– Так я ж помню вас, – улыбнулась в ответ хозяйка, – вы же
выступали в клубе милиции, я в первом ряду сидела. У вас лицо запоминающееся. А
вы и не изменились совсем. К нам ведь редко из Москвы приезжали, да еще из
такого известного журнала. Вот и запомнила я ту встречу. А Игорек мне ваши
письма вслух читал, рецензии, которые вы писали ему. И журнал я выписывала
много лет. Вы там специальным корреспондентом работали, и ваша фотография была
над статьями. Нет, вы не думайте, я бы авантюристку какую-нибудь в дом не
пустила.
– Надежда Ивановна, если у вас такая хорошая память на лица,
может быть, вы помните, как выглядела та женщина?
– Подробно я ее, конечно, описать не смогу. Но знаете, она
была… Как бы это сказать? Внешне неприятная, лицо такое… В общем, неприятное
лицо. Но человек очень хороший. Знаете, бывает, посмотришь – урод настоящий, а
как поговоришь, пообщаешься с человеком, сразу забываешь об этом. Очень
обаятельная женщина, вот как звали, не помню.
– Вы кому-нибудь из коллег Игоря рассказывали о ее приходе?
– Нет, что вы! Она с самого начала предупредила, что союзная
прокуратура пересматривает это дело секретно. Она сказала, есть основания
подозревать, что настоящий убийца работал в милиции. Мол, так все подстроено
хитро, будто он знал о ходе расследования все, каждую мелочь. Поэтому она
просила, чтобы я никому ничего не говорила. Даже подписку взяла о
неразглашении. Бланк был официальный, «Прокуратура СССР». Она обещала, что
вернет Игоряшин дневник, но не вернула. Видимо, у них там все в тупик зашло, ей
не до того было.
«Да, – подумала Лена, – ей было не до того…»
– Значит, никаких бумаг, ничего не осталось? – спросила она.
– Никаких. Все, что было, я отдала. Да и было мало: общая
тетрадь, дневничок Игоряшин, и еще он какие-то заявления хотел писать, были
черновики тех заявлений, исчерканные, непонятные.
– А куда он хотел писать, не помните?
– Так туда и хотел, в Генеральную прокуратуру.
– Он успел их написать и отправить?
– Нет, – покачала головой Надежда Ивановна, – не успел. Он
хотел еще кое-что выяснить, прежде чем отправлять.
И не успел.
У Надежды Ивановны Захаровой Лена пробыла совсем недолго.
Она обещала Майклу вернуться к шести. Он загорелся идеей навестить старую
библиотекаршу прямо сегодня.
– Человек, проработавший в книгохранилище столько лет,
просто обязан много знать, – заявил он, – к тому же эта старая леди может
рассказать о двадцатых-тридцатых годах, о раскулачивании, о том, как большевики
охотились на языческих шаманов. Она живой очевидец. Нельзя упускать такую
возможность.
Лена собиралась завтра найти дом, в котором жил когда-то
Волков. Она не знала адреса, но надеялась найти по памяти. Там наверняка
остались те, кто помнит его. Она скажет, что пишет статью о детстве и юности
великого продюсера. Но это завтра. А пока нужно немного перевести дух,
отвлечься хотя бы на один вечер. Слишком много всего…
Она опоздала на десять минут. В фойе гостиницы сидели Майкл
и Саша, а между ними какая-то незнакомая красотка, которая бойко болтала с
Майклом по-английски.
Девушка была потрясающе красивой – огненно-рыжие прямые, до
пояса, волосы, раскосые зеленые глаза, высокие скулы, большой чувственный рот.
Одета она была просто и дорого – шерстяные светло-серые брюки, черный
кашемировый свитер.
Подойдя ближе, Лена остановилась в нерешительности. – О, вот
и ты наконец! – радостно воскликнул Майкл. – Познакомься, это Наташа.
Девушка окинула Лену оценивающим взглядом и, холодно кивнув,
продолжила рассказывать Майклу рецепт приготовления настоящих сибирских
пельменей. Но Майкл перебил ее.
– Простите, Наташа, – улыбнулся он, вставая из глубокого
кресла, – нам пора. У нас на сегодня запланирована еще одна встреча.
– У вас такая большая программа, – томно пропела Наташа и
тоже поднялась, – значит, мы договорились, Майкл?
Она была выше Лены на голову и взглянула на нее сверху вниз
надменным, испепеляющим взглядом.
– У Наташи есть старинные, прошлого века, кулинарные1 книги
с рецептами местной кухни, – виновато объяснил Майкл, когда они вместе с
молчавшим все это время Сашей пошли к машине.
– И она тебя пригласила в гости? Майкл, ты же сам мне
говорил, морали читал, – покачала головой Лена.
– Деточка, я уже в том возрасте, когда могу себе позволить
некоторые вольности, тем более в чужой стране, в Сибири, на краю света. Она
такая красавица, эта сибирячка Наташа, и ей не с кем, бедняжке, поговорить
по-английски, она забывает язык и очень переживает из-за этого.
– Она живет здесь?
– Нет, она из Омска, приехала погостить к тетушке. Эта
тетушка живет в частном доме прошлого века, в настоящей избе.
– А что она делала в гостинице?
– Пила кофе в баре.
– Майкл, а она не?..
– Нет, – твердо заявил Майкл, – она не проститутка.
Проститутки выглядят совсем иначе и знакомятся по-другому. Уж я-то знаю.
– У тебя в этом большой опыт?
– Уж, во всяком случае, побольше, чем у тебя, –
саркастически хмыкнул Майкл.
И тут подал голос Саша. Он не заговорил, а запел, стал
мурлыкать себе под нос известную песенку: «Путана, путана…»
– Саш, что делать? – тихо спросила Лена. – Он ведь пойдет к
этой девице.
– А ты что, ревнуешь? – засмеялся Саша.
– Не издевайся надо мной. Надо что-то придумать.
– Испугалась? Вот похитят твоего американского старца,
будешь знать! А я ведь тебя предупреждал.
– Саша, перестань, – Лена чуть не плакала, – это
действительно путана, причем ее явно подослали. – Да что ты говоришь! – В зеркальце
отразилась гримаса комического испуга. – Надо же! Ни за что бы не догадался!
Я-то по наивности своей думал, красотка Наташа искренне запала на шикарную
лысину твоего старца. Между прочим, она очень профессионально знакомилась. Все
было у меня на глазах. Девочка экстра-класс, даже завидно. Только одного я не
просек, неужели твой профессор считает себя таким неотразимым? Он ведь принял
все за чистую монету.
– Он просто жутко общительный. Ну и, конечно, ему хочется
приключений. А тут – такая красотка. Некоторые мужички чем старше становятся,
тем легче и охотней верят в бескорыстные и романтические намерения юных
красавиц. – Я думаю, она не станет его разочаровывать и не возьмет с него
денег, – глубокомысленно заметил Саша. – И ты сам повезешь Майкла к ним в лапы,
к бандитской подсадной утке? – нервно усмехнулась Лена.
