В последующие десятилетия ситуация в Восточном Иране ухудшилась ещё больше. Тюрки, тугю, устроили набег на Согдиану в 730 или 731 г., а потом ещё раз в 733 г. Начался голод. Йемениты, особо многочисленные в Маргиане, вступали в вооружённые конфликты с северными арабами. И в 734 г. согдиец Харис ибн Сурейдж поднял восстание. Наср, наместник Хорасана и Трансоксании не нашёл иного решения, кроме как предложить должность этому мятежнику, который, похоже, как минимум имел крепкую хватку. Харис надменно отказался: тем, что хотели преподнести ему в дар, он желал быть обязанным только себе. Он пошёл на Мерв, вынудил Насра бежать, погнался за ним в направлении Нишапура, но по дороге умер. Наср вернулся в свою столицу. Однако порядок отнюдь не восстановился.
А тем временем, 9 июня 747 г., появился Абу Муслим под чёрными знамёнами рода Аббаса и стал лагерем под Мервом. Его встретили восторженно. Хотя он был ещё совсем молод, он уже пользовался доброй славой. О нём шла молва. Он имел дар направлять всякое недовольство в нужном направлении. Он смотрел на вещи широко и никому не закрывал доступ в свою клиентелу. Он заявлял, что принадлежность к той или иной религии имеет мало значения, потому что «важно лишь одно — благородство человека». И поэтому он получил поддержку со стороны шиитов, хариджитов, маздеистов, маздакитов — как ни странно, оказывается, они были ещё очень активны, — христиан и иудеев, причём последние были состоятельными, влиятельными и явно сыграли в революции важную роль, судя по памяти, какую оставил по себе один из них, Махияр, всецело преданный ему.
Абу Муслим, которого превознесла легенда, был фигурой странной, и до конца понять эту личность трудно. Он родился в Исфахане в 718 или 719 г., его родители были хорасанцами родом из Махана, незначительного городка близ Мерва, городка, который тем самым был прославлен настолько, что на происхождение оттуда порой будут претендовать великие сельджукские и османские монархи. Видимо, его семья была маздеистской, причём её маздеизм был смешан с манихейством и исламом, либо недавно обращённой.
Семь месяцев Абу Муслим оставался в лагере и, казалось, бездействовал. Но к нему валили толпы, из него делали кумира. Внезапно в январе 748 г., как говорят, со ста тысячами человек, он пошёл на Мерв, вступил в него, вынудил Насра бежать, отправился за ним в погоню, взял приступом Нишапур, проник в самое сердце Ирана, опрокинул армию, которую против него выслали Омейяды, и вторгся в Ирак. Халиф укрылся в Египте и был там убит вместе со всеми членами его рода, за исключением одного, который со временем основал в Испании омейядский Кордовский халифат. Смерть халифа в 750 г. положила конец правлению династии дамасских Омейядов.
МЯТЕЖНЫЙ ИРАН
К власти пришёл новый царствующий дом — дом Аббасидов. Они, конечно, принадлежали к роду Пророка, потому что были потомками одного из дядьев Мухаммада, но они не были потомками последнего, и шииты испытали разочарование. Кроме того, победа Аббасидов понравилась далеко не всем повстанцам, ждавшим чего-то другого, чем простой смены режима, а гарантий, какие победители дали Ирану, было недостаточно, чтобы их успокоить. Поэтому, когда Абу Муслим, которого в признательность назначили верховным наместником Хорасана, вернулся в Мерв, он нашёл провинцию совершенно взбудораженной. Вспыхивали восстания, приобретая всё новый масштаб. Одно произошло уже раньше, когда Абу Муслим ещё не мог его сдержать, будучи всего лишь хозяином Мерва. Некий Бих Афарид (Бихафарид) проповедовал реформированный маздеизм и взбунтовал Нишапур. Он добился лишь того, что вызвал гнев ортодоксальных маздеистов, которые выдали его наместнику, и он в конечном итоге был казнён (748-749). Другое восстание произошло в год падения Омейядов, 750-й. Один шиит, Шарик ибн Шейх ал-Махри, поднял население Бухары, и Абу Муслим бросил против него все силы, взял мятежный город штурмом, предал его огню и мечу, а повстанцев, взятых с оружием в руках, повесил на городской стене. Вознегодовали ли на него из-за этих жестокостей? Ничуть. Его буквально обожали, а победа, которую вскоре одержал над китайцами его полководец Зияд ибн Салих, прибавила ему популярности.
Китайцы долго не решались ввязываться в войну с арабами. Однако их побуждали к этому иранское население и собственные успехи в Центральной Азии, всемогущество, которым они как будто обладали. В 692 г. они отвоевали у тибетцев весь Таримский бассейн. Они сдержали натиск тугю (тюрков) и тем самым обеспечили себе с 655 г. доминирование на Иссык-Куле, в бассейне реки Или и в верховьях реки Чу. Они без конца получали призывы о помощи со стороны городов Согдианы, Бактрии, со стороны Ташкента. Они часто вмешивались в дела этих городов. После смерти Кутайбы в 715 г. они вернули на трон царя Ферганы, а Тахшада, царь Бухары, хоть и признанный арабами, принял покровительство китайцев. Главнокомандующий их войсками Гао Сяньчжи в прошлом не раз показал свой талант, но был лжив и алчен. Он счёл, что достаточно устранить царя Ташкента, которого китайцы прежде осыпали почестями, чтобы унаследовать его трон. Ему не повезло в том отношении, что сын жертвы позвал на помощь, и что на его призыв откликнулись, и что те, кто откликнулся, были не самыми ничтожными: с севера — тюрки-карлуки, а с юга — арабы. В июле 751 г. китайская армия, взятая в клещи союзниками, была уничтожена при Атлахе, близ реки Талас. Битва продолжалась пять дней, и «почти все [китайские] воины погибли или пропали». Число потерь обнародовано. Оно было значительным, настолько высоким, что его было трудно принять, и, конечно, спорным. Каким бы оно ни было, Китай потерпел одно из самых страшных поражений в своей истории. Он, в прошлом властвовавший над всей Центральной Азией, был изгнан из неё на тысячу лет. Давние планы династий Хань и Тан рухнули. И надежды на реванш не было: вскоре китайцы потерпели другое поражение в Юньнани, в 754 г. там же третье, а через некоторое время погрязли в гражданской войне, вызванной в 755 г. восстанием согдийского кондотьера Ань Лушаня. Больше не могло быть и речи о вмешательстве в дела Центральной Азии. Китайцы оставили арабов и тюрков один на один.
Зияд ибн Салих, одержавший такую победу над китайцами, счёл себя хозяином страны. Абу Муслим не потерпел этого. Он двинулся против него и победил его. Он был всемогущ. Аббасидским халифам, вступлению которых на престол он так способствовал, он казался слишком могущественным, и они поспешили заманить его в столицу, убить его 13 февраля 755 г. и бросить его тело в Тигр. Ему тогда было тридцать четыре года.
К любви, какую питали в народе к Абу Муслиму, добавился ореол, каким наделили его трагическая смерть, неблагодарность Аббасидов. Из героя, которым он был, он превратился в персонажа легенды — у иранцев и, что любопытно, ещё в большей мере у тюрков. По всему иранскому Востоку вспыхнули так называемые «восстания из мести». Возможно, они произошли бы в любом случае. Месть за Абу Муслима стала предлогом. Его имя было поднято на щит. Что бы порой о них ни говорили, они стали проявлением враждебности именно к исламу — в них отразилось последнее и отчаянное сопротивление древней цивилизации, существование которой оказалось под угрозой. Небезынтересно отметить, что тогда же рождались или взрослели братья тех, кто в это время погибал в борьбе с исламом, — люди, которые сделаются неотъемлемой частью исламского мира, будут преданно ему служить и сделают больше, чем просто поспособствуют обогащению исламских земель.
