ГАЗНЕВИДЫ И ГУРИДЫ
Сигнал тревоги для Саманидов прозвучал несколькими десятилетиями ранее. В 961 г. бывший командир их тюркской гвардии Алп-Тегин, которого ранее назначили наместником Хорасана, отказался покидать свою должность и укрылся в Бактрах (Балхе), потом перешёл через Гиндукуш и в 962 г. поселился в Газне, городке, «расположенном в неприятной местности», как скажет Бабур-шах. Саманиды не стали его преследовать и заключили с ним соглашение. Так Алп-Тегин стал в Афганистане царём и заложил там основы государства, какого ещё никогда не создавал тюркский вождь. Строили это государство его преемники — сначала Себук-Тегин (977-999), раб, купленный на нишапурском рынке, потом Махмуд (999-1030), сын последнего, и даже внук Масуд (1030-1040). Себук-Тегин взял Кабул, Бактры, Кундуз, Кандагар, вступал в Хорасан и в Трансоксанию по приглашению Саманида Нуха. Что касается Махмуда, основную часть своей военной жизни он посвятил завоеванию Индии. В 1001 г. он впервые спустился туда в набег, потом возвращался ещё семнадцать раз и сумел обеспечить себе владычество над всеми её провинциями севернее гор Виндхья. Свою мирную жизнь он, конечно, посвятил развлечениям, но прежде всего заботам о том, чтобы сделать из Газны великий город, обогатить её за счёт добычи, которую он привозил из походов, отстроить её, привлечь в неё элиты. Он добился, чтобы она стала счастливой соперницей Багдада. Он был тюрком и, так же как его предшественники и преемники, принадлежит к истории тюрков. Но поскольку он был полностью иранизирован, поскольку, как и Саманиды, но с лучшими средствами, на более высоком уровне, развивал иранскую культуру, он принадлежит также и к истории Ирана. Как можно ему в этом отказать, если известно, что при его дворе жил ал-Бируни (973-1048), величайший мусульманский учёный, и что Фирдоуси посвятил ему свою поэму «Шахнаме»?
Индия была для Махмуда не единственным театром военных действий и даже не первым. Он ещё не бывал в Хайберских проходах, не поглядывал на Индо-Гангскую равнину, когда в мае 999 г., едва вступив на престол, напал на Саманидов под предлогом, что они плохие мусульмане, не подчинились аббасидскому халифу, и сразу же сделался властителем Хорасана и всех степей к югу от Окса. Ему оставалось форсировать реку. Бухара и Самарканд были совсем недалеко. Попытается ли он их захватить? Его опередили Караханиды. В октябре того же года, как мы видели, они сами форсировали Сырдарью, победили Саманидов и заняли их место. Через несколько лет, в 1017 г., Махмуд присоединил Хорезм и назначил шахом одного из своих военачальников, Алтунташа. В руках тюрков оказался весь Восточный Иран. Они уже метили дальше. Они зарились на Западный Иран. Махмуд присоединил к своим владениям Рей и Исфахан. Казалось, он вот-вот возьмёт Багдад.
Караханидская и газневидская империи, оказавшиеся лицом к лицу и разделённые только Оксом (Амударьей), не могли не вступить в войну между собой. Они это делали несколько раз, в частности, в 1025 и в 1032 гг., но решающего успеха никто не добился. Правда, Караханиды признали себя вассалами Газневидов, но фактически пользовались полной независимостью.
За этим конфликтом наблюдали тюркские племена, не принадлежавшие ни к одному из двух лагерей и пытавшиеся урвать своё. Большое будущее было у одного из них — племени кынык, образовавшегося из двадцати двух-двадцати четырёх племён огузов. Возглавляемое неким Сельджуком («Речкой») или Сальджуком («Лодочкой»), от которого получило название «сельджуки», оно, несомненно, вошло в Согдиану в 950 г. с разрешения Саманидов и обосновалось в низовьях Сырдарьи (Яксарта), где попеременно служило обоим противникам, иногда успешно, иногда неудачно. В конечном счёте Махмуд поселил людей Арслана Исраила, одного из сыновей Сельджука, в Хорасане. Оттуда ему предложили идти воевать в Азербайджан. Он согласился и выступил в поход. Поскольку он больше не занимал территорию, которую Сельджукиды уже считали родовым наделом, его племянники Тогрул-бек и Чагры-бек попросили у Масуда Газневи, преемника Махмуда, разрешения поселиться в этом месте. Масуд отказал. Тогрул и Чагры решили взять сами то, чего им не хотели давать. Им подчинялись кочевые орды, организованные чрезвычайно хорошо. В 1028-1029 гг. они захватили Мерв и Нишапур. Масуд двинулся на них без малейшей опаски, исполненный презрения к этим голодранцам. Армия, уже завоевавшая Индию, должна была одержать лёгкую победу. 22 мая 1040 г. при Данданакане близ Мерва она была разгромлена. Поражение оказалось настолько полным, что побеждённые были вынуждены оставить весь Хорасан. С тех пор сельджуки прочно обосновались в Иране. Всего через пятнадцать лет они придут в Багдад.
Газневиды просуществовали ещё век как малозаметные суверены. Они падут под ударами иранских горцев, которые в рассматриваемый период были всего несколько лет как исламизированы — возможно, Махмудом Газневи, покорившим их, — и жили на отшибе от всякой цивилизации в горах Гур, к востоку от Герата в современном Афганистане, отчего их впоследствии назвали Гуридами. Может быть, они болезненней других воспринимали подчинённое положение? Во всяком случае, при первой возможности они сорвались с цепи. Это были варвары в чистом виде и вели себя соответственно. В 1148 г. один из их принцев был казнён по монаршему повелению, а родственники, пожелавшие за него отомстить, все перебиты, за исключением одного. Уцелевший, Ала ад-Дин Хусейн, в 1150 г. бросил свои вооружённые орды на Газну, взял город, разрушил его до основания, а потом отправился разорять другие места, провозглашая: «Я — сжигатель мира». Мир он не сжёг, но уничтожил то, что было одной из прекраснейших жемчужин мира в то время. За ним в истории осталось имя, которое он принял, — Джахан-Суз.
Газневидский суверен Бахрам-шах (1118-1152) бежал в Индию. Гуриды, сделав передышку, отправились вслед за ним и с 1186 по 1203 г. стали хозяевами всех индийских владений его преемников. На смену иранизированной тюркской династии, принёсшей ислам на субконтинент, пришла иранская. Культура от этого не пострадала, поскольку варвары цивилизовались на удивление быстро. Они покажут это в Индии. Они уже показали это в Афганистане, воздвигнув Джамский минарет, который стал также башней, построенной в честь победы, и, несомненно, указывает место, где находилась их первая столица.
ВОЗВРАТ К ПЕРСИДСКОМУ ЯЗЫКУ
Многие иранцы из Фарса или Мидии бежали от арабских нашествий и укрылись на землях древних цивилизаций Хорасана и Согдианы, куда принесли свои традиции и свой дух. Тем не менее из-за величия и притягательности аббасидского халифата необыкновенный подъём этих стран долгое время оставался в тени. Упадок халифата позволил им не только выйти на свет, но и расшириться. Какой бы вклад в культуру ни внесли Буиды или Саффариды, возрождение иранизма произошло именно в Восточном Иране, при Саманидах и Газневидах. Именно в Бухаре, в Газне и других великих городах персидский язык стал языком культуры и сделался наряду с арабским — сохранённым для нужд религии и науки — вторым классическим языком ислама. Именно в Бухару и в Газну приезжали жить просвещённые и учёные люди, там создавались великие произведения архитектуры, скульптуры и живописи, там более всего процветало ремесло. Всё это происходило, конечно, в первую очередь по воле монархов, но и по воле народа, который, как я уже говорил и повторю, сумел сохранить в неприкосновенности свою память, свои традиции, любовь к своему прошлому.
