По их невидимым пахучим тропинкам торопятся к цветам первые пчёлы и мчатся первые бабочки. Зайчишки так и шмыгают носами – чуют зелёную травку!
И сам не удержишься, сунешь нос в ивовые барашки. И станет твой нос жёлтым от липкой пыльцы.
Быстрые лесные ручьи впитали в себя запахи мхов, старой травы, лежалых листьев, тяжёлых берёзовых капель – и понесли по земле.
Запахов всё больше и больше; они всё гуще и слаще.
И станет скоро весь воздух в лесу – сплошной запах. И даже первая зелёная дымка над берёзами покажется не цветом, а запахом.
Веснушки-проталинки слились в весну.
Почему первые цветы – брызги солнца? Они жёлтые?
Именно так. Первыми на проталинках распускаются цветки мать-и-мачехи. Они жёлтенькие и похожи на маленькие солнышки.
Мать-и-мачеха
Певица
Тем хорош лес, что сколько в него ни ходи, сколько ни смотри и ни слушай, а всё увидишь невиданное и услышишь неслыханное. А увидишь и услышишь – и опять пойдёшь.
Стоял я на тяге. Уж солнце утонуло в лесу, а вальдшнеп всё медлил. И такая была прозрачная тишина, что упадёт хвоинка – и слышно, капля сока с берёзы капнет – слышно. Слышно даже, как муравьи бегут – так и топочут.
В луже лопались пузыри, таинственно и тихо: «Уук! Уук!» Это запевала жаба. И вдруг шумная возня, шорох листьев и писк. Я прислушался. И услышал новую песню!
Будто птичка пела в кустах. Стрекотала и щебетала. Повторяла своё «ци-ци-ци» на разные лады и манеры.
Я слушал и вспоминал. Зарянка не так поёт, дрозды не так свистят. Всех птиц знаю, а такой никогда не слыхал.
Я нагнулся, чтоб разглядеть, но под ольхами загустела тьма, даже видно стало свечение гнилушек. Тогда я включил фонарь. Гнилушки потухли, а там, где они голубели, выдвинулся пенёк. А на том пеньке сидела лесная мышь: усы топорщились, глаза блестели. Погасил фонарь – засветились гнилушки, послышалась песнь!
Поющая мышь – дело неслыханное.
Что ж, буду знать.
И если кто меня спросит, скажу:
– Слышишь? Это поёт мышь!
Неужели жабы поют?
В луже «пела» краснобрюхая жерлянка – маленькая лягушка с красными пятнами на светлом брюшке. «Ук… Ук…» – так «поют» только жерлянки. Жабы не поют, а занудно скрипят.
Краснобрюхая жерлянка
Что это за мышиная песня?
На пеньке сидела лесная мышовка. Лесные мышовки ближе к тушканчикам. Хвост у них длиннее тела, эти зверьки очень прыгучи и прекрасно лазают. Зимой мышовки впадают в спячку. Судя по описанию, «пела» не одна мышовка. Скорее всего, под пеньком была норка, в которой находились сразу несколько зверьков. Они и пищали на разные голоса.
Мышовки часто устраивают себе жилище в высоких пнях
Пылесос
Старая история: воробей, пока не прилетели скворцы, решил скворечник занять. Напыжился, почирикал для храбрости и нырнул в леток.
Старую подстилку выносил пучками. Выскочит, а в клюве целый сноп. Разинет клюв и смотрит, как сухие травинки падают вниз.
Большие перья вытаскивал по одному. Вытащит и пустит на ветер. И тоже следит: поплывёт перо или штопором вниз закрутится?
Всё старое нужно выкинуть дочиста: ни соринки чтоб, ни пылинки!
Легко сказать – ни пылинки. А пылинку ни в коготках не зажать, ни клювом ухватить.
Вот вынес в клюве последнюю соломинку, вот выбросил последнее перо. Остался на дне один сор. Пылинки, соринки, шерстинки. Кожица от личинок, перхоть от пера – самая дрянь!
Посидел воробей на крыше, затылок лапкой почесал. И в леток!
Я стою, жду.
Началась в скворечнике возня, послышалось жужжание и фырчание. А из скворечника – из всех щелей! – завихрилась пыль. Воробей выскочил, отдышался и опять нырнул. И опять я услышал фырчание, и опять полетела пыль. Скворечник дымил!
Что там у него – вентилятор или пылесос? Ни то и ни то. Сам затрепыхался на дне, крылышками забил, погнал ветер, завихрил пыль – сам себе пылесос, сам себе вентилятор!
Чист скворечник, как стёклышко.
Самая пора свежую подстилку носить. Да поторапливаться, пока скворцы не прилетели.
Получается, кто первый домик занял, тот и прав?
Полевые воробьи
У скворцов и воробьёв иногда возникают конфликты по поводу скворечника. Чаще всего этот вопрос решается в пользу скворцов. Они более решительно отстаивают свои права на дощатый домик. Описываемая автором ситуация несколько иная. Скворечник, в который залетел воробей, был пуст. Иногда по необъяснимым причинам скворцам не нравится скворечник. Воробьи не столь привередливы. Такие скворечники становятся воробьиными «квартирами».
Скворец
Плясуны
Комары-толкуны – плясуны известные. Пляшут они где придётся. Было бы только тепло. Тепло их бодрит, веселит, прямо на воздух поднимает.
Где тихо, солнечно, где нагрето – там и площадка для танцев. В тёплых струях легче плясать.
Пока на земле ещё снег лежит, пляшут они меж тёплых сосновых ветвей. Потом толкутся над первой проталиной. Над оттаявшим муравейником, над прогретой поленницей дров, над копной соломы. Над отогревшимся склоном, над подсохшей тропинкой, над вскопанной грядкой. Вверх-вниз, вверх-вниз – живой столбик золотистых пылинок. Каждую победу весны они отмечают танцем.
Весна идёт – и ширятся танцы. Любят комарики поплясать!
Бывает, над головой зароятся. Гонишь-гонишь, а им нипочём. Пляши, раз тепло и солнце. А что там внизу чья-то голова или поленница дров – какое им дело? До этого им дела нет.
Весёлые старушки
На солнечной скале веселятся крапивницы. Бабочки перезимовали зиму и радуются теплу. Зима свирепой была, её ледяные когти проникли в самые потайные убежища. Не все бабочки выжили. Крылышки у них выцвели и потёрлись. Кто без усов остался, кто без ноги. А у кого от цветных крыльев одни жилки остались, как у высохшего листа. Но пережившие свой век калеки и инвалиды, древние бабочки-старушки всем на зависть весёлые и игривые! Старушки играют в пятнашки!
