– А я тогда птицу покормлю, и проведаю жену Петровича. Федя, как ты думаешь, Аня с генералом поженятся?
– Стопудово. Они хоть и живут в разных городах, а душой и сердцем прикипели друг к другу.
– Надо же в таком возрасте, и такая любовь случилась.
– Причем тут возраст, мы с тобой будем любить друг друга до конца дней своих, а в старости, может, и крепче. Ты меня сегодня будешь кормить, а то у меня на любовь уже сил не осталось.
Варя взвизгнула и села в машину.
Федор осторожно въехал в лесополосу, остановился и достал бинокль.
– Возле центрального входа ничего подозрительного нет. У торца тоже, но на лавочке охранник присутствует, возможно, к этому крылу и подъезжал микроавтобус. Беги, мальчик, прямо туда, посмотри, понюхай, глядишь, улику, какую надыбаешь. Только будь осторожен, постарайся, чтобы тебя никто не увидел.
Крысь недовольно фыркнул и побежал.
– Ух ты, а вот и машина, посмотрим, кто на ней приехал. Коробки выгружают, может быть даже с продуктами, или с лекарствами. Очень мы вовремя с собачкой приехали. У, заразы, номера заляпаны, ни одна цифра не просматривается. А вот и мой секретный агент бежит, кажется не пустой. Иди ко мне, показывай свою добычу. Ты нашел ампулу, ну дела, вот это удача, ах ты мой золотой мальчик, дай я тебя почмокаю. Поехали, заскочим на хутор Горячий к Матрене Степановне, она тебя любит, чем-нибудь вкусненьким накормит, не возражаешь?
Пес тявкнул и лизнул лейтенанта в нос.
Подъехав к знакомым воротам, Федор посигналил и вышел из машины, Крысь выскочил следом. Матрена Степановна появилась на крыльце, потом крикнул в открытую дверь, – дед, накрывай на стол, наши герои приехали.
– Заходите, гости дорогие, Ирину звать для щекотки, или погодим?
– Погодим, – улыбнулся лейтенант.
– Как хочешь, но без угощения вас не отпущу. Мальчонке твоему творожок со сметанкой в мисочку положу, очень он это дело любит, ну а нам, что Бог послал.
– Я и не знал, что Крысь любитель молочных продуктов.
– Так ты его, Федя, когда в доме видишь, пять минут утром и десять – вечером. А он у нас два дня на глазах был, мы его и подкармливали, и наблюдали. Ох, он и умный у вас. Собачат строил только так. Знаешь, как они ходили на кормежку и в туалет? По одному. И пока дворняга не вернется в строй, никому не позволял его покидать, это значит, чтоб пикет был массовый. Бабы наши умирали со смеху. Кушай, Крысь, захочешь, еще подложу. А ты чего, Федя, приехал, случилось что, или помощь нужна?
– Помощь, только это между нами.
– Поняла. Дед, ты сходил бы в курятник, я сегодня яйца не собирала, да на корову погляди, она у нас скоро должна отелиться.
Тот молча вышел.
– Матрена Степановна, что вы знаете о Доме престарелых, который за вашим хутором находится?
– Когда его построили и заселили, мы с бабоньками туда постоянно наведывались, молочко свежее носили, сметану, творожок. Старики у нас все охотно покупали, и мы не были в обиде. А когда появился новый директор, все изменилось. Запретил нас пускать, сказал, что наши продукты не проверены санэпидстанцией. Чего их проверять, если нашу скотину постоянно контролирует районная ветслужба, да и сами мы заинтересованы в том, чтоб все было свежее, качественное. Так что ничего такого сказать не могу.
– Кто-нибудь из хуторских там работает?
– Работали, но потом их поувольняли, не знаю уж по какой причине. Осталась только Антонина Матвеевна, она по ночам дежурит. Кому воду поднесет, за кем горшок уберет. Правда платят неплохо, она не жалуется.
– Почему же ее не уволили?
– Федя, кто ж на такое дело пойдет. Да и горбатенькая она, знаешь, люди часто считают, если человек калека, то он и на голову такой же. А Матвеевна баба умная, приметливая, слова лишнего не скажет, но все при себе держит. Судьба у нее такая, что не приведи господи. Отец у нее был сильно пьющий, жену бил, она постоянно в синяках ходила, а однажды Тоня, ей лет пять было, за мамку заступилась. А этот ирод отбросил девчонку, она упала, ударилась сильно и позвоночник повредила, вот горб и начал расти. Милиция ничего не могла сделать, жена отказалась подавать заявление на мужа, запугал он ее сильно. Тогда хуторские мужики устроили ему темную, он отлежался и уехал. Через полгода Тонина мать слегла, да так и не встала, и осталась девчонка сиротой. Тетка ее к себе забрала, по хозяйству гоняла, и все куском хлеба попрекала. А как помирала, у Тони прощения просила за то, что детства ее лишила. Вот так жизнь, Федя, у нее сложилась, без семьи и без радости. Так я завтра с утра с Матвеевной попробую поговорить, а ты подъезжай на трассу к обеду, все, что узнаю, обскажу.
– Спасибо, Матрена Степановна. Поедем мы с Крысем домой, по-моему, он объелся, ишь, как сопит на половичке.
– Погодь, Федя, возьми пакетик. Там творожок и яички свежие, Варя может чего испечет. И не отпирайся, это не взятка, а угощение.
Утром Федор встретился с Михаилом Петровичем и сообщил ему об увиденном, но почему-то о находке промолчал.
– Я с Ахмедом встречался и он сказал, что в кафе часто заказывают мясные блюда на вынос. А кто клиенты, не знает, он ведь за плитой редко стоит и блюда не отпускает. Потом помялся и говорит, – если этим интересуется Федор, я к нему зайду. Да вон он топает, пойду, не буду вам мешать.
– Петрович, посидите здесь, мы с ним на улице пошепчемся. Здравствуйте, дядя Ахмед, как дела, я слышал, вы затеяли ремонт, разрастаетесь. Клиентов не потеряли?
– Боялся, что после той заварушки, их не будет. Оказалось, наоборот, люди заходят и спрашивают, – это правда, что после собачьего пикета, прежний хозяин сбежал? Ну и остаются, кушают, выпивают, все хорошо. Спасибо, тебе Федор.
– Да вы что, дядя Ахмед, я ничего такого не сделал, и давайте больше не возвращаться к этой теме. Вы хотели мне что-то рассказать?
– Я понимаю, что Петрович не случайно спрашивал у меня про блюда на вынос. Но я, клянусь, все, что знал, рассказал. Могу только добавить одно. Я искал повара, даже в газету дал объявление. Но не каждый к нам пойдет. Кафе от дома далеко, а работа такая, что приходится ложиться поздно, вставать рано. И когда к нам пришел Билял Малгозов, я обрадовался. Он попросился пожить в пристройке, пока не найдет подходящее жилье. Я не возражал, готовит хорошо, его шашлык, люля, отбивные из баранины идут нарасхват. Документы все принес, медицинская справка есть, я его оформил, как положено. В чужую душу не залезешь, в человеке можно обмануться, но мне кажется, что не похож он на тех, кого ты ищешь. Чувствую, большое горе его скрутило, какое, не знаю, Билял не рассказывает. Я тебе, лейтенант, доверяю потому, что ты правильный – безвинного защитишь и подлеца накажешь. А наших клиентов сам проверяй, не мое это дело. Поеду я, работы много.
– Спасибо, дядя Ахмед.
Федор вернулся в опорный пункт.
