Сима с Маней повздыхали и успокоились, через год вышли замуж, и свадьбу справили в один день. Одна перед другой выпендривалась, у кого платье краше, стол богаче да гостей больше. Просто смех один. Но когда у Симы случилось воспаление легких и ее отправили в районную больницу, Маня подле нее сиделкой была. Ну и Сима всегда на помощь подружке бросалась. Как-то зять привез Мане дочку, чтоб у бабушки погостила, а та подхватил где-то скарлатину, то ли здесь, то ли еще в городе. У малышки температура под сорок, ее надо в больницу отправлять, а тут, как на зло, такой снегопад случился, что провода пообрывались, связи с районом нет, и машины буксуют. На санках не повезешь, снег в лицо лепит, так Маня с Симой на руках несли по очереди шестилетнего ребенка до трассы. А до нее километров пять будет. И вот как бывает в жизни, судьба повязала их одним узлом так, что его не развяжешь. Мужья подруг погибли в один день. Оба работали вахтовым методом на буровой за Нефтегорском, а там случилась какая-то авария. И обе они враз остались молодыми вдовами, да так больше замуж и не вышли. У Симы тогда с горя случился выкидыш, ну а Маня успела раньше дочку родить, вдвоем они ее и поднимали. Ленка долго считала Симу своей родной бабушкой.
– Михаил Петрович, чего же они постоянно ругаются, если столько вместе пережили?
– Для выпендрежу и привлечения к себе внимания. Они же скандалят не дома, не во дворе, а только на улице. Скучно им, адреналину не хватает, вот и разыгрывают спектакли. А сами друг без дружки и часа прожить не могут. Как-то Маня поехала в гости к дочке, та живет с сыном и мужем в Новосибирске, так Сима вся извелась, очень боялась, что подруга туда переедет насовсем. Говорила, если Манька не вернется, я с горя помру. Вот такая у них история с географией.
Что-то я, Федор, с тобой заговорился. Давай, шагай в школу. Ты молодой, спортивный, симпатичный, таким как ты, современные дети верят больше, чем старикам, прислушиваются чаще. И потом, ты собираешься заниматься предупреждением правонарушений? Вон, какая цидуля тебе пришла, аж десять пунктов по профилактике. Вот и впишешь в отчет о лекции в школе, заодно и беседу с нашими скандалистками включи, тебе это зачтется.
– Ну, Петрович, вы голова.
– И еще, поезжай на джипе. Молодой полицейский на такой тачке – это, как говорят сегодня, круто. Твой рейтинг сразу повысится в глазах школьников. Глупые они еще, – вздохнул Петрович и принялся наливать себе чай.
Федор поставил машину во дворе школы и краем глаза увидел, как его джип обступила группа старшеклассников.
– Эх, рано, отправили Петровича на пенсию, хорошо хоть не уехал к детям в город, а здесь остался. Повезло мне с ним, просто повезло.
Вместе с директрисой школы лейтенант вошел в пятый класс.
– Дети, обратилась та к ученикам, сегодня у нас произошло ЧП, кто-то из портфеля одной девочки вытащил несколько пластинок жвачки. Лейтенант полиции Федор Климов, между прочим, выпускник нашей школы, пришел, чтобы во всем разобраться.
– Мне очень жаль, что с вами приходится встречаться в связи с таким неприятным случаем, – начал Федор и, увидел, как покраснел и опустил голову мальчишка, сидевший на последней парте. Возможно, кто-то думает, взять тихонько у одноклассницы жвачку, – это мелочь, ерунда. На самом деле, на языке уголовного кодекса это называется кражей, что является преступлением. Кроме того, взять у своего – это еще и подлость. Может быть, кто-то считает, что его по малолетству не накажут. Правильно думает, но при этом он накажет себя сам. Потому, что этого человека я поставлю на учет, и буду контролировать каждый его шаг, каждое движение, А это, поверьте мне, очень неприятно.
Федор обвел глазами класс и, решив, что его речь произвела на всех нужное впечатление, приготовился к отступлению. Так как кража в вашем классе произошла впервые, то мы поступим следующим образом. Сегодня до конца уроков виновник вернет жвачку на место. Если он этого не сделает, я приду завтра, и разговор будет другим. Честь имею.
Он вышел при полном молчании класса.
– Федор, ну ты оратор, как они тебя слушали, просто рты пооткрывали, – засмеялась директриса. Как ты думаешь, вернут жвачку?
– Думаю, минут через пятнадцать вы сами мне об этом сообщите, Лидия Алексеевна.
И действительно, не успел лейтенант подъехать к опорному пункту и выйти из машины, как Петрович позвал его к телефону.
– Иди, директорша требует тебя. Правда мне она уже сообщила о том, что пропажа нашлась и теперь вся школа гудит о твоем визите. Федор, если я тебе не нужен, то пойду, моя Катерина уже заждалась.
– Конечно, Петрович, завтра сможете заступить на дежурство? – хочу по хуторам пробежаться.
– А чего ж, приду.
Поговорив по телефону с директором школы, лейтенант набрал Варю. Ее сотовый молчал.
– Ничего себе чего, – пробормотал лейтенант, куда она могла деться. Подумав, он прыгнул в джип и помчался к Татьяне Сергеевне. Тихонько открыв дверь в дом, он вошел в комнату. Увидев его, Варя поднялась и вышла в коридор.
– Ты чего приехал, что-то случилось?
– Случилось, я тебе звоню, звоню, а ты не отвечаешь. Тревожиться начал.
– Я телефон отключила, чтобы Татьяну Сергеевну не беспокоить, ответила Варя и погладила Федора по голове.
– Как наша больная? Ей лучше?
– Трудно сказать, врачи говорят, что ей нужен покой и уход. Все, что могу, я делаю, слабенькая она очень. Слушай, баба Маня с подружкой приходили, молока принесли, сметану и полкурицы. Сказали, что ты велел. Я бульон сварила, Татьяна Сергеевна немножко поела. Феденька, какой ты у меня все-таки молодец.
– Варька, я так по тебе соскучился, когда дома будешь?
– Наверное, нескоро, подожду, когда она проснется, дам лекарство, сделаю на ночь укол снотворного и приду. Ты бы шел сам домой, голодный, наверное.
– Конечно, голодный, но что я там один буду делать, лучше уж на работу. А ты как освободишься, позвони, я за тобой заеду, хорошо?
Татьяна Сергеевна Архипова была в деревне человеком известным и уважаемым. Она приехала сюда в конце сороковых годов преподавать историю, а так как учителей не хватало, то вела еще уроки географии и литературы. Худенькая, большеглазая с пушистой косой и тонкими чертами лица, она отличалась от многих горделивой статью и интеллигентностью. Деревенские бабы приняли ее настороженно, подозревая в девушке потенциальную соперницу. И не зря, хоть половину мужиков и выбила война, но сватов к ней засылали несколько раз. Только Татьяна Сергеевна всем отказывала. Много лет спустя Варя ее спросила, – почему? И та, вздохнув, ответила, – мое счастье, Варенька, заплутало где-то на фронтовых дорогах, да так и не нашло ко мне тропинку.
Ученики любили ее занятия за то, что она умела рассказывать об исторических событиях так ярко, что каждый представлял себя их участником, и потому они запоминались быстро и надолго. Она никогда никого прилюдно не ругала, но могла наедине так отчитать проказника, что тому вина долго помнилась. Однажды, подружка и коллега Архиповой, как-то спросила, – Тань, я случайно услышала, как ты распекала своего ученика. У тебя это было как-то по-домашнему, и он не обиделся, хоть краснел и пыхтел. А на меня дети обижаются, почему? – Наверное, потому, что они все и есть моя семья, – улыбнулась Татьяна Сергеевна. Она действительно считала учеников своими детьми, они ей поверяли свои тайны, обращались за советами, делились страхами и сомнениями.
