Флот союзников: 88 линейных кораблей свыше 50-ти пушечных (в том числе 27 трехдечных 80-100 пушечных), 7 фрегатов, 30 брандеров и 23 авизо с 6750 пушками и 38-39 тыс. чел. команды – громадное число больших кораблей, ни на одном менее 50 пушек! Из этого общего числа на долю голландцев приходилось: 26 линейных кораблей и 26 небольших судов (среди них 7 брандеров) с 2160 пушками и 9000 чел. команды. Верховное командование было поручено адмиралу Русселю, одновременно командовавшему, совместно с Делавалем и Шовелем, и центром; голландским авангардом командовал лейтенант-адмирал Альмонд и адмирал Калленбург; арьергард состоял из английских судов под флагом адмирала Эшби, у него младшим вице-флагманом был вице-адмирал Рук.
Французский флот: 45 линейных кораблей, разделенных на три эскадры равной численности; Турвиль держал флаг на «Солей Ройял» (110 пушек), в то время крупнейшем и лучшем корабле всего мира. Из числа французских линейных кораблей – 15 трехдечных. Сверх того несколько фрегатов, 13 брандеров и так далее. Флот насчитывал 3200 пушек (более чем в два раза уступая союзникам) и 21 500 чел. команды; как видно в личном составе не было недостатка. Оба флота были заново вооружены и могли развить полную свою мощь. Французским авангардом командовал лейтенант-генерал д'Амфревиль, арьергардом – лейтенант-генерал де Габарэ.
Этим флотом Людовик XIV хотел выполнить определенный план; но благодаря чрезмерной самоуверенности, а также из-за недостаточного понимания сущности морской войны, он отдал собственноручный и определенный приказ Турвилю: атаковать неприятеля, как только он его найдет.
По пути между Брестом и Ла Хуг, где надлежало посадить на суда уже собранные для высадки в Англию войска, ему предписывалось напасть на неприятеля независимо от его сил, а затем преследовать его вплоть до его портов.
Это было крупной ошибкой! Людовику XIV безусловно следовало предоставить большую свободу действий своему адмиралу. В то время королю не было известно, что д'Эстрэ не сможет прибыть к указанному времени, и что Турвилю перед входом в Ла-Манш придется задержаться настолько долго, что голландцам еще до встречи с неприятелем удастся соединиться с обеими английскими эскадрами.
Когда король узнал обо всем этом, он поручил своему морскому министру Поншартрену отправить 10 посыльных судов из Барфлёра и Шербура, чтобы доставить адмиралу другое приказание; но ни одно из названных судов не встретилось с Турвилем.
Через несколько дней стоявшие уже на рейде Св. Елены союзники были извещены о входе французского флота в Ла-Манш. Военный совет признал необходимым испросить дальнейших приказаний королевы, но одновременно принял предложение Альмонда перейти к французским берегам; в полдень 27 мая союзный флот вышел в море. Сначала он в полный штиль держался у Уайта; когда задул легкий бриз, флот двинулся дальше.
29 мая, ранним утром, при очень плохой видимости и легком северо-западном ветре флот держался курсом юго-юго-восток в 20 милях севернее мыса Ла-Хаг, когда на ветре, милях в 9, показались многочисленные суда; это был Турвиль. Последний ложится в дрейф и созывает военный совет. Уже настолько рассвело, что вдвое сильнейший враг ясно виден; адмиралы единогласно высказываются против столь неравного боя: находясь на ветре, было легко избегнуть столкновения – но тут Турвиль показывает собственноручное приказание короля.
Граф Турвиль родился в 1637 г.; воспитан был строгой школой мальтийских рыцарей, а позднее – суровой жизнью моряка. Уже в 1666 г. он служил капитаном во французском флоте. Мы видели его в 1674-1678 гг. в Средиземном море, где за удачные сражения он неоднократно был награждаем, как и впоследствии под Алжиром и Генуей. Турвиль был одновременно и моряком и воином и отличался всегда выдающейся отвагой; это был человек полный сил, красивой и аристократической наружности.
Как флотоводец он был отлично подготовлен. Хотя чувство субординации по отношению к начальникам у него вошло в кровь и плоть, он, тем не менее, не стыдился открыто высказывать свои взгляды в тех случаях, когда признавал это необходимым. Турвиль славился умелой разработкой планов операций; во время их выполнения отличался бешеной отвагой. Принимая свои решения, он никогда не страшился ответственности, но все же был, как выразился однажды Сеньеле: «трус умом, но не сердцем».
Что именно побудило его вступить в неравный бой – так и осталось не выясненным; есть основание предполагать, что рассказ о предъявлении им королевского приказа в военном совете не соответствует истине. Возможно, что Турвиль руководило чувство обиды, которую можно было прочесть между строк этого приказа: его хотели заставить действовать более энергично, нежели после победы при Бичихэде в 1690 г.
В 10 часов утра Турвиль спускается и идет на фордевинд на противника, который поджидает его, лежа в дрейфе. Великолепно обученный флот подходит в блестящем порядке; но ветер слабеет и бой может начаться лишь около 11 с половиной часов утра; против обыкновения авангард достигает врага лишь немногим ранее центра, а арьергард несколько позднее.
На плане атаки следует остановиться: до того времени было принято идти кораблем на корабль; если бы французы придержались этого обычая и на сей раз, то в виду вдвое большого числа неприятельских кораблей создалась бы возможность охвата их флангов и они могли бы попасть в два огня. В виду этого Турвилем было отдано приказание действовать отрядами против отрядов. Правда, благодаря такому приему, линия французского флота сильно растянулась, но раз уже бой представлялся неизбежным, то такой порядок был наилучшим.
Д'Амфревиль также поступил весьма правильно; он сосредоточивает огонь с близкого расстояния на головном голландском корабле и его заднем мателоте, но остальные свои суда держит уступом, благодаря чему принять участие в бою может лишь половина голландского флота, другая же часть идет без выстрела. Таким образом он не дал возможности неприятельскому авангарду выйти вперед, повернуть на ветер и взять французский авангард под перекрестный огонь, что именно и было поручено Русселем Альмонду; французский адмирал нейтрализовал этот маневр половиной своих судов, без какого-либо риска для себя.
Тем временем Турвиль подошел почти вплотную к английскому главнокомандующему, привел к ветру и из своих 55 пушек с борта открыл по нему убийственный огонь, успешно поддерживаемый передним и задним мателотами. Он решил на своем «Солей Ройял» вывести из строя неприятельского флагмана, что разумеется, представлялось бы существенно важным. Арьергард не так близко подходит к неприятелю, но также вступает в оживленный бой. Вероятно, этот способ атаки преследовал еще и иную цель, благодаря бою на близком расстоянии облегчить возможность сдачи тем из английских судов, которые высказали бы к этому склонность.
В виду значительно меньшего количества французских судов все же являлось неизбежным образование значительных между ними промежутков. Когда около 2-х часов бриз перешел к северо-западу, контр-адмирал Шовель (третья дивизия центра) воспользовался интервалом между центром и арьергардом, чтобы прорваться через линию французов и взять их центр под перекрестный огонь.
