Из всех народов, живущих по берегам Средиземного моря, турки последними завели себе парусный флот; турецкий галерный флот был упразднен даже позднее французского (французский – в 1748 году, а турецкий – в 1790 г.). Причиной этого были прежде всего местные условия – сильно развитая береговая линия, множество островов; кроме того, объясняется это еще и тем, что мореплавание и морская торговля вообще были мало развиты у турок, а для морского разбоя в тамошних тесных водах весельные суда тоже были более пригодны. Наконец, турки и вообще никогда не были настоящими моряками, а только солдатами на воде.
В начале 18 столетия турецкий флот на Черном море был очень силен и состоял из 45 парусных судов; флот в Архипелаге состоял, насколько известно, из 30 линейных кораблей и нескольких дюжин галер, с 60 000 людей. Кроме того, имелась еще Дунайская флотилия, состоявшая приблизительно из 200 судов, преимущественно 8-10-весельных канонерских лодок, с двумя орудиями (3-8 фунтовыми). После 1750 года новый капудан-паша Гассан ввел некоторые реформы; флот предполагалось увеличить до 40 линейных кораблей, но на это не хватило средств. Вопрос о личном составе и в армии и во флоте представлял большие трудности; дело в том, что турки были обязаны службой только в летние месяцы, осенью же уходили домой. Чтобы помочь такому положению дела, предполагалось построить большие казармы в Синопе, Константинополе и Митиленах, но план этот был выполнен только отчасти. Арсеналы существовали в Синопе, Константинополе и Родосе. Настоящими моряками были собственно говоря, только греки, варварийцы и небольшая часть прибрежных жителей Румынии.
Россия в то время еще не граничила с Черным морем; во время польского восстания на юго-западной польской границе возник целый ряд недоразумений, в которые, как соседка, была втянута и Турция; недоразумения эти приняли настолько острый характер, что новая война стала неизбежной. Франция поощряла военные замыслы Турции, а Турция тем более склонялась к войне, что считала необходимым положить предел постоянному поступательному движению России. Вследствие этого, в Черное море Турцией была послана эскадра, в конце 1768 года к русской границе были двинуты войска, а русский посланник был заключен в крепость.
О сухопутных операциях можно не говорить вовсе, так как черноморские флоты той и другой стороны, так же как и флот архипелага не оказали почти никакого влияния на ход этих операций; большую пользу армии принесла только русская дунайская флотилия. Уже в конце 1769 года русские войска подошли к берегам Дуная, а в следующем году – к Черному морю. В 1770 году, взятием крепости на нижнем течении Дуная, была прервана связь турок с крымскими татарами, против которых действовала другая русская армия. В 1771 году был завоеван Крым, и Россия утвердилась на Черном море. Весной 1772 года было заключено перемирие, которое продолжалось до конца марта 1773 года; в 1773 году произошли крупные бои за обладание позициями на Дунае, и Россия продвинулась до Варны; наконец, в 1774 году победы России у Шумлы, к западу от Варны и серьезные бунты в турецкой армии вынудили Турцию заключить мир.
В начале войны на Черном море развевался только турецкий флаг; турецкие суда облегчали сношения и снабжение своей армии. В России тотчас после начала войны была построена в Воронеже на Дону целая флотилия, и мало помалу, была сформирована морская сила в 60 судов, из коих 15 галер, 10 полугалер и 5 прамов. На флотилии этой было более 1000 пушек и экипаж в 12.000 человек; действовать она должна была под командой адмирала Зиновьева. Суда эти были двинуты только после того, как русская армия заняла Крым; в первый раз они появились на Азовском море в июле 1771 года с целью запереть Керченский пролив; после падения Каффы вскоре капитулировали Керчь и Теникале, и путь в Черное море был для них открыт.
Между тем и на Дунае была создана боевая и транспортная флотилия, которая принесла большую пользу при атаке крепостей в устьях Дуная; не раз эта флотилия выступала против турок, у которых было 100 судов, в том числе 30 крупных. Вследствие соединенных усилий русских сухопутных и морских сил, турки понемногу потеряли большую часть своих судов. В июле у них было взято близ Тульчи 43 судна с 80 орудиями, 30 судов были ими самими сожжено, остальные успели спастись бегством; это был блестящий успех для русских.
Однако с 1771 года турки начали усиливать свой черноморский флот, с целью снова овладеть Крымом. В Константинополе было заложено много судов. В начале 1773 года эскадра, состоявшая из 4 линейных кораблей (50-60-пушечных), 10 больших и 40 меньших судов, двинулась к Очакову; другая большая эскадра вышла навстречу новому русскому черноморскому флоту. Однако турки понесли такие потери и аварии во время бури, что должны были отказаться от намерения перевезти в Крым.30 000 войска, стоявшего наготове в Трапезунде.
На Дунае русская флотилия одержала также большие успехи и вынудила своих противников отступить вверх по течению; при осаде Силистрии, к востоку от Рущука, особенно отличились русские канонерские лодки. Но на водах Черного моря турецкий флот настолько превосходил русский, что не было даже возможности подать помощи с моря русским войскам, которые еще в 1769 году вторглись с Кавказа в Армению. Однако турецкая десантная дивизия, которой удалось благополучно добраться до Крыма, должна была вскоре опять убраться на суда.
Русский флот под командой адмирала Чичагова одержал и еще некоторые успехи; было взято несколько отдельных турецких судов, при чем особенно отличился капитан Кинсберген, голландец по происхождению. В начале июня адмирал вышел в крейсерство и 9 июня встретил неприятеля около пролива Йеникале (Керчь). У турок было 40 судов, в том числе 6 линейных кораблей и 9 фрегатов, у русских только 7 судов; русские, под непрерывным огнем наступавшего на них по ветру неприятеля, отступили и укрылись в пролив, где и были заблокированы до конца войны.
Таким образом русские речные флотилии показали себя в этой войне с самой лучшей стороны, между тем, как линейный флот по своей слабости не мог одержать почти ни одного успеха.
Совсем иначе обстояло дело в Средиземном море. Нужно поставить в особую заслугу императрице Екатерине II, что Россия в первый раз с успехом выступила в Средиземное море с значительным флотом. Говорят, что первая мысль об этом, которая, впрочем и раньше высказывалась русскими представителями на востоке, была подана графом Алексеем Орловым, одним из первых фаворитов императрицы; Екатерина горячо ухватилась за эту мысль и энергично принялась за ее выполнение, несмотря на то, что министры были против этого плана, в особенности вследствие значительных расходов, вызываемых его выполнением.
Дело прежде всего заключалось в том, чтобы высадить в Морее и в южной Далмации вспомогательный корпус и побудить греков отложиться от Турции. Вольтер также поощрял императрицу к этому грандиозному предприятию, и в конце 1769 года, перед тем как Нева стала, две эскадры, силой всего в 10 линейных кораблей и 12 фрегатов и транспортов тронулись в путь. Первый дивизион под командой контр-адмирала Спиридова вышел из Кронштадта летом, второй последовал за ним осенью под начальством контр-адмирала Эльфинстона, и наконец, третий выступил весной 1770 года. Многие офицеры были иностранцы, штурмана большей частью англичане, голландцы, датчане. В Зунде на борт было принято 800 датских матросов. В Думбере и в Портсмуте снаряжение было пополнено, а в декабре, после многих трудностей и аварий, эскадра пришла в Порт-Магон, где Алексей Орлов вступил в командование эскадрой и снова привел в исправность ее порядочно запущенное снаряжение.
