Вскоре после падения форта Самтер северянам стало ясно, что для блокадного флота необходимо иметь несколько опорных пунктов на юге, а также и вспомогательные базы на побережье для экспедиций вглубь страны с целью отвлечения части войск юга и нарушения его сообщений внутри страны.
В конце августа удалось захватить форт на островах, у мыса Гаттераса. После бомбардировки форта с моря шестью пароходами и парусным корветом, был высажен десант при сильном прибое. Несмотря на отсутствие планомерных действий, успех был достигнут: форт сдался на капитуляцию с гарнизоном в 600 человек. Это первое приобретение на берегу южных штатов сначала сопровождалось только моральным успехом; впоследствии его использовали в том отношении, что теперь и здесь блокада могла производиться судами, плавающими в защищенных внутренних водах.
На севере доверие к флоту, являвшемуся под командой коммодора Стрингема почти единственным виновником успеха, теперь возросло чрезвычайно. Назначенная немедленно особая комиссия решила произвести дальнейшие экспедиции по побережью. Первой из них была предпринята экспедиция против Порт-Рояля.
В конце октября на Хэмптонском рейде собралось 18 военных судов, в том числе три парусных фрегата, 35 транспортов и столько же пароходов с углем; число всей команды доходило до 16 000 человек. После долгих совещаний решили атаковать сильно укрепленный пролив Порт-Рояль в Южной Каролине. Только по выходе в море вскрыли запечатанные конверты с инструкциями.
Свирепствовавший 1-го ноября циклон разогнал все корабли так, что через 4 дня на рандеву коммодор Дюпон собрал только фрегат «Уэбэш» и 25 других судов; около 12-ти судов было выброшено на берег, затонуло и потерпело тяжелые аварии.
После промера на баре мелкие суда встали на якорь выше по фарватеру. Самым сильным из всех фортов был форт Уокер, расположенный с южной стороны на острове Хилтон. С другой стороны проход защищался фортом Борегар. На обоих укреплениях, еще не законченных постройкой, стояло 44 орудия, из которых 15 обстреливали пролив. Эти последние только наполовину состояли из орудий крупного калибра. Гарнизон насчитывал 3000 человек. В глубине пролива стояла флотилия из 8 легких каботажных пароходов, прозванная «флотилией москито».
На следующий день, с наступлением полной воды, Дюпон прошел через бар со своим фрегатом и тремя другими судами; предприятие это прошло удачно. Атака была начата 7-го ноября, по окончании обвехования фарватера.
План атаки состоял в следующем: предполагалось войти в залив посредине между фортами в двух колоннах: пройдя 2,5 мили, повернуть и вновь пройти мимо фортов, приближаясь все время к форту Уокер до полного разгрома его. Для этой цели Дюпон назначил 2 фрегата, 3 корвета и 3 канонерских лодки. Вторая колонна из 4-х канонерских лодок должна была тем временем обстреливать форт Борегар; 2 канонерские лодки должны были действовать во фланг форта Уокер.
План этот был выполнен почти как на маневрах. Форт Уокер прошли второй раз при траверзном расстоянии в 800 метров, затем приблизительно в 550 метров. Сражение продолжалось с 9:30 до 11:30 часов. Потеряв 11 человек убитыми и 50 ранеными, гарнизон очистил форт Уокер, оставив его в развалинах. Атакующие потеряли 30 человек; фрегат «Уэбэш» получил 34 попадания. Противник также очистил и форт Борегар; флотилия южан прикрывала отступление войск. Таким образом север приобрел ценный опорный пункт среди неприятельской территории и предприятие это увенчалось большим моральным успехом вообще и являлось первым полным успехом блокадного флота.
Вскоре в руках севера оказался и весь близлежащий, так называемый архипелаг Святой Елены – одна из важнейших областей по производству хлопка. Даже на 50 километров вглубь страны северяне заняли все. Флот северян достиг большого успеха, флотилия же южан показала себя с довольно плачевной стороны, так как она даже не воспрепятствовала ночному промеру глубин на фарватере. Важным обстоятельством является то, что главная атака фортов последовала с тыла, и что первый раз мимо них прошли большим ходом.
Операция эта, рассматриваемая как расширение деятельности большого блокирующего флота, может быть названа прямо таки образцовой. Стратегический, тактический и моральный успех был громаден. От дальнейших действий пришлось временно воздержаться из-за большого расхода боевых припасов.
Все-таки за это время была сделана вполне удачная попытка заградить вход в Чарльстон затоплением 16 старых китобойных судов, нагруженных гранитом. Но море вскоре размыло это заграждение.
У Пенсаколы больше фортов взять не удалось; только форт Пикенс остался в руках севера.
Кроме перевозок в Монроэ, к Гаттерасу и Порт-Роялу, флоту пришлось перевозить много войск по рекам, впадающим в Чизапикскую бухту, но все небольшими партиями.
В середине апреля Джэфферсон Дэвис предложил вооружать каперские суда, что вызвало на севере большое волнение и требование возмездия. Хотя Соединенные Штаты и не присоединялись к Парижской декларации 1856 года, но Уэллес настоял на том, чтобы север воздержался от каперской войны.
Линкольн же объявил, что крейсеры конфедератов, т. е. военные суда южных штатов, будут рассматриваться как пираты. Объявление это юридически было вполне обосновано, так как южные штаты даже еще не были международно признаны воюющей державой. И тем более он был прав, что каперы конфедератов вскоре превратились в чистейших пиратов, плавали под чужим флагом, сжигали призовые суда и т. п.
Правительство и народ Англии вскоре стали совсем на сторону юга. В середине апреля газета «Таймс» могла уже беззастенчиво писать следующее: «южные штаты решились сражаться за свою торговлю, они отделились от союза, чтобы создать еще больше рабовладельческих штатов, т. е. чтобы увеличить производство хлопка. Они начинают войну именно для той цели, которая больше всего соответствует нашим интересам».
Объявление блокады севером послужило предметом многих толков и пересудов; в середине мая Англия признала южные штаты воюющей державой, так что их каперы для Англии уже больше не являлись пиратами. Секретные переговоры с Францией должны были склонить обе воюющие стороны к признанию Парижской декларации.
Англия вела секретные переговоры и с обоими противниками, требуя, например, чтобы север не выдавал каперских свидетельств но одновременно высказывалось мнение, что от юга нельзя требовать того же, так как каперство являлось его главным оружием (!).
В середине июля Франция объявила о своем нейтралитете, за ней вскоре последовала Испания, так что теперь уже юг был признан воюющей державой. Одна только Россия искренно сочувствовала северу.
Крейсерская и каперская война у побережья вскоре достигла у южан большого расцвета. Из крейсеров особенно отличился «Самтер» под командой капитана Сэммса, который захватил в течение 1861 года 18 призов и нагнал страх на всех. Углем он грузился в нейтральных портах.
В начале ноября произошел очень интересный политический морской инцидент, когда корвет северян арестовал на английском пароходе «Трент» четырех эмиссаров южан, отправлявшихся в Лондон и Париж. В Англии это событие вызвало большое волнение и послужило поводом к военным приготовлениям. Правительство Соединенных Штатов поступило очень дипломатично и осторожно, и освободило пленных, что одинаково сильно разочаровало и юг, и север.
