Приготовление морских сил к предстоявшему серьезному бою велось им очень тщательно; пополнялись запасы угля, снарядов и провизии.
Обоим большим фрегатам пришлось остаться за баром.
План атаки фортов допускал несколько вариантов: можно было форсировать проход, не атакуя самых фортов; можно было атаковать одним флотом, и, наконец, атаковать их соединенными силами армии и флота.
После довольно долгих рассуждений Фаррагут пришел к определенному решению и выработал для подчиненных ему сил ряд инструкций.
Судам следовало: выдвинуть утлегари, спустить стеньги и сдать на берег весь рангоут и такелаж, кроме необходимого для постановки марселей, кливера и бизани; очистить палубу для свободного действия артиллерии на носу; усилить носовую и кормовую артиллерию, так как по траверзу приходилось стрелять лишь на 3-4 румба; приготовить кормовые якоря; иметь на шлюпках абордажные крюки и кошки против брандеров; сделать дифферент на нос приблизительно на 2 дюйма, чтобы в случае прикосновения к мели кормой, сидящей обыкновенно глубже, корабль не разворачивался бы носом к югу; на форт-марсах установить шлюпочные гаубицы; иметь якоря готовыми к отдаче, чтобы удержать нос против течения в случае повреждений в машине; приготовить перлиня для буксирования заднего мателота; иметь помпы и всю пожарную принадлежность готовыми к действию; принять меры к немедленной заделке ожидаемого большого количества пробоин; приготовить у грот-мачт с левого борта верпы для удержания неприятельского судна, если представится возможность пойти на абордаж; принять меры для увеличения скорострельности артиллерии; защитить котлы и машины, развесив по бортам якорные канаты и швартовные цепи; покрыть палубу известью, замазать борта речным илом для уменьшения видимости судов и много других подобных мер.
Далее Фаррагут запрещает выходить из линии огня без разрешения и напоминает о том, что предстоящая атака является одной из самых опасных операций, в которых приходиться участвовать морякам. В данном случае, указывает он, речь идет о задаче, ни разу еще не решенной и к решению ее приходится приступать, не имея за собой никакого опыта. Он требовал, чтобы одинаковое внимание было обращено не только на быстрые и правильные действия орудийной прислуги, но также и на заделку пробоин и тушение пожаров. Особенно тщательное внимание он требовал по отношению к словесным приказаниям его самого и своего начальника штаба, и к сигналам.
Атаку предполагалось начать бомбардировкой с мортирных шхун, разделенных на три дивизиона; два из них должны были стать у западного берега и один у восточного. Местом стоянки избрали густо покрытые лесом участки берега, а выдающиеся над лесом верхушки мачт очень удачно замаскировали привязанными к ним ветками.
Шхуна, находившаяся севернее всех, стояла у западного берега, приблизительно в 2850 ярдах от форта Джаксон и 3700 ярдах от форта Филипп; следующая – у восточного берега отстояла от Джаксона на 3700 ярдов. Мортирные суда стояли в одной или двух тесно сомкнутых линиях как можно ближе к берегу.
Бомбардировка началась 16-го апреля; каждое судно выпускало через 10 минут по одной гранате. Форты стали немедленно отвечать, но с небольшим успехом. Несмотря на это восточный дивизион, прикрытый менее других, к вечеру настолько сильно пострадал, что его после захода солнца пришлось также перенести на западный берег.
Начавшийся около 5 часов на форте Джаксон пожар отвлек весь гарнизон от боя.
Понемногу мортирные суда увеличили свою скорострельность вдвое и выбрасывали под конец 240 снарядов в час. Так как это сильно утомило прислугу, то ночью суда давали только по одному выстрелу через полчаса.
В первый же вечер можно было бы форсировать проход без особых затруднений, если бы флот был готов к атаке.
В течение следующих дней продолжалась бомбардировка с повышенной скорострельностью; с самого же начала почти все снаряды попадали в цель. На фортах сгорело все дерево и были разрушены все закрытия, подбитых же орудий было мало. Форты отвечали очень редким огнем.
Благодаря свежему и холодному северо-западному ветру и сильному течению, суда северян часто дрейфовали и некоторые из них потеряли свои якоря. Атаки брандеров, повторенные южанами пять раз, привели к нескольким столкновениям, но в общем не дали никакого результата.
Попытка со стороны северян взорвать вечером 21-го числа цепи, заграждавшие проход, не увенчалась успехом. Но все-таки этим они пробили брешь в заграждении, так что им удалось разорвать цепи ударом о них канонерской лодки, поднявшейся при этом на 3-4 фута из воды. Предварительно пришлось расклепать под неприятельским огнем канат на одном из блокшивов.
Расстреляв 17 000 гранат, северяне остались почти совсем без снарядов. За это время они потеряли только одну шхуну. В виду всего этого на военному совете 23-го апреля Фаррагут решил форсировать проход на следующий день рано утром, хотя ему и следовало по инструкциям раньше разрушить форт.
Для поддержки атаки у мортирных судов хватало еще снарядов; к тому же и течение стало менее сильным. Для него все еще оставалась открытой возможность подвезти после прорыва войска через «байю» и взять затем город.
А так как впечатление, которое должен был произвести удавшийся прорыв, казалось ему очень важным и имеющим значение для занятия Нового Орлеана, то он решился на это рискованное предприятие.
Уже 20-го числа Фаррагут отдал свои общие приказания. Он предполагал прорваться между фортами, затем принять на суда войска и занять ими под прикрытием флота Новый Орлеан. При удобном случае он предполагал сойтись для боя с морскими силами противника на близкую дистанцию, а затем, смотря по результатам боя, стать на якорь или продолжать движение вверх по течению. Флот должен был без сигнала двинуться вверх по реке в боевом порядке; сигнал к атаке предполагалось дать в 2 часа ночи 24-го числа. Восход луны приходился около 3,5 часов утра.
23-го апреля Фаррагут осмотрел все суда и обстоятельно разобрал план атаки с каждым командиром. Первоначально он хотел идти двумя параллельными колоннами для большего сосредоточения, а также для того, чтобы прикрыть сильными судами более слабые. Только 23-го он изменил свой план, предусмотрев неизбежность столкновений в узком проходе судов между собой и с блокшивами, и отдал словесно соответствующие приказания: правая колонна под начальством капитана Бэйли, командира одного из оставшихся за баром фрегатов, и имея головным лодку «Кайюга» снимается первой с якоря, за ней следует левая колонна под командой самого Фаррагута.
При наступлении темноты первая колонна уже стала ближе к восточному берегу. Командир канонерской лодки «Итаска», пробившей брешь в заграждении, вызвался пойти на разведку, чтобы удостовериться в том, что цепи прорваны. Дважды ему удалось незамеченным пройти на шлюпке через брешь и еще до полночи он установил, что фарватер свободен.
Первый дивизион, состоявший из 4-х канонерских лодок, одного большого и одного малого корвета, 2-х вооруженных пароходов и одного колесного парохода начал сниматься с якоря в 2 часа, но дал ход лишь в 3,5 часа, благодаря тяжелому грунту и сильному течению. Была ясная, звездная ночь.
