Когда начались слушания, этот чиновник заявил, что он передал Ибн Фурату, во время его первого срока на посту визиря, четыреста тысяч динаров неучтенных доходов из военного департамента Сирии. Кроме того, он засвидетельствовал, что два наместника Египта, Ибн Бистам и его сын, передали Ибн Фурату восемьсот тысяч динаров в качестве комиссионных с неучтенных доходов, из расчета по двести тысяч в год.
На заседании присутствовали все главные судьи и чиновники. Сам Муктадир также находился там и следил за ходом процесса из тайного помещения, не показываясь на публике.
Ибн Фурат начал речь в свою защиту следующими словами:
– Этот чиновник, обвиняющий меня, служил в Египте и в Сирии, также и тогда, когда визирем был Али ибн Иса. Он сейчас сам признался, что одной из его обязанностей был сбор указанных незаконных доходов. Али ибн Иса был визирем четыре года. Либо аналогичные суммы были переданы в руки Али, и в этом случае он виноват перед халифом в получении взяток; либо они не были переданы Али, и деньги остались у этого чиновника. У нас есть его собственное признание в том, что во время моего первого срока на посту визиря он собрал вышеупомянутую сумму – четыреста тысяч динаров; и мы имеем его голословное утверждение, что он передал эту сумму мне. Обвиняя меня, он тем самым признает свою собственную вину. Что касается меня, то я заявляю, что не получал от него никаких денег. Суждения Аллаха, Его Посланника и Праведных Судей по этому поводу известны всем вам.
В этот момент Хамид разразился проклятиями и грубыми оскорблениями в адрес Ибн Фурата.
– Я должен напомнить тебе, – ответил Ибн Фурат, – что ты находишься на Ковре Правосудия, в императорском дворце, а не там, где ты привык находиться и где тебе самое место, – в амбаре или хлеву! И я тебе не крестьянин и не писарь, чтобы ты позволял себе так разговаривать со мной. Будьте любезны, – продолжил он, обращаясь к Шафи Лулуи, – запишите и пошлите повелителю правоверных следующее сообщение: «Хамид, возомнивший себя визирем, совершенно не достоин этой должности, хотя бы по той причине, что, по результатам моих расследований, он присвоил себе более миллиона динаров, полученных им с провинции Васит, вверенной его управлению». Я требовал, чтобы он вернул эти деньги в государственную казну. Он решил тогда, что единственный способ сохранить награбленное и продолжать набивать свои карманы дальше – самому стать визирем. Как визирь повелителя правоверных, Хамид должен сложить с себя обязанности наместника Васита и передать все дела для ревизии, которая точно определит, утаивал он доходы или нет. Ревизию должен провести Али ибн Иса – никто не сомневается в его компетенции, всем известно, насколько он более сведущ в финансовых и экономических вопросах, чем Хамид. Сам факт, что Хамид, будучи визирем, оставил в своих руках Васит, предвещает в будущем должностные преступления, а может даже, и государственную измену!
– Эй, кто-нибудь! Вырвите ему бороду! – закричал в бешенстве Хамид.
Видя, что никто не спешит выполнять его приказ, он сам бросился на бывшего визиря и ухватил его за бороду обеими руками.
Слушание дела было таким напряженным, что Мадхарай, еще до того, как Хамид перешел на оскорбления и угрозы, предложил подписать гарантийное обязательство на полмиллиона динаров, если Ибн Фурата отдадут в его руки. Али ибн Иса, в отличие от невоздержанного Хамида, ограничился несколькими вежливыми репликами по ходу речи Ибн Фурата. Что касается Ибн Хавари, то он пытался всячески примирить Хамида и Ибн Фурата, несмотря на то что был явно не на стороне бывшего визиря.
Когда Муктадир услышал грубости Хамида и увидел, что дело дошло уже до рукоприкладства, он приказал слугам увести Ибн Фурата в отведенные для него покои. Али и Хавари сказали Хамиду, что своей грубостью он только повредил их общему делу. Мадхарай, несмотря на то что он выступал обвинителем Ибн Фурата, когда того уводили, крикнул ему вослед:
– Если тебя приговорят к штрафу, я внесу за тебя пятьдесят тысяч динаров.
Как только Ибн Фурат покинул зал, казначей Наср, Али и Ибн Хавари все вместе обрушили на Мадхарая град упреков.
– Ты пришел сюда, чтобы свидетельствовать против этого человека. Следствие только началось, а ты уже предлагаешь ему свою помощь и пытаешься подружиться с ним! – закричали они.
– Вы сами предупреждали, что человек, с которым вы стравили меня, очень опасен, – ответил Мадхарай. – Ты, Наср, сказал мне, когда я пришел: «Помни, с кем тебе придется говорить!» А ты, Али, предупредил меня: «Будь осторожен!» Что касается тебя, Ибн Хавари, то твоими собственными словами были: «Не забудь, что, давая эти показания, ты рискуешь своей головой!» Поэтому, когда я услышал, как Ибн Фурат начал строить свою защиту, я просто сделал то, что считал благоразумным в моем положении!
Следующий допрос Ибн Фурата проводил Ибн Хаммад из Мосула вместе с Шафи Лулуи.
– Визирь и его представитель, – начал свою атаку Ибн Хаммад, – советуют тебе заботиться в первую очередь о своих собственных интересах. Суду известно, что твой годовой доход составляет один миллион двести тысяч динаров, кроме этого, твои нелегальные доходы сравнимы с этой суммой. Все вместе – это большая сумма денег. Поэтому я советую тебе, пока суд будет решать твою участь, напиши обязательство выплатить миллион динаров немедленно. Эта мера поможет тебе сохранить свою жизнь, потому что в противном случае с тобой будут поступать как с государственным преступником, злоумышлявшим против империи. Повелителю правоверных известно о твоей переписке с Ибн Абу-л-Саджем и о твоем пособничестве его мятежу.
– А я советую тебе, о почтеннейший Ибн Хаммад, подумать лучше, как спасти свою собственную шею от веревки, учитывая то положение, в котором ты оказался, чем заниматься так усердно делом, которое тебя не касается. Четыре года ты состоял на службе у Али ибн Исы. За это время ты растратил огромное количество казенных денег на свои личные нужды. Когда я стал визирем, ты скрылся бегством. Чиновник, который занял твое место, проведя служебное расследование, представил мне отчет, в котором перечислены все твои должностные преступления: подделка документов, получение взяток и прочее. Этот отчет находится в Императорском архиве.
– Да, я думаю, что этот орешек тебе не по зубам, – сказал Шафи Ибн Хаммаду, – попробуй лучше заняться его сыном Мухассином.
Ибн Хаммад послушался совета, оставил отца в покое и начал допрашивать сына. Ему удалось получить с Мухассина обязательство на выплату трехсот тысяч динаров. Однако визирю Хамиду этого было недостаточно, он приказал доставить Мухассина к нему и потребовал от него немедленно заплатить деньги.
– Но я не могу сейчас достать больше чем двадцать тысяч динаров, – ответил он.
– Бейте его палками по голове, пока в нее не придет более разумная мысль, – приказал визирь стражникам.
После нескольких ударов Хамид, видя, что у Мухассина пышные и густые волосы, и решив, что они служат ему хорошей защитой, приказал привести цирюльника. Мухассина обрили налысо и продолжили экзекуцию. Многие придворные присутствовали при этом.
