Тайна не в том, как утеряно утерянное, а в том, как сохранено сохраненное.
Страх должен быть сильнее надежды. Поскольку, если сильнее будет надежда, от нее разорвется сердце».
Ему казалось, что будто пламя ада было создано для него одного. И он говорил: «То, что я отшельник, всего лишь страсть, а моя стойкость – малодушие. Моя стойкость в печали показывает мой ужас перед пламенем ада, а это и есть малодушие; и то, что я отказываю себе в этом мире, – следствие жажды попасть в загробный мир, а это – всего лишь иная форма страсти». Но как же совершенен человек, который терпит все во славу Господа, но не для того, чтобы избежать адских мук. И его отречение от благ во славу Господа – не для того, чтобы попасть в рай. Одна капля подлинного благочестия лучше, чем тысячекратные молитвы и посты.
Хасан из Басры и Шакик из Балха однажды навестили святую женщину по имени Рабия, которая тогда не вставала с постели из-за болезни.
«Человек, терпеливо не сносящий из-за смирения испытания, посланные Господом, не является верующим», – сказал Хасан.
«Человек, не находящий наслаждения в смирении перед Господом, не является верующим», – сказал Шакик.
А Рабия ответила им: «Нездоровая вера у того, кто не доверяет Богу и не полагается на Него. Такой человек не является верующим».
«Я прошу прощения у Аллаха, – говорила Рабия, – за свою слабую веру, когда я просила Его милости.
О Господь мой! Если я поклоняюсь Тебе только из страха перед адом, отправь меня в ад. Дай врагам Своим все те блага мира, что Ты намеревался дать мне. И дай друзьям Своим все то, что Ты хотел дать мне в загробном мире. Одного Тебя мне достаточно».
«Моя грусть, – говорила Рабия, – не больше того, из-за чего я печалюсь, но лучше, когда моя грусть больше того, из-за чего я не могу печалиться».
– Ты ненавидишь дьявола?
И Рабия ответила:
– Нет.
– Почему?
– Моя любовь к Богу не оставляет во мне места на ненависть к дьяволу.
«О Посланник Господа, есть ли кто-нибудь, кто не любит Тебя? Но любовь к Господу оставляет мне слишком мало места в моем сердце, чтобы я могла любить или ненавидеть кого-нибудь еще».
Набожный халиф
Омар, сын Абд аль-Азиза, родился в Египте, где в те времена правил его отец. Еще ребенком он выучил весь Коран, и отец отправил его на обучение в Медину. Обычно он сидел в ногах Убайдаллаха, одного из семи величайших знатоков закона. Омар впоследствии произносил суры перед своим отцом и другими, включая Анаса, слугу Последнего пророка.
– После ухода пророка, – сказал Анас, – я никогда еще не молился перед имамом, более похожим на пророка в том, как он молился, долго задерживался в поклоне, и в том, как быстро он вставал и снова преклонял колени.
Валид, будучи халифом, сделал Омара правителем Медины; и он стал халифом по завещанию Сулаймана. Когда зачитали последнее желание покойного Сулаймана и нашли в нем имя Омара, он был очень удивлен. Его добродетели и смирение были настоящим примером для всех. Он отменил произнесение проклятий с кафедры проповедника, введенное Али, и всегда вместо проклятий читал аят: «Прости нас, Господи, прости и наших братьев по вере, пришедших к Тебе ранее».
Вскоре после его вступления на престол его друг Салим посетил один из приемов во дворце. Омар спросил тогда:
– Ты радуешься или печалишься, видя меня здесь?
И тот ответил:
– Я рад за всех мусульман, но мне грустно за тебя.
– Я боюсь быть проклятым.
– Все будет хорошо, если ты не перестанешь этого бояться. Чего я боюсь, так это того, что твой страх испарится.
– Посоветуй мне что-нибудь.
Ответ был таков:
– Наш отец Адам был изгнан из рая за один только грех!
«Руководствуйся тем, как поступали твои предшественники; никогда не поступай иначе, чем они, поскольку они были лучше и мудрее тебя.
Изо всех сил старайся следовать учению сур и требуй того же от людей на деле, а не на словах.
Если же объяснение слов Книги Господа будет представлять трудность и если в то же время я услышу, что кто-то в районе реки Джумад (самая далекая и дикая окраина) может объяснить их мне, я не буду тратить время и отправлюсь туда».
Разговор в мечети Куфы
– Абу Абдаллах, скажи мне, это правда, что ты встречался с Мухаммедом? Видел ли ты Посланника Божьего в простой обстановке? Был ли ты близко знаком с ним?
– Да, это так, брат.
– Расскажи мне о том, что тебе нужно было делать рядом с ним.
– Однажды я слушал, как один человек цитирует Коран. Но ранее я слышал, как Посланник Господа – да благословит его Аллах и да приветствует! – читал этот же отрывок по-другому. Тогда я привел того человека к нему и рассказал об этом.
По его лицу можно было понять, что он недоволен. Он сказал тогда: «Вы оба верно цитируете Писание. Не отступайте от Писания. Истинно, те, что были до вас, отступали. И они потерпели крах».
Посланник Господа – да благословит его Аллах и да приветствует! – обыкновенно совершал омовение каждый раз, когда готовился к молитве. Он чистил зубы палочкой из древесного волокна и споласкивал рот; он всегда обливался водой правой рукой, нос промывал левой. Мылся он всегда дважды или трижды, голову мыл иногда один раз, иногда чаще, промывая внутреннюю часть уха указательным пальцем, а внешнюю часть большим пальцем. Он всегда мыл бороду и пальцы, для чего всегда снимал свое кольцо. Когда начиналось омовение, он говорил: «Во имя Аллаха!» А когда заканчивалось: «Я утверждаю, что нет другого бога, кроме Аллаха, не имеющего Себе равных; и я заявляю, что Мухаммед Его раб и Посланник. Прошу, награди меня раскаянием и чистотой и сделай праведным рабом Твоим. Я прошу Твоего прощения и искреннего раскаяния перед Тобой». После ванны он никогда не вытирался. Когда же он мыл руки, то обычно переливал воду из правой руки в левую.
Во время обряда поклонения он всегда преклонял колени первыми, затем руки, подбородок и последним опускал нос. Обычно он располагал на земле руки широко от груди, на уровне плеч, а пальцы при этом были крепко сомкнуты. При преклонении коленей перед Писанием он сидел на ступнях, а правое колено было поднято; правая рука покоилась на правом бедре, левая на левом.
Что касается того, как он постился, – он никогда не начинал пост Рамадан, пока он или кто-то из правоверных не увидел новолуние в месяце Рамадане или пока тридцать дней предыдущего месяца не прошли. На празднике окончания поста, перед тем как выйти к молитвенному месту за пределами города, он прекращал пост и съедал несколько блюд, которых всегда было четное количество.
Мухаммед добровольно постился также и в другое время, чаще всего по понедельникам и четвергам, реже по субботам и воскресеньям. И если он даже постился и пятницу, то всегда также соблюдал пост и в четверг и субботу. В последние десять дней месяца Рамадана он покидал всех ради молитвы и созерцания. Мало что нужно было делать вместе с его окружением в эти дни, кроме цитирования Корана в шатре, установленном внутри мечети.
