Предположим тогда, что выборы увенчаются успехом. Даже в таком случае следует учесть, что найти идеального имама, которого все признают и согласятся подчиняться ему, окажется делом непосильным для людей, в то время как для Бога это легко. Тогда получается, что Господь возлагает на Своих слуг бремя, слишком тяжелое для них, что несовместимо с тем, что сказано о Нем: «Аллах желает для вас облегчения, а не затруднений»
[129].
* * *
«Я хорошо знал ученого суфия Амра ибн Убайда, – рассказывал ученый богослов Хишам. – Он имел свою школу в Басре, но мне не нравилось его высокомерие, и я решил нанести ему визит. Когда я прибыл в город, была пятница, и, зайдя в мечеть, я увидел большую толпу, собравшуюся вокруг человека, единственной одеждой которого были два куска грубой шерстяной ткани: на поясе и на плечах. Это был знаменитый Амр, и люди, окружившие его, задавали ему вопросы. Я пробился вперед и задал свой вопрос:
– О мудрейший! Я пришел издалека, и у меня есть вопросы к тебе, если ты позволишь.
– Очень хорошо, говори, – ответил он.
– Имеешь ли ты глаза? – спросил я его.
– Что за странный вопрос, сынок? – воскликнул он.
– Такой уж у меня вопрос.
– Ладно, задавай тогда свои вопросы, как глупы бы они ни были!
– Так есть у тебя глаза?
– Да.
– Что ты видишь с их помощью?
– Людей, цвета и все прочее.
– Есть ли у тебя нос?
– Есть.
– Что ты делаешь им?
– С его помощью я чувствую запахи.
– Есть ли у тебя рот?
– Есть.
– Что ты делаешь им?
– Я разговариваю.
– Есть ли у тебя уши?
– Да.
– Зачем они тебе?
– Я слушаю звуки с их помощью.
– Есть ли у тебя руки?
– Есть.
– Что ты делаешь ими?
– Я беру различные предметы.
– Есть ли у тебя разум?
– Разумеется, есть.
– И что ты делаешь с ним?
– Я пропускаю сквозь разум то, что доставляют мне мои чувства, – ответил Амр.
– Разве не достаточно одних чувств, – спросил я, – они ведь не зависят от разума?
– Нет, – ответил Амр, – одних чувств недостаточно, и в любом существе они не могут быть независимы от разума. Когда чувствующие пребывают в неуверенности в отношении того, что они слышат, видят, обоняют и так далее, они, сынок, обращаются к разуму за пояснениями и разъяснениями.
– Таким образом, Бог сотворил нам разум, чтобы он управлял телом и устранял сомнения чувств?
– Да, именно так, – ответил он.
– В таком случае, как я думаю, Господь Миров, Который не оставил органы тела и чувства людей без повелителя-разума, не мог оставить все Свое творение в хаосе и беспорядке. Для того Он и дал людям имама, чтобы тот разъяснял Его Заветы, устранял заблуждения и вел нас всех путем Истины.
На это Амр ничего не ответил, но он оказал мне честь, приблизившись ко мне и спросив:
– Ты Хишам, не так ли?
– Нет, – ответил я.
– Откуда ты?
– Из Куфы.
– Ну конечно же ты – Хишам! – воскликнул он и, взяв меня за руку, заставил сесть рядом с собой. Он не произнес больше ни слова, пока я не встал и не ушел».
Богослова Хишама ибн Хакама спросили однажды:
– Является ли имам безгрешным?
– Да, – ответил он.
– Но как вы можете знать это? – спросили его.
– Все грехи можно разделить на четыре категории: алчность, зависть, гнев и вожделение. Имам не может быть алчным, поскольку весь мусульманский мир и все его сокровища принадлежат ему. Он не может испытывать зависть, поскольку это чувство возникает у человека нижестоящего к вышестоящему, а никто не стоит выше имама. Он не может чувствовать злобы, лишь справедливый гнев, когда служба Господу вынуждает его карать непокорных, так как милосердие не должно препятствовать распространению Веры. Он не может чувствовать вожделение, поскольку это чувство обращено к утехам этого мира, в то время как все помыслы имама сосредоточены на мире Ином. Есть ли на свете люди, которые отвращаются от прекрасного лица и ищут отвратительного? Или предпочитают вкусную пищу горькой полыни?
Шиитские экстремисты почитают своих имамов как божественных, неземных существ. Эти антропоморфические тенденции заимствованы из теорий реинкарнации и трансмиграции евреев и христиан. Евреи уподобляют Бога человеку, а христиане уподобляют человека Богу. Этот антропоморфизм первоначально был характерен только для шиитов, но в последнее время его приняли также некоторые секты последователей Истинного пути (суннитов).
Первые суфии
С момента раскола ислама каждая секта стала претендовать на то, что ее представители-аскеты являются истинными святыми. Некоторые избранные из числа последователей Истинного пути (суннитов), чьи души остались верны пути Бога, а сердца не испортились безразличием, стали известны как суфии (это слово означает «те, кто носят одежду из шерсти»). Этих мудрецов-праведников стали называть так незадолго до конца II века хиджры.
* * *
Мы шли ночью по дороге в Мекку из Куфы. Вдруг в темноте я услышал голос:
– О мой Бог! Не по своей воле я согрешил и нарушил Твой Завет; моя судьба была предрешена Тобой еще до начала времен. Прости мой грех! Прости!
Затем тот же голос произнес:
– О вы, кто верит! Уберегите себя и ваши семьи от огня, топливом для которого будут люди и камни!
Потом я услышал звук падения, но не понял, что это было, и мы пошли дальше.
* * *
Ибрахим, сын Адхама, был из царского рода. Однажды, когда он восседал на троне, ему принесли зеркало, чтобы он мог лицезреть свой лик. Он посмотрел в зеркало и сказал сам себе: «Я вижу только путника, идущего к могиле, в место, где не будет друзей, чтобы развеселить меня. Я вижу длинную дорогу перед собой, и для этого пути у меня нет провизии. Я вижу Справедливого Судью и себя перед Ним, и мне нечего предъявить в свое оправдание». Как только он осознал все это, его царство потеряло для него всякий интерес.
Один раз он поехал на охоту и так увлекся преследованием антилопы, что оставил свою свиту далеко позади. Когда он настиг свою жертву, Бог дал антилопе дар речи, и она сказала: «Разве для этого Господь сотворил тебя? Кто заставляет тебя поступать так?» Ибрахим раскаялся в своем поступке и разочаровался во всей своей прежней жизни. Он оставил все и вступил на путь праведности и с тех пор не вкушал никакой пищи, кроме той, которую зарабатывал своим трудом.
