— Не повезло, — заметила Белинда.
— Это как сказать, — не согласилась Холли. — Потому что как раз в это самое время сбылось проклятье пещерного духа племени осейо, и Сумасшедший Джек чуть не погиб. Дело в том, что сама пещера и все выходящие из нее туннели были священным местом местного племени индейцев — аборигенов осейо. И они предупреждали Сумасшедшего Джека, чтобы он не копал землю там: можно разгневать духа пещеры. Это место они называли Йонг Уахон Тоехо, что означает «Пещера вечно голодного Духа». Они верили, что в пещерах живет дух, и что он очень разгневается, если люди заберут золото.
— Круто! — сказала Белинда. — Так что же случилось — этот пещерный дух напал на него?
— Золотая жила очень быстро иссякла — Сумасшедший Джек даже не успел разбогатеть. Но он не сдался. Он продолжал копать — искать другую золотую жилу, побольше. Однако в пещере произошел обвал, и Сумасшедший Джек оказался в ловушке — за тоннами упавших камней. Он бы так и умер там, если бы не индейцы племени осейо, — они пришли и откопали его, — глаза Холли вспыхнули. — Они спасли ему жизнь, хоть он и искал золото в их священной пещере. В общем, Сумасшедший Джек был так им благодарен, что отправился в ближайший город под названием Хэггард и оформил официальный документ о том, что дарит свой участок людям племени осейо.
— Вот молодец, — прошептала Белинда. — А разбогатеть ему так и не удалось?
— Удалось, но не благодаря золоту, — ответила Холли. — Он остался без единого пенса, когда отдал свою землю. Бросив поиски золота, он стал зарабатывать на жизнь охотой где-то на севере Калифорнии. Потом осел, женился и открыл торговый пост — небольшую лавку. Постепенно этот торговый пост превратился в магазин товаров повседневного спроса, и в конце концов Сумасшедший Джек и его семья стали вполне обеспеченными людьми — хотя миллионера из него так и не вышло. Этот магазин принадлежал нескольким поколениям семьи Фостер. Но в конце концов дедушка Трейси его продал.
— Минуточку, — вынырнула Белинда из-за крутого бока Мелтдауна. — Ты сказала, что он остался без единого пенса. А что же тогда случилось с золотом, которое он откопал в пещере?
— Хороший вопрос, — загадочно произнесла Холли. — Этого никто не знал вплоть до того момента, как Сумасшедший Джек оказался на смертном ложе. Раньше он уверял всех, что потерял его. Но тут он сказал своему старшему сыну правду: он оставил все золото людям осейо, и они этому так обрадовались, что дали ему свое благословение — вот почему в конечном счете у него все сложилось хорошо.
Белинда похлопала Мелтдауна по шее.
— Классная история, да, мальчик? — сказала она, с улыбкой глядя на Холли. — Кто бы мог подумать, что у нашей Трейси такие удивительные предки. Я бы сказала следующее: чтобы этот рассказ стал абсолютно и окончательно великолепным, не хватает только одного.
— Это чего же? — сдвинула брови Холли.
— В нем нет меня с Мелтдауном! — с улыбкой заявила Белинда. — Но ты можешь искупить свою вину, если поможешь мне убрать навоз.
— Ладно уж, твоя правда, — засмеялась Холли, беря в руки лопату. — Только не рассчитывай, что я напишу об этом статью.
— Помогите! — вопила Трейси Фостер. — Вы меня совсем раздавите! Помогите! Спаси-и-те!
Но малыши, пищавшие и барахтавшиеся кучей поверх Трейси, лишь продолжали смеяться. Свалив ее на траву, они пытались выяснить, сколько их может усесться на ней одновременно.
Дело происходило на заднем дворе ее дома. Все пространство двора занимали игрушки, качели и горки, предназначенные для двух десятков малышей частного детского садика, хозяйкой которого являлась ее мама. Обычно детский сад был открыт только по рабочим дням, но в этот раз миссис Фостер проводила специальный День открытых дверей, чтобы родители и будущие родители могли прийти посмотреть, как здесь поставлено дело. Трейси тоже была подключена как помощница. Да она и сама была не против. Потому что обожала играть с этой неугомонной ребятней — даже если они ватагой наваливались на нее, грозя затискать до смерти.
— Трейси! К телефону!
Только теперь Трейси услышала сквозь гам малышни мамин голос. Сделав мощный рывок, она сумела выбраться из-под кучи барахтающихся тел и встать на ноги. Но малыши продолжали хватать ее за руки и тянуть к себе с пронзительным визгом и хохотом.
— Все, ребята, хватит! Перерыв, — пропыхтела она, стараясь высвободиться. — Меня к телефону зовут. Я мигом вернусь, и тогда можете опять на меня наброситься.
Как обычно, когда Трейси волновалась, ее американский акцент был заметным. Они с мамой жили в Виллоу-Дейл уже несколько лет — с тех пор, как родители развелись, и ее мама решила уехать из Калифорнии на свою родину. Тоска по отцу и по Америке вскоре уступила место глубокой привязанности к суровым пейзажам Йоркшира, и уже давно она не испытывала прежней резкой боли, вспоминая дом своего детства на берегу Тихого океана.
Вырвавшись из цепких рук, она направилась к открытым дверям патио. Потом пробралась между мамиными гостями, которые собрались в большой задней комнате, угощаясь закусками и знакомясь с имеющимися условиями. Трейси не тревожилась, что кто-либо уйдет недовольным, — детский сад миссис Фостер считался лучшим во всем графстве.
Трубка телефона в гостиной была снята. Трейси закрыла дверь, плюхнулась на диван и взяла трубку.
— Алло, Трейси слушает.
— Привет, моя радость! Как дела?
— Папа! — вскрикнула Трейси. — Дела отлично! Здесь сейчас полный кавардак. Мама проводит День открытых дверей.
— Я знаю. Она мне сказала. Похоже, это очень увлекательное занятие. Скажи мне, когда у тебя начинаются каникулы?
— В конце следующей недели, — ответила Трейси, прижимая к себе телефон в попытке забыть, что от отца ее отделяет огромный океан и целый континент. — А что? Ты собираешься приехать? Вот было бы здорово!
— Боюсь, это невозможно, солнышко, — сказал отец, и Трейси сразу погрустнела. — Я должен руководить съемкой важного рекламного фильма. И ближайшие несколько недель проведу в пустыне Мохаве, наблюдая за съемками кино- и телевизионных клипов для рекламы нового спортивного автомобиля.
Мистер Фостер работал в крупной рекламной корпорации с главным офисом в Лос-Анджелесе.
— Это, наверное, интересно, — заметила Трейси, изо всех сил стараясь, чтобы в голосе не прозвучало разочарования.
— Я надеялся это услышать от тебя, — продолжал отец, — потому что хочу, чтобы ты приехала и побыла пару недель со мной, пока я работаю.
— Что?! — воскликнула Трейси, чуть не упав с дивана от радости.
— Да, и можешь взять с собой подругу, — добавил отец. — И даже двух — чем больше, тем веселее!
Трейси продолжала подскакивать на диване, перемещаясь из одного его конца в другой и издавая в телефонную трубку ликующие вопли, чем чуть не оглушила своего отца.
Еще каких-нибудь пять минут назад она ничего особенного не ждала от летних каникул — а теперь она летит в Калифорнию навестить отца! Да еще может захватить с собой двух лучших подруг!
