Тем временем для овладения этой сопкой двигаются 8 батальонов генерал-майора Данилова; бежит на поддержку батальон подполковника Гарницкого (22-го полка), которому только что сообщено о нашем успехе ночью. Навстречу попадаются отступающие стрелки 24-го полка, сопка уже занята японцами — с сопки сыплются пули.
На следующий день мы теряем даром без успеха свыше 3000 человек, энергия левого ударного крыла, действия которого по плану Куропаткина должны были решить успех наступления, была растрачена на воздух…»
3 октября на левом берегу реки Шахэ произошел сильный бой за Новгородскую и Путиловскую сопки, которые занял сводный японский отряд из 5 батальонов пехоты при 30 орудиях под командованием генерала Ямады. Сопки занимали выгоднейшее положение, поскольку артиллерийский огонь с их вершин «перекрывал» всю долину реки Шахэ в обе ее стороны. Командующий Маньчжурской армией приказал вернуть эти утраченные позиции.
Для штурма японских позиций на сопках были выделены пехотная бригада из состава 2-го Сибирского корпуса под командованием генерал-майора П.Н. Путилова (одна из сопок была названа его именем) и три полка — для усиления атаки. Артиллерийская подготовка продолжалась полтора часа, после чего русская пехота пошла в атаку. В ночь Путиловская и Новгородская сопки были отбиты, а отборный пехотный отряд генерала Ямады почти полностью уничтожен. Русскими трофеями стали 9 полевых и 5 горных орудий, один пулемет. Русские потери в бою составили около трех тысяч человек убитыми и ранеными. Японцам пришлось очистить соседние селения Шаланцза и Сахэпу, где они успели закрепиться.
Частный успех русских войск в бою за господствовавшие над долиной реки Шахэ Путиловскую и Новгородскую сопки не изменил общую картину сражения. Командующий Маньчжурской армией приказал занять оборонительную линию на реке Шахэ, в силу чего русским корпусам пришлось податься назад. Потеряв в многодневных боях убитыми и ранеными 988 офицеров, 39 234 солдата и 43 орудия, русская армия оказалась на позициях, которые были несравненно хуже занимаемых войсками до сражения.
В зоне боев находилась ветка КВЖД. За время сражения на Шахэ по железной дороге было вывезено в глубокий тыл раненых и больных 1026 офицеров и 32 306 солдат.
Японская армия за 14 дней беспрерывных боев тоже понесла значительные потери. По японским источникам, они составили почти 20 тысяч человек, в том числе убитыми 3951 человек. С окончанием сражения на реке Шахэ маршал Ивао Ояма на время отказался от активных действий, ожидая подкреплений с Японских островов.
Очевидец сражения на реке Шахэ британский наблюдатель генерал Я. Гамильтон в своих мемуарах описывает критическое положение японцев 13 октября, во время их наступления и штурма ими господствовавшей над местностью сопки Высокой. Схватка за нее отличалась особой ожесточенностью и потерями с обеих сторон:
«15 ч. 45 м.
Из 4-й армии прибыл адъютант с известием, что 10-я дивизия, о которой думали, что она преследует совершенно разбитых русских, получила жестокий отпор. Штаб потрясен этим известием и не знает, чему верить. В то же время и от Мацунаги из Чосенреи получено донесение, что все его атаки отбиты и что неприятель окружает его. Гвардия тоже вносит свою долю дурных вестей, так как ее знаменитое обходное движение не только совершенно остановлено, но правая ее колонна разбита; в 14 ч. ей отдано приказание отступить.
Среди всего этого Куроки только сжимает губы и говорит, что тем необходимее взять Высокую сопку впереди нашего фронта. Штабной офицер замечает: «Вся 1-я армия находится в затруднительном положении, но Окасаки сейчас все приведет в порядок». Несмотря на это, Ояме послана просьба о помощи, и он, как истый благородный самурай, отдал весь резерв Маньчжурской армии в наше распоряжение; в настоящее время он идет сюда, торопясь, насколько возможно.
16 ч. 45 м.
Наступает решительная минута. В мой сигнальный бинокль я вижу, как японцы, находящиеся в маленькой впадине около самой вершины, начинают шевелиться и приготовляться. На узкое пространство, отделяющее их от русских, орудия обеих армий сыплют снаряды сотнями. Снаряды падают на землю, сопровождаемые громовыми раскатами… Русские шрапнели часто и густо пролетают прямо над южной окраиной гребня. Трубки и прицел взяты в совершенстве; прежде чем разорваться, они пересекают дождь японских снарядов, которые падают к югу от них над северным краем того же гребня. Вероятно, ни одна пуля не пропадает даром, когда обе мишени находятся всего в 50 м одна от другой.
Час настал. Горсть японцев выскочила из своего прикрытия и бросилась на землю в 10 шагах от русских. Невыносимый перерыв. Я стою здесь в безопасности и вижу, как японцы и русские вскакивают и стреляют в упор друг другу в лицо, затем пригибаются к земле, чтобы зарядить ружья, затем снова приподнимаются, чтобы стрелять. Это уж слишком!
Я видел все это столь же ясно, как будто сам находился среди сражающихся, и вид этих маленьких борющихся фигур, вырисовывающихся на фоне неба, никогда не изгладится из моей памяти. Теперь русские поднялись целым рядом и, выставив вперед острые штыки, ринулись вниз, как горные быки. Во главе их находится храбрый офицер в белом кителе; шашка его сверкает, когда он машет ею над головой. Японцы подались назад и вниз. Штаб армии должен был отвернуться, чтобы не видеть продолжительной агонии этой борьбы на штыках и шашках; я же не мог оторваться, так как остолбенел от изумления. Враги разошлись и стояли друг против друга на расстоянии 10 м. Это продолжалось всего с минуту, но она показалась вечностью.
Затем они снова сошлись и, казалось, боролись врукопашную; опять разошлись и принялись бросать камни, колоть штыками и бить прикладами. Они не стреляли, а если и стреляли, то очень мало. Было всего около 70 японцев и 60 или 50 русских. Схватка продолжалась целых пять минут, и японцы казались побитыми; некоторые отступили; все было потеряно… Но нет, беглецы снова вернулись! Русские отступили в свои окопы, японцы следовали за ними по пятам — и позиция была взята. Справа и слева непрерывно подымались по склону подкрепления, и в 17 ч. 30 м. весь гребень был покрыт японцами, обстреливавшими из винтовок отступающих русских и Круглоголовую сопку, которая теперь снова была атакована 10-й дивизией 4-й армии. В штабе 1-й армии все точно выросли с тех пор, как с плеч их спала большая тяжесть.
Война приносит много сюрпризов, однако все-таки я никак не ожидал увидеть, чтобы в современном сражении, среди бела дня, вооруженными по новейшему образцу войсками велась такая продолжительная борьба холодным оружием…»
При императорском дворе и к очередной неудаче Куропаткина отнеслись внешне спокойно. Претензий к нему не предъявило даже Военное ведомство. Более того, он получил даже повышение в должности. В октябре 1904 года царский наместник на Дальнем Востоке адмирал Алексеев был отозван в столицу: как главнокомандующий армией и флотом в Русско-японской войне он получил полную, хотя и запоздалую, отставку. Освободившуюся должность главнокомандующего высочайшим императорским указом занял Куропаткин, едва ли не самый неудачливый полководец в истории царской России.
