Протопоп Терентий был личностью довольно сомнительной. Ранее он прославился тем, что встречал в Кремле Лжедмитрия I восторженной речью: «Уподобляяся богу, подвигнись принимать, благочестивый царь, наши мольбы и не слушай людей, влагающих в уши твои слухи неподобные, подвигающих тебе на гнев, ибо если кто и явится тебе врагом, то бог будет тебе другом. Бог, который освятил тебя в утробе матерней, сохранил невидимою силою от всех врагов и устроил на престоле царском, бог укрепил тебя и утвердил, и поставил ноги твои на камне своего основания: кто может тебя поколебать?»
Как видим, это бесстыдное вранье, граничащие со святотатством. Тем не менее, Гермоген сделал вид, что поверил мошеннику, впрочем, не исключено, что затеял видение и сам патриарх.
По приказу Гермогена описание видения было торжественно зачитано в Успенском соборе «всему народу». По сему случаю Гермоген устраивает для москвичей дополнительный пост с 14 по 19 октября 1607 года. Во время поста было велено во всех храмах «молебны петь и бога молить за царя и за все православное христианство, чтобы господь бог отвратил от нас праведный свой гнев и укротил бы межусобную брань».
30 ноября 1606 года Гермоген рассылает патриаршьи грамоты митрополитам и епископам, получившие должны были размножить их и разослать по своим епархиям. В грамотах вновь обличался Гришка Отрепьев: «Божиим попущением, за бесчисленные наши всенароднаго множества грехи, над Московским государством и на всей великой российской земле учинилась неудобьесказаема напасть: в прошлых годах, вражиим советом, отступник православные нашия хрестианския веры и злый льстец, сын дьявол, еретик, чернец-расстрига Гришка Отрепьев, бесосоставным своим умышлением назвав себя сыном великого государя нашего царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси, царевичем Дмитреем Ивановиче всея Руси, и злым своим чернокнижьем прельстя многих литовских людей и казаков, пришел в северскую украйну и прельстил северские многие городы и Рязанскую украйну. И дерзнул без страха к Московскому государству, и назвав себя царем, а после и цесарем, и коснулся царского венцу. И владея таким превысоким государством мало не год, и которых злых дьвольих дел не делал, и коего насилия не учинил? Святителей от престола сверг. Преподобных архимандритов, и игуменов, и иноков не токмо от паств, но и от монастырей отлучил. Священнический чин от церквей, аки волк, разогнал. Бояр, и дворян, и приказных людей, и детей боярских многих городов, и гостей, и всяких служивых и торговых людей многих крови пролил и смерти предал, а у иных имение аки разбойник разбил. И многим всяким женам и детям злое блудное насилие учинил. (Избрав оружием своим Василия Шуйского. — А. Ш.) После чего бог, не хотя нас, создания своего, видети конечной и расхищенной погибели, воздвиг от прежеизбывшего царского корени благоцветущую ветвь, и избра по своей ему воли, и посла нам, его же возлюби: царя благочестиваго, и поборателя по православной нашей христианской вере, и велегласно оного врага злокозному его пронырству обличителя. И за сию проповедь не токмо множество бед претерпе от того злодея, но и мученные смертные главные сосуды пред очима своима видев, и преславно от смерти богом избавлен, воистину свята и праведна истиннаго христианского царя государя и велика князя Василия Ивановича всея Руси самодержца».
Далее Гермоген пишет, что хотя царю Василию покорились люди всех вер в Московским государстве, но нашлись и злодеи, верящие в спасение Дмитрия. «А ныне, по своим грехом, забыв страх божий, воста плевел, хощет поглотити пшениценовные класы. Окопясь разбойники, и тати, и бояр и детей боярских беглые холопи в той же прежепогибшей и оскверненной северской украйне, и сговорясь с воры с казаки, которые отступили от бога и от православные вери и повинулись сатане и дьявольским четам».
Любопытна и интерпретация патриархом восстания Болотникова, войска которого подошли в то время к Москве. «Да к Москве же ноября в 15 день от них, злых еретиков, и грабителей, и осквернителей, из Коломенского приехали к государю царю и великому князю Василию Ивановичу всея Руси с винами рязанцы Григорий Сумбулов да Прокопей Ляпунов, а с ними многие рязанцы дворяне и дети боярские, да стрельцы московские, которые были на Коломне. И милосердный государь царь, по своему царскому милосердному обычаю, приемлет их любезно, аки отец чадолюбив, и вины их вскоре им отдает. И после того многие всякие люди от них, воров и еретиков, из Коломенского и из иных мест прибегают. И государь царь, милостивым оком на них взирая, жалует их не по их винам своим царским жалованьем. А тех воров, которые стоят в Коломенском и в иных местах (царские советники и народ) государя молят беспрестани и бьют челом, чтобы государь их пожаловал, велел им идти в Коломенское. Тем временем умыслили, бесом вооружаемы, те проклятые богоотступники и христианские грабители бесом собранный свой скоп разделити надвое. И послали половину злого своего скопу из Коломенского через Москву реку к тонной к Рогожской слободе. И ноября в 26 день, на праздник великого страстотерпца христова Георгия, вниде слух во уши государю царю и великому князю Василью Ивановичу всея Руси, что те злодеи перешли Москву реку. Он же, милосердный государь, не на них, злодеев, на оборону загородных слобод послал за город бояр своих и ратных людей. А велел с великим терпением оберегати слобод, а ждати их, чтобы ся обратили ко спасению. Те же злые и суровые, бесом подстрекаемы на свои души, забыв бога, пришли от слободы гонныя яко за поприще. Московская же богом собранная рать, видя бесстыдный их приход, положа упование на бога и призывая в помощь великомученика христова Георгия, и вооружася каждый ратным оружием, опернатев яко напоборнии орли в шлем спасения, ополчася по достоянию и устремилися на них, проклятых злых грабителей. Пойма елико надобет живых всяких многих воров прислали к государю царю, а тех всех без остатка побиша. И корысти их всякия поймали, по писанному: „Ров изры и ископа и впадеся в яму, юже содела“, и „обратися болезнь их на главы их“. И государь царь и о тех побитых всего мира супостат душею скорбит и молит бога о достальных, чтобы их бог обратил ко спасению».
В конце 1606 года митрополит Казанский Ефрем публично отлучил от церкви дворян и посадских людей, выступивших на стороне Лжедмитрия II и нарушивших крестное целование царю Василию. В результате жители города Свияжска, поцеловавшие было крест Лжедмитрию II, принесли повинную Василию Шуйскому. Конечно, сейчас трудно сказать, что более повлияло на свияжцев — анафема Ефрема или поражение Болотникова под Москвой?
22 декабря 1606 года Гермоген отправил разрешительную грамоту митрополиту Ефрему. Гермоген представил дело так, что он уговорил царя не карать строптивых свияжцев за измену На самом деле Шуйскому было политически не выгодно карать перебежчиков, да и сил у него недоставало. А теперь их прощает и сам патриарх, снимая проклятие Ефрема: «И великий государь... по своему царскому милосердному обычаю и по нашему прошению их пожаловал, вины их им отдал. Да и мы, полагаюся на судьбы, паче же и на щедроты божия, их також соборне простили и разрешили... А свияжен бы еси, сыну, дворян, и детей боярских, и всяких людей простил и разреши и приношение у них к церквам божиим приимати велел по прежнему».
А Ефрему патриарх дает конкретное указание следить за своими подопечными, причем называет конкретных попов, правда, не по именам, а по названиям церквей: «Да и в Казани б если оберегал от тое смуты накрепко, чтобы люди божии не погибали душою и телом. Да смотрел бы еси и над попы накрепко, чтобы в них воровства не было. А больши всех смотри над Софейским, да над Покровским, да над Ирининским — тольке они не переменят своих обычаев, и им в попах не быти!»
