Кельтские жрицы и прорицательницы были объединены в своего рода коллегии, в странные «братства», группировавшиеся вокруг древних святилищ. Античные авторы, рассказавшие две эти истории о жрицах Галлии, не называют их друидессами. В античной традиции первые упоминания о друидессах появляются достаточно поздно (в III в. н. э. ). Император Аврелиан спрашивал у галльских друидесс о будущем своих детей. Одна из поздних друидесс Галлии предсказала Диоклетиану, что он станет императором. Судя по всему, эти поздние друидессы были простыми гадалками. Это давало некоторым ученым основание полагать, что жрицы появились в корпорации друидов очень поздно, в период упадка, и само их появление свидетельствует об упадке великого жреческого ордена. На это можно возразить, что в кельтском обществе женщины всегда занимали почетное место; на Британских островах, например, вплоть до VII в. женщины, владевшие поместьями, привлекались к военной службе наравне с мужчинами. А друидессы и поэтессы часто появляются на страницах лучших текстов ирландского и валлийского эпоса.
Главной сферой деятельности друидов были их жреческие функции. О религиозных церемониях друидов мы узнаем из сообщений античных авторов. Страбон пишет, что кельтские обычаи жертвоприношений и прорицаний были уничтожены римлянами как противоречившие римским порядкам. Затем описывает прорицание, совершавшееся посредством человеческого жертвоприношения: жертву били в спину ножом, а потом по ее судорогам предсказывали будущее. После этого Страбон замечает, что «жертвоприношения без друидов не совершаются». Затем он описывает другие виды человеческих жертвоприношений у кельтов: жертву могли расстрелять из лука, посадить на кол и, наконец, сжечь в огромной корзине.
Диодор подтверждает сообщение Страбона и сообщает, что друиды были непременными участниками всех религиозных жертвоприношений.
В свою очередь, Цезарь пишет о том, что друиды не только участвовали в жертвоприношениях, но и следили за правильностью их исполнения и вообще руководили всей религиозной жизнью галлов: «Друиды принимают деятельное участие в делах богопочитания, наблюдают за правильностью общественных и частных жертвоприношений, истолковывают все вопросы, относящиеся к религии». Затем Цезарь описывает сожжение людей, предназначенных в жертву, правда, не упоминая об участии в нем друидов. Но из всего вышесказанного ясно, что они руководили и этим видом жертвоприношений.
Тем не менее некоторые современные ученые пытались снять с друидов ответственность за человеческие жертвоприношения. Так, друидов защищает французская исследовательница Франсуаза Леру: «В любом случае, — писала она, — представление о друиде, приносящем на дольмене
24 человеческую жертву, есть исключительно плод воображения». Сообщения античных авторов Ф. Леру комментировала следующим образом: в ирландских и валлийских преданиях историю очень трудно отделить от мифологии; классические же авторы (Цезарь, Страбон, Диодор и др. ) не понимали этого и потому ошибочно преувеличивали значение и реальность человеческих жертвоприношений у кельтов. Галлия и Британия казались современникам Цезаря и Августа сказочными странами, и поэтому о них ходили самые невероятные слухи.
Английская исследовательница Нора Чедвик также пыталась оправдать друидов. По ее мнению, в тексте Страбона ничто не указывает на участие друидов в этом ритуале. Они якобы лишь присутствовали при жертвоприношениях, «как чиновники, следившие за исполнением ритуала и предупреждавшие неправильное ведение процесса».
Против подобной точки зрения выступал шотландский ученый Стюарт Пигготт. Объективно рассмотрев свидетельства античных авторов и справедливо считая их достоверными, С. Пигготт считал совершенно неправомерным «отстранение» друидов от участия и, вероятно, активного, в верованиях и ритуалах, включавших человеческие жертвоприношения. Друиды, по его словам, были жрецами кельтского общества, и кельтская религия была их религией со всеми ее жестокостями. Пигготт высмеивал представления о том, что «... друиды, находясь по долгу службы при совершении жертвоприношений, стояли с неодобрением на лицах, погруженные в возвышенные размышления». Правда, классические авторы подчеркивали, что человеческие жертвоприношения имели место только во времена большой опасности. Следовательно, нет необходимости считать, что они составляли часть регулярной практики друидизма.
Для кельтов жертвоприношения были частью друидической науки прорицания. Друид интерпретировал знак или по необходимости создавал его сам единственно магической силой своего слова, заклиная и прорицая. И кельтам казалось, что события часто происходили не в силу случайного стечения обстоятельств, а потому, что предсказание друида заставило их произойти. О прорицаниях друидов писали и античные авторы. Так, Тацит в своей «Истории» рассказывает, что во время пожара Рима, который случился в 64 г. при императоре Нероне, друиды предсказали падение Римской империи: «Одержимые нелепыми суевериями, друиды твердили им, что Рим некогда был взят галлами, но тогда престол Юпитера остался нетронутым, и лишь поэтому империя выстояла; теперь, говорили они, губительное пламя уничтожило Капитолий, а это ясно показывает, что боги разгневаны на Рим и господство над миром должно перейти к народам, живущим по ту сторону Альп».
Во времена Цезаря ежегодно происходила Карнутская ассамблея — весьма представительное собрание друидов, наделенное чрезвычайными полномочиями, имевшее религиозный и судебный характер. Для ассамблеи был выбран особый священный участок. Это главное святилище кельтов Галлии находилось на территории карнутов (близ современного Орлеана), потому что эта область считалась центром всей Галлии.
Карнутская ассамблея начиналась с публичного жертвоприношения. Когда римский поэт Лукан говорил об ужасных кровавых жертвах великим галльским богам Тевтатесу, Езусу и Таранису, то скорее всего он имел в виду религиозные церемонии, проводившиеся на карнутской земле. При этом из текста Лукана совершенно ясно, что в жертву приносили людей. Диодор, Страбон и Цезарь тоже сообщали о человеческих жертвоприношениях, которыми руководили друиды. По-видимому, все эти авторы имели в виду одни и те же религиозные, обряды, совершавшиеся во время Карнутской ассамблеи.
Во время карнутских «заседаний» друиды проводили не только религиозные церемонии, но и судебные процессы. В этом состояло своеобразие Карнутской ассамблеи. По словам Цезаря, ассамблея была прежде всего особого рода общегалльским судилищем: «Сюда отовсюду сходятся все тяжущиеся и подчиняются определениям и приговорам друидов». Галлы добровольно и охотно обращались к суду друидов, который представлял альтернативу несправедливому суду магистратов и к тому же был освещен высоким религиозным авторитетом жрецов. Как целые общины, так и частные лица представляли на рассмотрение друидов свои разногласия. Друиды занимались в основном уголовными преступлениями, связанными с убийством, но в их ведении находились также дела о наследстве и тяжбы по поводу размежевания земель. Трибунал друидов устанавливал размер виры, которую убийца должен выплатить семье жертвы. В случае невозможности или нежелания виновного уплатить установленное друидами вознаграждение семье пострадавшего они определяли меру наказания.
