– Без Фредерика я не поеду, – вкрадчиво проговорила я. – Ему вряд ли понравится, что его невеста шляется по всяким злачным местам.
– Дом Северина – это не злачное место! – ожидаемо возразил отец.
– Но и Фредерик для меня не просто знакомый, – проговорила я, радуясь, что отец угодил в такую элементарную ловушку. – Вряд ли его обрадует известие о том, что я выхожу замуж за другого. Пусть убедится собственными глазами, что я не водила ни с кем шашни у него за спиной. Так что думай, папа, думай.
И отец начал думать. Хмурился, морщил лоб, барабанил пальцами по подлокотнику кресла.
– Ну хорошо, – наконец недовольно пробурчал он после нескольких минут томительных размышлений. – Бери с собой твоего женишка. Только, чур, не миловаться на глазах Северина и Густава. Все свои делишки проделывайте в тишине и без свидетелей.
Я послала отцу радужную улыбку. Правда, при этом сердце царапнуло легкое чувство тревоги.
А может быть, отец прав насчет планируемого визита? Как-то это странно: приглашать любимого человека в гости к будущему мужу.
Но почти сразу я упрямо мотнула головой. Да, выходные мне предстоят интересные. Эх, теперь бы еще объяснить все происходящее Фредерику!
Глава 3
– Подожди, как это? – изумленно спросил Фредерик. – Ты выходишь замуж за какого-то Густава Одрона?
Я тяжело вздохнула и кивнула.
Фредерик откинулся на спинку стула, не сводя с меня круглых от удивления глаз.
Мы сидели в нашем любимом кафе, которое располагалось напротив дома, где я снимала квартиру. Наверное, стоило пригласить его на непростой разговор к себе. Но в последний момент я передумала и выбрала для беседы общественное место.
Мало ли как отреагирует Фредерик на столь неожиданное и неприятное известие. Нет, я не боялась, что он попытается отмутузить невесту, которая, как оказалось, выходит замуж за другого. Но без скандала все равно вряд ли обойдется. Что скрывать очевидное, Фредерик, как, наверное, любая творческая личность, был вспыльчив и обидчив. И в глубине души я надеялась, что присутствие посторонних умерит его пыл. Пусть хотя бы даст мне договорить, а не начинает кричать прямо сразу.
К тому же кафе почти пустовало. День лишь недавно перевалил за середину. Обычно наплыв народа случался ближе к вечеру, когда закатное солнце золотило крыши Арраса. Помимо нас в заведении была лишь сонная официантка, которая сидела около стойки и изредка поглядывала на нас в ожидании, когда можно будет принять заказ.
– Пойми, я сама не в восторге от всего этого, – проговорила я. – Густав – сын делового партнера отца. Я его никогда до этого не видела.
– Но почему ты должна выйти за него замуж? – Фредерик зло прищурился. – Ты ведь никак не зависишь от отца и его денег. Давно живешь самостоятельно. Или этот Густав показался тебе более выгодной кандидатурой, чем я? Конечно, у него, поди, денег куры не клюют.
Фредерик все повышал и повышал голос. Последнее предложение он чуть ли не выкрикнул, и официантка с интересом обернулась к нам. Подперла кулаком подбородок, предвкушая любопытное зрелище.
Я досадливо поморщилась. Нет, все-таки идея выбрать для разговора с Фредериком кафе была не очень удачной.
После чего выразительно глянула на официантку, и она неохотно отвернулась. Хотя я не сомневалась, что девушка продолжает внимательно прислушиваться к нам.
Фредерик пребывал в расстроенных чувствах. На его скулах затлели чахоточные пятна румянца, глаза потемнели от обиды.
– Фредерик, успокойся, пожалуйста, – негромко произнесла я. – Я еще раз повторяю: не хочу я замуж ни за какого Густава. Только за тебя. Но обстоятельства складываются таким образом, что в противном случае отца сошлют на рудники…
– С какой стати? – перебил меня Фредерик. – Этот Густав – племянник короля, что ли? При чем тут твой отец вообще?
– Он должен найти до конца месяца десять тысяч золотых. – Я не выдержала и недовольно цокнула языком, в очередной раз подивившись глупости и самоуверенности отца.
Дались ему эти налоги! Его бизнес вполне процветал и без этого. Зачем, ну зачем он полез в эту глупейшую авантюру по сокрытию доходов? Неужели впрямь надеялся, что его обман никогда не раскроется?
– Сколько? – сипло переспросил Фредерик, впечатленный услышанной суммой.
– Десять тысяч, – повторила я.
Фредерик быстро заморгал ресницами. Видимо, для него это стало настоящим потрясением.
Воспользовавшись тем, что пока он был не в состоянии говорить и тем более кричать, я затараторила, торопясь выложить все услышанное от отца.
Фредерик хмурился все время моего рассказа. Однако, хвала небесам, не перебивал.
– В общем, понимаешь, у меня не было выбора, – наконец завершила я свое повествование. – Но это ненадолго, поверь! Никто не мешает мне сразу после свадьбы подать на развод. И тогда мы с тобой поженимся, как и планировали.
– Значит, дед этого Густава планирует щедро раскошелиться на свадьбу единственного внука, – задумчиво сказал Фредерик, как будто пропустив мои последние слова мимо ушей. – И доля твоего отца будет составлять пятнадцать тысяч.
Я настороженно кивнула. Ну да, так и есть. Отец заплатит долг государству, а я наконец-то смогу воссоединиться с любимым человеком.
– А почему бы тогда тебе не потребовать от отца свою долю от участия в этом безобразии? – Фредерик в упор посмотрел на меня, и на дне его зрачков я уловила тень какого-то чувства, больше всего напоминающего алчность.
– То есть? – непонимающе переспросила я.
– Это же логично и справедливо, – Фредерик пожал плечами, как будто удивленный, что надо объяснять настолько элементарные вещи. – Ты не по своей воле вынуждена участвовать в этом глупом спектакле. И многим рискуешь. Кто знает, что этот Густав за фрукт. Нет, понятное дело, я ему не позволю тебя обижать. Все руки и ноги переломаю. Но, по-моему, ты вправе потребовать от отца, так сказать, материальной компенсации своих моральных потерь.
Я нервно забарабанила по столу. Что-то мне все это не нравится. Нет, с одной стороны, безусловно, хорошо, что Фредерик успокоился и больше не делает попыток устроить скандал. Но с другой… Я ожидала от него более бурной и эмоциональной реакции. А он вдруг про деньги заговорил.
И опять вспомнилась утренняя сцена, когда Фредерик при появлении моего отца упал за кровать и не торопился выбираться, как будто решив таким образом спрятаться. А потом безропотно ушел.
– Твой отец получит пятнадцать тысяч, – продолжал тем временем Фредерик. – Десять, как и должен, пусть вернет государству. А пять пусть отдаст тебе.
И мрачное зарево на дне его зрачков полыхнуло вновь.
– Ты думаешь, отец согласится на это? – со скепсисом вопросила я. – Пять тысяч – это же огромная сумма! К тому же они вроде как полагаются на развитие его дела.
