– Не беспокойся, Мелисса, я заплачу, – опять заговорил Густав. – Выпишите счет, милейший. И уже завтра вы получите свои деньги.
– Никаких счетов, только наличные, – торопливо проговорил целитель.
Густав вздохнул. Попробовал было встать, но его сильно качнуло в сторону. Благо, что я была рядом и успела подхватить его.
Точнее, как сказать – подхватить. Скорее мягко направила его падение в сторону дивана.
– Похоже, тебе придется помочь мне, Мелисса, – пробормотал Густав, вновь начав тяжело дышать. – В прихожей я оставил камзол. Во внутреннем кармане ты найдешь деньги. Полагаю, там достаточно, чтобы сей милейший человек оказался полностью удовлетворен.
Я понятливо кивнула, всунула ноги в тапочки и, прихрамывая, вышла в прихожую, при этом внимательно глядя на пол перед собой. Н-да, тут такие осколки валяются, настоящие кинжалы. Мне еще повезло, что я напоролась далеко не на самый крупный.
Но все эти мысли тут же вылетели из моей головы, когда я увидела, что творится в прихожей.
Цветы! Маленькая комнатенка утопала в цветах. Букеты были буквально повсюду. От тонкого аромата роз и лилий закружилась голова.
Как Густав в одиночку притащил такую охапку? А я-то подумала, что он шутит, когда посоветовал мне выглянуть в прихожую.
Камзол Густава я обнаружила на вешалке. Немного смущаясь, запустила руку во внутренний карман. Как-то не привыкла я лазить по чужой одежде. Нащупала несколько монет и еще кое-что…
Я неверяще вытянула это «что-то» наружу. Разжала руку.
На моей ладони лежала бархатная коробочка. И я знала, что внутри нее. Помолвочное кольцо. Густав действительно пришел ко мне, желая сделать предложение по всем правилам.
Я открыла коробочку.
О да, кольцо было великолепным. С просто-таки неприличных размеров бриллиантом и россыпью драгоценных камней помельче. И я не сомневалась, что ни о каких фальшивках в данном случае речи не идет. Кольцо наверняка стоило целое состояние. А скорее всего – являлось фамильной ценностью, передаваемой из поколения в поколение.
– Госпожа? – В этот момент из гостиной вышел целитель, и я торопливо захлопнула коробочку. Он подошел ко мне и сурово осведомился: – Так как, я дождусь своего гонорара? Или мне все-таки вызвать полицию?
– Да-да, конечно, – рассеянно проговорила я, думая о другом.
Отсчитала ему пять золотых, которые целитель тут же спрятал в карман и заулыбался.
– Что же, на этом позвольте откланяться, – произнес он. – И напоминаю, что вашему ухажеру все-таки не помешало бы отправиться в больницу. Уж не знаю, что вы там придумаете для объяснения столь специфической раны, но все же. В любом случае – не давайте ему вставать и нервничать. Ему положены полный покой и строгий постельный режим как минимум на неделю. Через пару дней было бы неплохо поменять повязку и проверить, как заживает рана. Если вы все-таки откажетесь от посещения больницы, а я почти что уверен, что откажетесь, то можете опять вызвать меня.
– И вы опять стрясете с нас пять золотых? – скептически поинтересовалась я. – Знаете, так и разориться недолго.
– Надеюсь, у вас хватит ума не звонить мне ночью, – парировал целитель. – Так что второй мой визит обойдется вам по обычной цене. Но золотой сверху придется накинуть. Опять-таки за молчание.
Я промолчала, хотя язык так и жгло высказать этому хапуге пару ласковых. Не целитель, а торгаш и хапуга какой-то. Хотя дело свое знает, с этим спорить сложно.
– Всего доброго, – проговорил целитель, вежливо склонив голову. Затем выпрямился, обвел многозначительным взглядом букеты цветов и тихо, себе под нос, пробормотал: – Пожалуй, самое оригинальное предложение руки и сердца. И подумать только – ради кого бедняга так старался!
Я аж поперхнулась от его последней фразы. Но целитель, сообразив, что сболтнул лишнего, уже торопливо вышел прочь.
Первым моим порывом было выскочить за ним на лестницу и проорать все, что думаю про его манеры. Однако я почти сразу отказалась от этой идеи. И без того сегодня набедокурила с лихвой. Эдак все соседи узнают, что я пью вечерами в одиночку, а потом разбиваю головы бутылками всем, кто имел неосторожность заглянуть в гости.
Хотя Густав тоже хорош, скажем прямо.
Я осторожно засунула коробочку обратно в карман его камзола. Затем кинула мельком взгляд в зеркало, в которое обычно смотрелась перед выходом. Да так и остолбенела от увиденного.
Н-да, неудивительно, что целитель был так негативно настроен по отношению ко мне. Из отражения на меня посмотрело опухшее нечто в халате, заляпанном винными пятнами. Естественно, вчера перед своим так называемым безудержным пьяным загулом я не успела ни расчесаться, ни умыться. Поэтому на голове красовался неопрятный колтун.
Поневоле вспомнишь Клео. Хотя даже она выглядела приличнее, чем я сейчас.
Ну что же, один плюс в этой ситуации все-таки есть. Если Густав на самом деле вознамерился сделать мне предложение, то после всего произошедшего он точно передумает. Повезло, что хоть в полицию не захотел сообщать.
Бросив еще один взгляд в зеркало, я поежилась от собственного вида и вернулась в гостиную.
Густав полулежал на диване и ждал моего возвращения. При виде меня он попытался было приподняться.
– Не шевелись! – приказала я. – Или забыл, что сказал целитель?
Кстати, еще одна проблема. Целитель прописал Густаву строгий постельный режим. И что теперь делать? Похоже, придется оставить его у себя хотя бы на пару дней, пока он не начнет более-менее уверенно ориентироваться в пространстве. Не могу же я выгнать его прямо сейчас, когда он едва на ногах стоит.
– Тебе надо лечь, – проговорила я. – Давай я постелю тебе в спальне.
– Я бы не хотел тебя стеснять, – смущенно произнес Густав. – Прости, Мелисса. Теперь я понимаю, что моя оригинальная затея была полной глупостью. Все, что случилось, произошло целиком и полностью по моей вине.
– Да ладно, забудем, – великодушно предложила я. – Наказание тебя постигло несоразмерное проступку.
Густав осторожно потрогал повязку на голове и слабо улыбнулся.
– Да уж, – неловко пошутил он. – На этот раз моя голова все-таки не выдержала. И немудрено – третий удар за пару дней.
– Ты это… – Я нервно провела руками по подолу халата, как будто пыталась разгладить складки. Хотя понимала, что это просто глупо – настолько измят он был. – Ты не подумай, что я пьяница там какая-то и каждый вечер напиваюсь. Вот только сегодня позволила себе. Столько всего произошло, хотела немного расслабиться. – Хмыкнула и с грустной иронией добавила: – Отдохнула, называется.
Густав опять завозился на диване, пытаясь подняться.
– Ты что? – ахнула я и подскочила к нему. – Лежи, кому говорят! Тебе пару дней вообще вставать нельзя.
