Я потупилась, смущенная откровенностью Густава. Уши вновь налились предательским жаром.
– А потом явился дед и все испортил, – хмуро завершил Густав. – Он так насел с этой свадьбой, что во мне взыграло чувство противоречия. Да и в тебе, думаю, тоже.
Я кивнула, подтвердив его слова.
Что скрывать очевидное, когда тебе столь бесцеремонно приказывают что-нибудь сделать, прежде как следует порывшись в твоем грязном белье, то меньше всего думаешь о послушании. Хочется рвать, метать и делать все наперекор.
– Когда спектакль деда оказался разоблачен, я был зол на него, конечно, – продолжал тем временем Густав. Он не смотрел на меня. Опустил голову и все свое внимание обратил на кулаки, костяшки которых вновь побелели от напряжения. – Но потом меня словно громом ударило. Я вдруг осознал, что ты сейчас уедешь – и мы больше никогда не встретимся. Я больше никогда не услышу твоего голоса. Не увижу твоей улыбки. Это так испугало меня, что я пришел к тебе. И, наверное, наговорил всяких глупостей.
– Ну, скажем так, ты повел себя, как твой дед, – произнесла я. – Вместо того чтобы признаться в своих чувствах, начал соблазнять меня выгодами замужества. И потом, ты прямо сказал, что наш брак будет фиктивным.
– Дурак я, правда? – грустно спросил Густав. – Я понятия не имел, как ты относишься ко мне. Ты только что рассталась с мужчиной, которого по-настоящему любила, если судить по тому, что ты приняла его предложение руки и сердца. И я подумал, что если признаюсь тебе в любви, то ты мне просто не поверишь. Не мог ведь я тебе рассказать, что меня с Клео уже давным-давно ничего не связывает. Вот и подумал, что упоминание о фиктивном браке успокоит тебя. А сам надеялся, что после свадьбы сумею растопить твое сердце и добиться взаимности. И сначала мне показалось, что ты действительно согласишься. Но не прошло и часа после нашего разговора, как ты покинула дом, даже не попрощавшись со мной. Я смотрел в окно на отъезжающую карету и понимал, что это конец. Более ясного ответа на мое предложение ты дать не могла.
Я беззвучно хмыкнула. Да, именно так я и задумывала.
– Я планировал напиться после этого, – продолжил свою исповедь Густав. – Даже стащил из гостиной бутылку самого крепкого пойла. Но не успел сделать и глотка, как ко мне ворвался дед. Пожалуй, никогда в жизни я не видел его в таком бешенстве. Он так кричал на меня, что даже забрызгал слюной. Мол, если я сейчас отступлюсь и без боя отпущу девушку, в которую влюбился, то я больше не его внук. Такой трус не должен носить фамилию Одрон. И вообще, мы с тобой – два идиота, которые из-за собственных страхов и предубеждений рискуют потерять друг друга навсегда.
– А откуда он узнал, что ты влюбился в меня? – недоверчиво поинтересовалась я. – И что я влюбилась в тебя?
– А ты в меня влюбилась? – Густав вдруг расцвел несмелой улыбкой.
– Вообще-то это невежливо: вопросом отвечать на вопрос, – ворчливо проговорила я.
– Ну хорошо, – согласился со мной Густав. – Откуда дед это узнал? Не забывай, кем он был долгие годы. В людях он точно умеет разбираться. Если честно, у меня частенько бывает такое чувство, будто он мысли читать умеет. Короче, дед меня так накрутил, что я готов был в Аррас пешком бежать. Ну а дальше ты знаешь. Я взял ключи от квартиры у твоего отца. Накупил цветов. Подумал, что это будет очень романтично. Ты просыпаешься: а у кровати я, преклонив колено, протягиваю тебе коробочку с кольцом. И вся комната заставлена букетами. Кто же знал, что в итоге получится несколько иначе.
И осторожно потрогал повязку на голове.
В комнате после этого воцарилась тишина. Я смотрела на Густава и не знала, верить ему или нет.
Точнее, я очень хотела ему поверить. Но, как говорится, когда обжегся на молоке – дуешь на воду. Всего несколько дней назад я была без ума от Фредерика и не представляла своей дальнейшей жизни без него. А в итоге все его слова, все заверения в любви оказались ложью.
– Мелисса, я сейчас. – Густав вдруг вскочил на ноги. Правда, его при этом качнуло в сторону, и я, в свою очередь, поднялась из кресла. Но Густав уже выпрямился и упрямо двинулся в коридор.
Я знала, за чем он пошел. И знала, что последует дальше. Правда, все никак не могла разобраться в своих эмоциях.
Почти сразу Густав вернулся. Попытался преклонить передо мной колено, но тут халат опять предательски распахнулся.
– Демоны! – выругался он, стыдливо кутаясь в него. – Эта одежда явно не подходит для торжественного момента. Мелисса, ты не обидишься, если я сделаю тебе предложение стоя?
Не дожидаясь моего ответа, протянул раскрытую бархатную коробочку.
Я молча смотрела на роскошное кольцо, которое наверняка стоило целое состояние. И понятия не имела, что сказать.
Густав был более чем убедительным в своей речи. И сердцем я понимала, что он не врет мне. Но разум, мой подлый разум шептал, что однажды я уже поверила мужчине и его сладким песням про любовь. Не обожгусь ли я и в этот раз? Как-то все слишком быстро происходит.
В голове внезапно промелькнула шальная идея, и я лукаво усмехнулась.
– Густав, мне кажется, нам надо проверить свои чувства, – проговорила я, глядя ему в глаза.
– Проверить? – переспросил он, не торопясь убрать коробочку.
– Мы ведь знакомы всего пару дней, – продолжила я. – Зачем нам так торопиться со свадьбой? Сейчас над головами наших отцов не висит угроза банкротства. Никто не торопит нас с торжеством. Зачем пороть горячку?
– То есть? – Густав слегка нахмурился.
– Давай начнем так, как начинают все обычные пары. – Я пожала плечами, словно удивленная, что надлежит объяснять настолько очевидные вещи. – Свидания, прогулки под луной, совместные ужины. Нам надо лучше узнать друг друга.
– Но я уже достаточно знаю тебя, – заупрямился было Густав. – И уверен в своем решении.
– Два месяца, – твердо сказала я. – Через два месяца мы вновь вернемся к этому разговору. Если, конечно, ты не потеряешь за это время ко мне интерес.
– Ну уж нет, даже не надейся! – Густав захлопнул все-таки коробочку, но продолжал стоять рядом. Кашлянул и робко спросил: – А хотя бы поцеловать тебя можно?
Я негромко рассмеялась. И первой потянулась к его губам. Таким теплым, мягким и желанным.
Забегая чуть вперед, признаюсь: эта была самая замечательная неделя в моей жизни. Густав, как и рекомендовал ему целитель, строго соблюдал постельный режим.
Ну а я составляла ему компанию.
Эпилог
Белоснежный атлас свадебного платья мягкими волнами падал на пол. Кружево ручной работы широкой лентой обхватывало пояс, подчеркивая талию, шло по линии декольте и снизу подола. Лиф платья сверкал от обилия мелких драгоценных камней. Такая же россыпь украшала диадему на моей голове, к которой крепилась фата. На носах туфель неярко серебрились крупные жемчужины.
