Отчаянная пташка ускорила полет. Гриф резко остановился. Просто завис в воздухе, будто стоял на земле. Для такого трюка, с виду простенького, но на практике почти невыполнимого, элеутерии не хватило искусности. Она с разгону вписалась в большую птицу. Гриф перекувыркнулся, элеутерия ткнулась клювом в белое оперение на его груди. Тут бы ей и рухнуть на землю, как пару раз до этого полета, но лапы грифа обхватили ее за бока и удержали в воздухе. Он осторожно спускался к земле, не выпуская «добычу». Вот уже не хищник, а человек держит за плечи девушку, а не птицу.
– Еще одно свойство приобретают оборотни, – проговорил он иронично-менторским тоном, – свободу в реализации самых безумных и бессмысленных желаний. Абсолютно нецелесообразных, но раскрепощающих дух. Зачем сдерживать то, от чего можно получить удовольствие? Признайся, ты была счастлива в попытке отомстить?
– Была бы, если б успела вас клюнуть.
Он усмехнулся.
– У тебя будет шанс, когда ты научишься лучше управлять полетом.
Эдеру пробрал озноб: она перекинулась в теплой библиотеке и мерзла в легком платьице на промороженном воздухе. Кэрдан обнял ее, окутав плащом. Она невольно прильнула к нему и запоздало вспомнила… Отступать было поздно: он крепко держал ее за плечи, тело девушки утонуло в складках огромного плаща. Лицо мага склонилось над нею. Странно – он как будто помолодел, вернувшись в человеческое обличье из птичьего. Словно потемнела седина в волосах.
– Вы обманывали меня. «Лорд Делгар», которого вы мне показали, не мог учиться вместе с вами. Все, кто с вами учился, давно мертвы. Вы показали иллюзию.
– Не совсем. Делгар не иллюзия. Он действительно учился со мной. И просил о протекции для матери, обратившейся в лоно церкви. Сцена, которую ты наблюдала в камине, действительно имела место. Примерно сорок лет назад, при короле Готоре. Это что-то меняет сейчас?
Он с улыбкой смотрел на нее. Эдера вспомнила чувства элеутерии, ниточку, протянувшуюся между ней и грифом. Он прав. Нравится ей или нет, сейчас никто в целом мире – ни сестра Орделия, ни Розали, ни Матушка, ни Лаэтана – не ближе ей, чем этот безжалостный колдун, который так любит ее боль. То, что он делал с ней, открывало перед ним сокровенную сторону ее души. И наоборот, его сторону – перед ней. Эдера не хотела, не искала этого сближения и раскрытия. Но оно свершилось, по принуждению, и теперь отменить его реальность невозможно.
Ощущение особенности Кэрдана, неразрывной близости, спаянности с ним вдруг хлынуло в сердце обжигающим потоком. На мгновение девушка испугалась, что это снова его магия. Но нет, ощущения вырастали изнутри, а не повиновались чужому колдовству. Да и не было в мире такой силы, которая могла наколодовать чувство, а не просто физическое возбуждение. А еще она увидела смятение на лице Кэрдана – незнакомое, непривычное выражение по сравнению с неизменной хищной насмешливостью. Эдера осознала, что жгучая волна хлынула и в его сердце тоже. И это переживание было столь неожиданным для мага, что вышибло почву из-под ног.
Он провел ладонью по лицу Эдеры. Жесткая и костлявая, будто лапа стервятника, ладонь была неожиданно теплой. Он склонился ниже, поцеловал ее висок, затем губы. Мягко и бережно, без прежней властности. Девушка не отстранилась, а приоткрыла губы навстречу его губам и запрокинула голову.
– Сейчас согрейся заклинанием, – шепнул он, неохотно отрываясь от нее.
Эдера кивнула и сосредоточилась. Кэрдан развел руки, отстегнул плащ и расстелил на земле. Опустился на покрытую землю, увлекая девушку за собой. Платье легко соскользнуло с плеч, оставив Эдеру обнаженной. На маленьком островке среди болотной жижи, покрытом туманом, они впервые занялись любовью не ночью, а в полдень; не в башне, а под открытым небом. Впервые Кэрдан не посылал в мозг Эдеры излюбленных болевых импульсов, а ее сознание впервые не раздиралось на две половинки, ненавидящие его и друг друга. Она впервые чувствовала себя цельной в его объятиях.
* * *
Несколько дней спустя герцогиня Ольтана снова собрала в Саррене мужское общество. Даже удивительно, какой популярностью у мужчин пользовалась эта некрасивая сухощавая женщина. Поклонников в этот раз явилось сразу два. Вот только оба уступали маршалу Кристану в пылкости чувств. Тон и содержание беседы мало напоминали романтическое ухаживание. Первый поклонник был канцлером Ашером, а второй – казначеем Альтусом, которого Кэрдан в глаза и за глаза попрекал расхищением казны. Альтус задумчиво проговорил:
– По здравому размышлении, брак сей нам на руку. Если Кэрдан уберется в Кситланию, у нас есть шанс вздохнуть спокойно. Его преемник, Артан… Стоит попытаться установить с ним дружеские отношения. Если не получится – справиться с ним легче… В любом случае, хуже, чем при Кэрдане, не будет.
Канцлер Ашер метнул на Альтуса сердитый взгляд. Его сын был в фаворе у Гретаны, и он не собирался терять выгоды от этой связи, если принцесса покинет двор. Его выручила хозяйка, отрезав непреклонно:
– Не время думать о выгоде, когда на кону участь государства! Этого брака нельзя допустить. Сие есть бесчестье королевского рода, лорд Альтус!
Казначей смиренно склонил голову в знак извинения.
– Как же его не допустить, сиятельная герцогиня? Его величество прислушивается ко всем советам Придворного Мага. Ни один из нас не имеет равного веса…
– В том то и беда, лорды. Рыба гниет с головы. Придворный Маг заполучил неслыханную власть, потому ему позволили короли. Готор Седьмой совершил страшную ошибку, когда ввел специально для де Глиссы должность Придворного Мага. Ну а его сынок, мой слабоумный кузен Отон, просто вручил королевскую власть негодяю. Его сила зиждется на бессилии монаршей власти! Если мы хотим изменить нынешнюю ситуацию, перво-наперво придется менять тронное господство. Иначе правление ускользнет из рук династии Неидов, лорды, и сие не страшная легенда.
Герцогиня с вызовом взглянула на внимавших ей мужчин. Альтус выпучил глаза.
– Крамольные речи, сиятельная герцогиня! Власть государя от Создателя, а мудрость Его непрекословна. Государь может неосторожно отдать в руки советника чрезмерно большую власть, а советник может злоупотреблять сим доверием. Но божественная воля непререкаема…
Герцогиня высокомерно обрезала собеседника:
– Нам известно, что храбрость не входит в число ваших достоинств, лорд казначей. Все мы знаем, что нужно говорить, чтобы не попасть в опалу или в «Королевские Медведи». Однако вы можете не притворяться и не лицемерить здесь, в Саррене. Не стоит опасаться ушей де Глиссы. Он бесчестный, гнусный злодей. Но в уме и хитрости ему не откажешь. Он понимает, что при его могуществе врагов надо искать не среди явных недругов, а тех, кто снаружи пресмыкается, а внутри ждет возможности вцепиться в глотку. Я слишком откровенно не переношу его, чтобы считать меня серьезным противником. Он не будет тратить шпионов на мой дом. Так что избавьте нас от церемонного пустословия, милорд. И признайтесь откровенно – какие еще способы остановить де Глиссу вы можете предложить? Как пошатнуть его власть, если эта власть получена из рук короля? Что останется от его власти, если на трон сядет другой монарх? А главное, что станет с монархией, если Придворный Маг Кэрдан женится на наследной принцессе? И что станет с нами, с нашими родами, если он наденет корону Нея, на долгие века своей чародейской жизни?
