Он снова расхохотался.
VI
Эдера и Пакота стояли у входа в лавку портного.
– Я тебя умоляю! Если не можешь не хамить хотя бы при чужих, просто молчи, не раскрывай рта, хорошо?
– Хозяин велели тебя караулить, а не любезничать с городскими обормотами.
– Ой-ой-ой, караульщица выискалась! Да если мне приспичит удрать от твоего хозяина, ты-то меня точно не удержишь!
– Ню-ню, – осклабилась Пакота.
– Значит, так. Либо ты клянешься не раскрывать рта, либо остаешься под дверью, на улице. Я срамиться не собираюсь.
– Да буду я молчать, не боись. А пустить тебя одну хучь в публичный толчок – ни-ни.
Эдера вздохнула. Кэрдан упорно не доверял ей. Не без оснований, конечно. Но какой смысл отправлять с ней толстую, глупую, неповоротливую Пакоту? Эдера находила лишь один ответ – очередное издевательство лорда Придворного Мага. Такая своеобразная месть за лишение постельных радостей: заставить Эдеру краснеть и смущаться за вульгарность служанки.
Ей предстояло несколько тягостных походов к портному в сопровождении вредной и неотесанной хамки. Результат стоил перенесенных мучений. В вечер торжественной помолвки Ее Высочества Гретаны и герцога де Глиссы Эдера вертелась перед огромным синим зеркалом в библиотеке. Оправляла белоснежные кружевные оборки на легчайшем зеленом шифоне, критически оглядывала высокую прическу – творение придворного парикмахера. С верхнего этажа спустился Кэрдан. Он не надел ни парадного парика, ни драгоценностей. Только черный камзол с позолотой вместо неизменного плаща, лежавшего сейчас на спинке кресла.
Эдера на шаг отступила от зеркала, оценивая общий вид. Кэрдан встал у нее за плечом.
– Ее Королевскому Высочеству придется доказать, что принцесса и моя невеста – она, а не ты. Небольшой штрих к общему великолепию…
Мгновение – и на Эдеру из зеркала смотрело чужое лицо. Очень похожее на ее собственное, но более взрослое и менее подвижное. Любознательный блеск в глазах сменился высокомерным безразличием, вокруг рта образовались неприятные властные складки. Нос стал чуть крупнее и хищно изогнулся. Брови стали тоньше и длиннее. Фигура и волосы остались прежними.
– Зачем ты это сделал?!
– Я придал тебе сходство с самим собой, если ты заметила. Ты все-таки моя кузина, не забывай. Так придворным сплетникам будет легче поверить в нашу легенду. Жаль, фокус отнял львиную долю твоей красоты. Считай, что я слишком ревнив и жаден, чтобы делиться этой красотой с прочим миром.
– Ужас-то какой. Надеюсь, мне не придется жить похожей на тебя все оставшиеся годы. Чистой воды кошмарик, – проворчала она.
– Недурная идея – навечно превратить тебя в собственное отражение! Сделать тебя частью себя самого – что может более потакать моим собственническим инстинктам?
– Тогда я точно сбегу, – мрачно пообещала Эдера.
Кэрдан ущипнул ее за ухо, осторожно, стараясь не задеть прическу.
– Беги, кролик, беги. В догонялки мы еще не играли – это должно быть захватывающе! Ничего не забыла?
Он развернул перед ней легкую, просторную, но очень теплую шубку из лисьего меха.
– Почему нельзя перекинуться и долететь до дворца? – захныкала Эдера. – Как же я не люблю зиму!
– Ну-ну, тебе не на что жаловаться. В этом году снег и так припозднился. Не иначе, тебя пожалел.
– Припозднился?! По-твоему, это поздно? В Ларгусе снег только-только выпадает к зимнему солнцестоянию, а через полтора месяца стаивает начисто! Ну почему всемогущий Придворный Маг не может жить в местечке повеселее этого болота?!
– В Ларгусе, например, – усмехнулся Кэрдан. – Чтобы ты могла каждый день убегать в монастырь к своим ненаглядным сестрам и подружкам.
– Хотя бы каждый месяц. Из Кедари по прямой на птичьих крыльях – это же как две буквы написать! А отсюда… Ты бы отпускал меня хотя бы раз в год?
– Даже не мечтай. Ни раз в месяц, ни раз в год, ни раз в жизнь. Ты принадлежишь мне и только мне, Эдера. Я не намерен делить тебя с твоими монашками.
Эдера не ждала другого ответа, но все равно скривила гримасу, как нельзя лучше подходившую ее новой физиономии.
– Наверно, скучно быть жадным и ревнивым собственником.
– Скучно кому? Собственности – возможно. А мне вполне весело! – Он поднял плащ со спинки кресла и набросил поверх камзола. – Прибавь темп, уроженка солнечного Кедари. Во дворце уже все собрались и ждут только нас и монаршее семейство. Я пока не готов настолько пренебречь придворным этикетом, чтобы появиться после короля и принцессы.
Карета с гербом Придворного Мага стояла у подножия башни, возница трясся от благоговейного ужаса и вдыхал болотные испарения. Обычно козлы повозок Магической Академии были пусты – пассажир сам управлял лошадьми с помощью волшебства. По торжественному поводу Кэрдан решил сделать исключение.
* * *
На дворцовой площади было шумно и светло: перед крупным торжеством площадь окружили полторы сотни факельщиков. Некоторым экипажам не хватило места в дворцовом ангаре. Их возницы и грумы толклись у ворот, дожидались, пока лакеи передадут им чарочку «для сугреву». Зеваки караулили парадные процессии принцев крови и высокопоставленных сановников, живущих не во дворце.
По толпе пронесся и тут же стих гомон: «Едет! Едет!» Толпа расступилась и вжалась в стены. В темноте огненный меч на гербе пылал, как сигнальный фонарь. Дворцовая решетка поднялась немедленно, не задерживая важного гостя.
Дворцовый фасад сверкал тысячей огней. В высоких окнах мелькали силуэты женщин в пышных юбках, с высокими прическами, и мужчин в камзолах. Возница направил коней напрямик к дворцовому подъезду, но Кэрдан опустил переднее стекло повозки и сказал:
– Сначала в ангар, друг мой. Хочу убедиться, что Хранитель найдет место под крышей для моей повозки. – И пояснил Эдере: – В дни праздников и торжеств в ангаре не хватает мест. Многим приходится оставлять повозки на открытом воздухе. Так что нужно проследить, чтобы какого-нибудь бедолагу выставили из-под крыши и освободили место для нас.
Они объехали дворец и оказались перед длинным плоским строением. Стены украшала лепнина – более роскошная, чем в иных благородных домах. Ворота ангара не раскрылись перед ними. Кэрдан вышел и вывел Эдеру. Легкий морозец защипал нежное лицо девушки, непривычной к жесткому климату столицы. Навстречу из калитки выскочил слуга с любезным, но непреклонным лицом. Он собирался учтиво сообщить, что милорд, увы, прибыл слишком поздно, мест в ангаре нет. Но его взгляд упал на герб, и непреклонность с физиономии как ветром сдуло. Слуга подобострастно согнулся.
– Счастлив служить милорду герцогу…
– Будь добр, друг мой, позаботься о повозке. К сожалению, у меня нет парковочного абонемента. Надеюсь, ты найдешь свободное место под крышей.
