Принцесса брезгливо протянула руку лорду Танару, словно сам Кэрдан, а не глава церкви должен коснуться ее.
– Посмотри на этого мужчину, женщина. Готова ли ты вверить ему свое имущество, жизнь и душу? Поклянешься ли ты беречь его имущество, жизнь и душу? Нет ли препятствий твоей вечной любви, счастью и благоденствию рядом с ним? Тот ли это человек, с коим ты жаждешь соединиться перед небом и людьми, пока Создатель длит твой срок в этом мире?
Придворные вслушивались в текст обручальной церемонии и гадали: смирится ли принцесса с волей отца и «нареченного»? Не выкинет ли коленца, чтобы сорвать обручение?
И принцесса оправдала ожидания. Она слегка повернула голову в зал. Ее взгляд встретился с взглядом Люса Ашера, стоявшего у трибуны. На глазах жениха, отца, епископа и сотен придворных Гретана послала лучезарную улыбку возлюбленному и ответила согласно церемониальному ритуалу:
– Это он, святой отец.
Молодой маршал залился краской, придворные предвкушали реакцию жениха. Епископ с истинно светской выдержкой продолжил без заминки:
– Посмотри на эту женщину, мужчина. Готов ли ты вверить ей свое имущество, жизнь и душу?..
Эдера с ужасом заметила, что Кэрдан высматривает кого-то в зале. Не иначе, собирается отплатить принцессе той же монетой, обратиться к Эдере. Она-то знала зеленый юмор своего учителя!
Девушка вжала голову в плечи и бочком протиснулась к выходу, надеясь смыться раньше, чем маг отыщет ее взглядом, а епископ дочитает ритуальный вопрос. Она нахально улыбнулась герольду с ассистентами и скользнула за дверь.
– Та ли это женщина, с коей ты жаждешь соединиться перед небом и людьми, пока Создатель длит твой срок в этом мире?
– Это она, святой отец.
Эдера ошиблась, Кэрдан не собирался устраивать эксцессов. Отвечая на церемониальную формулу, он смотрел на принцессу долгим тяжелым взглядом, словно выпаривал ее легкомысленный, безрассудный апломб. Под его взглядом ее дерзость съежилась, как шерсть на мокром котенке.
Епископ соединил их ладони и набросил Униту – церемониальную перевязь.
– Отныне нарекаетесь вы женихом и невестой в смертном мире, и не возжелаешь ты, мужчина, иной женщины, а ты, женщина, другого мужчины, и не возжелает вас ни одна женщина и ни один мужчина. Отныне и вплоть до дня, когда наречетесь вы мужем и женой перед людьми и Создателем, когда принесете клятвы друг другу и Унита свяжет вас, учитесь любить и чтить друг друга. Учитесь и после венчания хранить ваш брак, пока Создатель длит ваш срок в этом мире.
Принцесса сбросила Униту.
– Церемония окончена, монсеньор? Я свободна?
Светский лев Танар не растерялся. Он сделал глубокомысленное лицо и подождал, пока за него ответит король:
– Тебе же сказали – ты отныне связана со своим женихом, и освободит тебя только Создатель, забрав из этого мира! И не забудь, что не можешь вожделеть другого мужчину, ха-ха-ха!
Гретана с кислой миной покинула трибуну. Она подошла прямо к Люсу, невзирая на внимательные взоры придворных. «Парню конец, – шепнул кто-то соседу. – Если не могила, то ссылка обеспечена». Все знали, что семейство Ашеров – заклятые враги Придворного Мага. Приглашенные не сомневались – дерзость принцессы обрекла графа на смерть.
– Клянусь Создателем и всеми бесами преисподней, – прошипела Гретана, – это последнее унижение, которое я вынесла от него! Он заплатит своей шкурой, не меньше!
Она с трудом перевела дыхание, задыхаясь от злости.
– Что еще за девицу он приволок? Держу пари, она такая же кузина ему, как я тебе!
Гретана уставилась в высокий позолоченный потолок с подозрительно отсутствующим видом. Люс, как и Серена, давно научился читать по ее лицу, когда она что-то замышляла.
– Кузина она ему или нет, кажется, я знаю, как отплатить ему! Заодно и отвадить от королевской крови…
Принцесса оттащила возлюбленного подальше от трибуны, где Кэрдан разговаривал с королем, и зашептала что-то на ухо.
* * *
У принцев Хэгета и Шегета были веселые и разгульные планы на вечер. Они явились на церемонию из робости перед Придворным Магом, уверенные, что его колдовской взгляд запечатлевает всех присутствующих. Тех, кто посмеет не прийти, ждет лютая кара.
Едва сестра сошла с трибуны, принцы сбежали из Залы Торжеств. Они топали по коридору, горланя в две глотки:
– Пятнадцать мертвецов в одном сундуке!
Йо-хо-хо! А в кадушке эль!
Они едва не врезались друг в друга на повороте, увидев знакомую девичью фигурку. Заложив руки за спину, девушка сосредоточенно изучала фреску великого Раваля.
– Эге-гей, кого я вижу! Разрядили воробушка в павлиньи перья, прямо не узнать! Неужели старушка Гретти вытащила ее на помолвку? С нее станется!
– Гляди, даже не убегает! Думает, вырядилась в благородное платье, так с ней разговаривать будут по-благородному!
Девушка не обернулась, даже когда принцы подошли вплотную. Гениальное творение живописца поглотило все ее внимание.
– У-тю-тю, лапуся! Наконец пощупаю твою розочку!
Принц Шегет грубо облапил, как ему показалось, Серену, а Хэгет попытался задрать ей подол. Шегету в печенку с размаху врезался острый локоток, а Хэгету в коленку – острый каблук.
– Ах, кобеленыш!
Шегет занес кулак, чтобы ударить девушку по голове, но ему самому двинул в челюсть хрупкий кулачок. Двинул с силой, достойной чемпиона рукопашного боя.
– Где я нахожусь, – прозвучал ледяной голос, – при королевском дворе или в каторжной кормильне? Среди оборванцев, годами не видевших женщин?
– Ну, сучка, я тебе задам! Хэг, ты чего?!
Принц Хэгет оттащил брата и прошептал:
– Это не она, олух! Извиняемся и валим отсюда! Это шлюха Кэрдана!
– Вот-вот, – насмешливо откликнулась лже-Серена. – Кэрдана, а не ваша.
* * *
Выслушав Гретану, Люс воскликнул в ужасе:
– …Но это безумие, миледи! Верная погибель для вас!
– Что еще мне остается? Ни от тебя, ни от твоего батюшки я не услышала дельной мысли, как мне отвертеться от этого брака! Вы ругаете и клянете его на все лады, только ваша брань не отвадит Болотника от меня! Приходится самой искать средство избавиться от него, вот я и нашла!
Люс вздохнул. Он понимал, когда спорить с возлюбленной бесполезно.
– Единственная просьба, миледи. Поручите мне самому осуществить дело. Наймиты могут нанести ей вред, и договориться с Кэрданом станет сложнее. Я прослежу, чтобы с ней обращались бережно.
– Но я не могу рисковать тобой, Люс!
– Вы рискуете мной, когда рискуете собой, любимая. Я до сих пор ничего не просил у вас, так не откажите в единственной просьбе – позвольте мне оберечь вас!
