Апартаменты Гретаны можно было вычислить не по запаху, а по суматохе. Никто не обратил внимания на кошку, юркнувшую в будуар. Принцесса яростно драла в клочья тончайшие носовые платочки из заморских шелков. Перед ней стоял канцлер Ашер. На его лице смешались отчаяние и возмущение.
– Я хочу спросить только одно, Ваше Высочество. Кто затеял эту безумную авантюру? Не верю, что мой сын мог пойти на такое. Он благородный дворянин, а не умыкатель девиц.
– Я отговаривала его! Я предупреждала: он слишком слаб, чтобы возглавить налетчиков! Но он стоял на своем! Хотел проследить, чтобы ей не причинили вреда! Это колдунье-то, шлюхе Болотника! А теперь он убит или схвачен этим жутким чудовищем!
Один из убежавших солдат нашел в себе силы явиться во дворец и рассказать о схватке. Принцесса рвала и метала, отец скорбел, искал виновных и выход. В углу притулилась девушка с застывшим, омертвелым лицом, как две капли воды похожим на лицо Эдеры. Нужно увести ее в безлюдное место.
Эдера послала ей мысленный импульс: «Ступай в свою комнату». Служанка вздрогнула, огляделась по сторонам. Медленно, как в полусне, встала и побрела к одной из дверей. Рыжая кошка проскользнула вперед. Когда Серена вошла в свою каморку, ей показалось, что в середине комнаты стоит зеркало. Зеркало, отражающее не истину, а мечту. Зеленоглазая светловолосая красавица была тем, чем мечтала быть Серена с тех пор, как познакомилась с Люсом Ашером.
– Зайди и закрой дверь, – скомандовала мечта вполне обыкновенным голосом, разве что более мелодичным, чем Серена когда-либо слышала. Она молча повиновалась, любуясь красавицей.
– Я Эдера Кедар.
– Кузина Придворного Мага?!
«Или наложница, как говорят?» – чуть не вырвалось у Серены, но она успела сдержаться.
– Я не кузина ему. Он просто мой опекун. У нас мало времени. Люс Ашер, которого твоя госпожа послала за мной, в плену, в Черной Башне.
– Он жив?!
Эдера с любопытством пригляделась к своему двойнику.
– Ты влюблена в него?
– Как ты… как вы догадались?
– Не о чем догадываться. У тебя же вот такими буквами на лбу написано. Твоя госпожа знает, что ты чувствуешь?
Серена покачала головой.
– Миледи Гретана редко смотрит на лбы своих слуг. И никогда не заботится их чувствами. Что теперь будет с милордом графом, госпожа? Придворный Маг не убьет его?
– Я не знаю. Я хочу помешать Кэрдану, если он решит убить его, только вряд ли у меня получится.
Серена горестно вскрикнула.
– Я могла бы рискнуть шкурой, вытащить его из башни без ведома Кэрдана.
Серена упала на колени.
– Спаси его, госпожа! Сделай это, и я сделаю все, о чем ты попросишь! Сама миледи исполнит любое твое желание, если ты спасешь графа!
– Скоро твоя миледи сможет разве что пересчитывать лягушек в своих владениях. Достойное занятие для герцогини де Глисса. Всю жизнь мечтала знать, сколько в окрестностях Башни этой милой живности! А вот ты в силах оказать мне услугу прямо сейчас.
– Приказывай, благородная госпожа!
– Расскажи о себе. Кто твои родители, откуда ты, как попала во дворец.
Серена опустила голову.
– Но мне нечего рассказывать. Я не знаю родителей. Помню себя лишь среди бродяг Ларгуса… Что с вами, госпожа?
– Ничего. Ты родилась не в столице, а в Ларгусе?
– Мне неведомо, где я родилась. Но мои первые воспоминания – о Ларгусе… В столицу я попала, когда мне было семь. Нам пришлось бежать из Ларгуса. Епископ учинил страшную расправу над нищими и бродягами после ужасного убийства детей муниципального главы. Бродяги были ни при чем. Я помню, как-то Марг подобрал заблудившегося ребенка. Его накормили лучше, чем нас. Потом Марг вернул его домой и принес хорошую награду. Зачем убивать дитя, когда можно получить деньги? Будь он из бедной семьи, его оставили бы в стае, работать. Убийца был из благородных, поэтому все свалили на нас…
– Итта рассказывала такую же историю, – пробормотала Эдера. Итта была сиротой, сбежавшей из воровской общины.
– Ты… вы знали Итту?! Что с ней сталось?! Она жива?
– Да уж поживее тебя, – хмыкнула Эдера. – Рассказывай дальше.
– Те, кто уцелели, разбежались, – продолжала Серена. – Из моей стаи успели удрать Марг и Окли. Они пошли в столицу.
– А чем ты занималась в своей стае?
– Попрошайничала, потом пела.
– Ты хорошо поешь?
– Очень хорошо, да простит госпожа мою нескромность. Я приносила в общину очень много денег. Поэтому меня не заставляли делать всякие мерзкие вещи.
– Я могла видеть тебя… слышать, когда нас выводили в город.
– Миледи из Ларгуса?
– Я воспитывалась неподалеку.
– В монастыре Святой Устины?! У нас много говорили про это чудесное место! Нищенок там воспитывали наравне со знатными леди! Мы, маленькие девочки, все мечтали убежать туда. А нас строго стерегли до девяти лет, потому что после девяти в монастырь уже не берут. Неужели Итта пробилась в монастырь? – Личико Серены завистливо сморщилось. – Вот уж взаправду повезло так повезло!
Эдера призадумалась. Она вдруг вспомнила, как Итта говорила, что Эдера похожа на одну маленькую певичку из их общины. Эдера отругала Итту – как могла она, законнорожденная дворянка, походить на нищенку-воришку?! Да если и походила – подумаешь, диво! Вон у них есть наставницы – на одно лицо. Так Создатель сотворил этот мир. Случайно ли сплелись воедино нити судьбы ее, законнорожденной дворянки, и безродной девочки?
– Кто тебя воспитывал и учил зарабатывать?
– Вся община понемногу. После облавы – Окли и Марг. В столице их поймала стража. Окли убили, Марга забрали в тюрьму. Год я жила одна.
– Семилетняя девочка?!
– Восьмилетняя. Я очень быстрая и ловко уворачиваюсь. Меня никто не мог догнать и поймать. Во дворце принцы уже несколько лет охотятся за мной. До сих пор не поймали, хвала Создателю!
Бедное дитя. Эдера обещала себе непременно вытащить ее из этой поганой дыры, гадюшника, именуемого королевским дворцом. Ее место – под солнцем, среди деревьев, ясного неба… как и место самой Эдеры, раз уж на то пошло… Кто бы вытащил ее саму…
– Год ты прожила одна, а потом попала во дворец?
– Да, госпожа. Мэтр Алеас… Алеас!
Серена опять позабыла про узника катакомб. Алеас был ее единственным другом, но в ее сердце оставалось так мало место для него… Все занял другой человек.
– Что – Алеас?
Эдера подалась вперед и впилась взглядом в служанку. Сердце заколотилось так бешено, что пришлось наложить заклятие утишения.
– Что – Алеас? Что он сделал?
