– Вот к чему ты расспрашивала меня, можно ли перекидываться беременной! Я уж грешным делом помыслила…
– Знаю я, чего ты могла помыслить грешным делом, – буркнула Эдера. – Между прочим, готовься, что Кэрдан скоро явится по твою душу.
– Я давно к тому готова. Он подминает под себя всю магию Ремидеи. Пока у него не доходят руки до отшельников, но вне всяких сомнений, он никого не оставит без внимания.
– Знать не знаю про отшельников, но вот тебя он достанет. И благодарить за это можешь меня. Я тебя подставила.
– Как?..
– Поставила графу Люсу твой щит. Кэрдан обнаружил его и вознамерился найти мага, с которым стакнулась его невестушка. А невестушка стакнулась с тобой. Ему не понадобится много времени, чтобы вычислить тебя.
– Надо думать. У него нет недостатка в осведомителях. Даже тебе ведомо, что принцесса обращалась ко мне. Он и подавно будет знать.
Эдера пробуравила колдунью пристальным взором.
– Ты не желаешь спросить меня о моем осведомителе?
– Страшусь вообразить.
– Ты с ним знакома… с ней. Я погляжу, вы любите набирать себе в ученицы молоденьких блондинок, монна Фелион!
Волшебница развела руками.
– Одно могу сказать: жаль, вы с Сереной не столкнулись носами в моей хижине, у меня на глазах. Я надеялась получить уйму удовольствия от вашей встречи.
– Так я и полагала. Твои удовольствия такие же извращенные, как у Кэрдана. Так я и заявила Серене: все маги стоят друг друга.
– Ты тоже не во всем откровенна со мной. С чего бы мне говорить фее о смертной девушке, похожей на нее как однояйцовый близнец, если фея не спешит признаваться, что она фея?
– Стоп, стоп. Какие еще феи, при чем тут феи?!
Фелион положила руки ей на плечи.
– Девочка моя. Я – последний человек, от кого стоит скрывать свою тайну. Не таишься же ты от своего учителя, а ведь он – главный гонитель обитателей Элезеума и их потомков. Кроме него, тебе некого бояться на всей Ремидее. К тому же, у меня на глазах ты переносила двухпудовый дубовый стол, словно соломенную циновку. А еще ты ни разу не спросила меня, почему у меня в доме не бывает мясного, потому что сама не ешь мясо. Тебе это не показалось удивительным. Ты не боишься обнаружить передо мной свою силу, так почему скрываешь все остальное?
– Фелион, умоляю, притормози!!! Я ничего от тебя не скрываю! Почему ты заговорила о феях? При чем тут феи? И при чем твой стол и мясо?!
Горячие пирожки уже дразнили ноздри аппетитным запахом. Котелок с чаем вовсю свистел. Лапка тыкалась головой в ноги то хозяйке, то гостье – лишь бы кто-нибудь дал ей вкусного пирожка! Но людям было не до кошачьих страданий.
– При том, что ты – фея, глупышка. Только фея обладает достаточной физической силой, чтобы легко, без магии, поднять такой вес. И феи не едят мяса, потому что не могут быть причастны к гибели животных. Неужели ты действительно не знала о своем происхождении?
Эдера огорошенно плюхнулась на пол, рядом с Лапкой. В ушах прозвучал ослабший голос Люса Ашера: «Ты прекрасна, как фея».
– Думала, что знаю. Я Эдера Кедaр, законнорожденная дворянка.
– Одно другому не мешает. Твой отец состоял в законном браке с твоей матерью – Перворожденной феей Лораин. Законы генетики, если я не подзабыла их в старческом маразме, гласят: сын феи – человек, дочь феи – фея.
– Это невозможно. Только глупые сиротки в монастыре мечтают оказаться феюшками. Со мной такого не может быть.
– Разве? А как же твоя необыкновенная физическая сила? Твоя совершенная красоста? Феноменальная память и скорость восприятия? А самое главное – страх. Ты ведаешь страх, Эдера?
Страх… Эдера вспомнила деревенских фермеров, живущих в ожидании кредиторов. Вспомнила придворных, не смеющих поднять глаз на помолвке Кэрдана. Вспомнила хранителя гардеробной, отшатнувшегося от плаща мага. Вспомнила потные ладони подруг перед экзаменом… Она знала, что такое страх. Со стороны. Она никогда не понимала его, потому что никогда не переживала. Она жила с Придворным Магом, самым опасным человеком на Ремидее. Была бесправной постельной игрушкой, сносила от него боль и насмешки. Боялась ли она его хоть одно мгновение? Только ненавидела – его ненасытную похоть, абсолютную власть, собственное бессилие… Но страха не ощущала ни капли.
– Не ведаешь, – подытожила ее мысли отшельница. – Твоя безоглядная отвага – не чета человечьей смелости. Человек совершает храбрый поступок, преодолевая страх. Или в отчаянии, когда страха так много, что он затопляет рассудок. Но ты не смела, ты – бесстрашна. Ты совершаешь отважный поступок просто потому, что не понимаешь, чего бояться. Такова Черта – незримая грань между феей и смертными. Черта оберегает фею в смертном мире, защищает от возможных посягательств. Ни человек, ни зверь, ни стихия, ни стечение обстоятельств не способны нанести ущерб фее. Черта отведет руку, поменяет обстоятельства, укротит зверя и стихию. Поэтому феи не ведают страха. Человек рождается с сим чувством – оно помогает выжить. Страх – сигнал угрозы. Испытывая его, человек понимает, что нужно бежать или обороняться. Но феям для выживания не нужен страх. В Элезеуме им ничего не угрожает, в смертном мире Черта хранит их. Поэтому ты бесстрашна.
Эдера судорожно набрала в грудь воздуху. На протяжении речи Фелион она забыла дышать, и сейчас едва не задохнулась. Она вымолвила:
– Почему эта Черта не уберегла меня, когда он…
– Должна была уберечь. Смертный мужчина не может применить насилие к фее. Фея всегда выбирает сама. Ты должна была отдаться ему добровольно. Либо он нашел способ пересекать Черту…
– Я и отдалась добровольно, – прошептала Эдера. – Он лгал и шантажировал. И я согласилась сама.
Фелион гневно сжала кулаки.
– Он нашел способ склонить тебя. И тогда между вами протянулась Вязь.
Эдера признала слово в ту же секунду, как услышала. Вязь. Вот оно – имя жгучей волны, неразрывной нити, пылающей паутины, что стягивала обоих против воли.
– Зачем?! Зачем она нужна, эта проклятая Вязь? Что она такое? Откуда берется? Как работает?
Вопросы сыпались из девушки точно градины из грозового облака. Волшебница спокойно начала объяснять.
– Вязь – частное проявление Черты. Она сцепляет фею и ее избранника, помогает стать почти одним целым – для безопасности. Отдавшись смертному, фея становится уязвимой перед ним. Черта перестает разделять ее и выбранного мужчину, единственного из всех смертных. Он обретает слишком много возможностей причинить ей вред. Но включается Вязь, заставляет его ощущать себя единым целым с ней. Причиняя вред ей, он причиняет вред себе. Он чувствует фею, как себя самого. Все ее переживания становятся доступны ему.
Эдера истерично расхохоталась.
– Ах, так это все – для моей безопасности! Вязь меня защищает! Делает мои переживания доступными Кэрдану, чтобы он не мог причинить мне вред! Вот только мои переживания ему нравятся! Он совсем не против вреда, который причиняет мне и чувствует сам! Ох, духи! И как долго действует эта клятая Вязь?!
