Маг взмахнул огромными крыльями, что выросли за его плечами. Крылья вновь снесли потолок, и он вспыхнул в небе оранжевым всполохом. Стены хижины покрылись тонкой огненной пленкой, и в считанные мгновенья от них не осталось даже пепла.
– А теперь попроси лес построить тебе новый дом!
Хохот перерос в хриплое карканье, и гриф взмыл в сизое небо. Лишь белая печка возвышалась посреди заснеженной опушки. Из-за печки топорщились усы Лапки. Прижав уши, кошка высунула мордочку, проверить, ушел ли страшный гость. Фелион наклонилась погладить вздыбленную шерстку.
– Все не так худо, моя славная. Я ждала от него пакостей покрупнее. Неужели он и впрямь верит, что сможет пройти в Элезеум?
У Фелион по спине пробежали мурашки. Она выпрямилась, взяла в себя в руки.
– А вот это уж бабушка надвое сказала! Он может завоевать Кситланию, Меркану, Весталею, перелезть Восточные Столбы – все это не приблизит его к Элезеуму ни на дюйм. Настырный мальчишка!
Фелион подняла на руки Лапку, усадила ее в дорожную корзинку поверх целебных трав.
– Нам пора в путь, хорошая. Впрочем…
Она снова выпрямилась, повернулась на юг и закрыла глаза.
– На сегодня гости не закончились. Еще кое-кто жаждет повидать нас. Надо навести порядок на сем скорбном пепелище. Негоже принимать гостей в таком бардаке.
Волшебница невозмутимо подняла стол, опрокинутый ударной волной. Расстелила скатерть, уже слегка припорошенную снегом, аккуратно расставила стулья. Подобрала уцелевшие кружки и миски, чинно водрузила на скатерть самовар. Затем поправила циновку, служившую ей постелью, дунула на пол – и весь сор, весь снег, успевший нападать на останки ее жилища, бесследно растаял.
Когда с южной тропинки из леса на полянку вышли две замерзшие, обсыпанные снегом женские фигуры, их встретило абсурдное зрелище. Под открытым небом – печка и стол, накрытый к чаепитию. За столом – женщина и кошка, на столе – четыре плошки, котелок, из-под крышки которого исходил пар, и большая тарелка румяных пирожков.
– Так-так-так… Что-то принцессе снова нужно от меня, раз она прихватила с собой служанку, просить за нее, если мне приспичит заартачиться. Что, граф опять болен?
– Б-болен, – растерянно ответила Гретана, озираясь по сторонам. Впрочем, неизменный гонор быстро помог ей оправиться от изумления. – Но я не потому явилась сюда сносить твою наглость. Я собираюсь не просить, а предлагать.
– Что ты можешь предложить мне, принцесса?
– Освободить мага, которого пленил Болотник Кэрдан и лишил магической силы.
Настала очередь Фелион изумленно поднимать брови.
– Чем дальше, тем любопытственнее. Что ж, проходите, усаживайтесь. Не обессудьте, что не приглашаю в дом. Наш добрый приятель, коего ты только что помянула, позаботился, чтобы приглашать было некуда. Но, тысяча водяных, даже он не помешает мне оказывать гостеприимство!
– Так это Кэрдан припечатал твою лачугу?! А я-то еще надеялась, что ты поможешь нам припечатать его.
– Моих сил едва хватило, чтобы не дать ему припечатать меня. О большем я не мечтаю. Да вы садитесь, садитесь.
Принцесса недоуменно фыркнула, но уселась за стол. Серена, ни жива ни мертва, опустилась на последний свободный стул. Фелион разлила чай, выложила пирожки.
– Угощайтесь.
Гретана механически отхлебнула глоток. Тут же озабоченное лицо разгладилось, она выдула залпом всю плошку и запихала в рот целый пирожок.
– Моя кузина, – начала она с набитым ртом (разумеется, принцев династии Неидов в детстве обучали столовым манерам, и они даже блюли их при необходимости – например, на дипломатических обедах в присутствии послов могущественных держав Мерканы и Весталеи, – но перед собственными подданными не стесняли себя дурацким этикетом), – моя кузина получила письмо, что в подземельях дворца томится могущественный маг, личный враг Болотника. Он лишен силы заклятием. Если освободить его и снять заклятие, он поможет нам одолеть козни этого Придворного Гада. Ты можешь отыскать и освободить его?
– Кто прислал то письмо твоей кузине?
Гретана пожала плечами, энергично двигая челюстями.
– «Недоброжелатель Придворного Мага».
– Анонимка… Скажи, принцесса, в каких отношениях с Кэрданом твоя кузина?
– Известно в каких, – ухмыльнулась принцесса жующим ртом – там упокаивался уже четвертый пирожок. – Кто с ним в хороших отношениях? Он ей слегка подгадил – отказался исполнить ее просьбу. Да еще нахамил. Мы, потомки Нея, такое не прощаем. Вижу, к чему ты клонишь. Она подумала, не ловушка ли это письмо. Но игра стоит свеч. Потому я и обращаюсь к тебе. Прежде чем совать голову в крысоловку, надо проверить, существует ли этот пленник. Он маг, ты маг. Ты можешь колдовским искусством обнаружить мага в дворцом подземелье?
Слушая принцессу, Фелион исподтишка глядела на Серену. Казалось, девушка вот-вот потеряет сознание. Не ответив принцессе, колдунья сразу обратилась к служанке:
– Вот что, дружок. При нашей последней встрече я поделикатничала, не стала лезть в твою хитрую скрытную головку, и зря. Надо исправить эту ошибку, если еще не слишком поздно. Сегодня никто ни с кем деликатничать не будет.
Фелион вперилась взглядом в испуганные глаза девушки.
– Нет! – вскрикнула та, попыталась вскочить со стула, но тут же плюхнулась обратно, будто прижатая невидимой рукой. А потом вдруг застыла, как изваяние. Глаза остекленели, из уголка губ потекла тонкая ниточка слюны.
– Ты чего творишь?! – взвизгнула Гретана и поперхнулась собственным голосом. А Фелион не отрывала взгляда от Серены.
Наконец она утомленно откинулась на спинку стула, ослабив ментальную хватку. Серена обмякла и упала лбом на стол.
– Вот оно как, – устало пробормотала колдунья. Так много противоборств для одного дня. Так много враждебности и недоверия… – Ну скажи, почему ты решила, будто я – враг тому несчастному узнику?
– Потому что ты заодно с Придворным Магом! – выкрикнула девочка. – Миледи, не доверяйтесь ей! Она предаст вас!
– Что-о-о?
Принцесса снова привстала со стула, и снова неведомая сила заткнула и обездвижила ее.
– Но почему ты так решила? Узник сказал тебе об этом?
– Алеас не может говорить! Заклятье Кэрдана мучает его каждый раз, когда он пытается заговорить о Кэрдане! И оно мучило его, когда я сказала о тебе!
– А тебе, глупышка, не пришло в голову, что заклятье вмешивается не потому, что я могу предать, а потому, что могу помочь? Заклятье оберегает не того, на кого наложено, а того, кем наложено! Быть может, Алеас так обрадовался, услышав мое имя, что заклятье скрутило его? Кстати, как ты узнала, что его зовут Алеас? Неужели заклятье дозволило ему назвать имя? Что-то я и не припомню сильного мага с таким именем.
