Впрочем, и то и другое быстро проходит. Куда важнее ясность ума и восприятия, которую приносит бегущий вместе с кровотоком огонь. Чародей выпрямился и раскинул руки. Расширяющееся сознание виток за витком охватывало все новые и новые элементы картины окружающего мира. Разноцветная паутина активных чар и астральных течений – изумруд, сапфир, рубин, – расходящаяся во все стороны запутанной трехмерной сетью, связывающая воедино комнаты и коридоры, все этажи особняка, его стены и крышу, уходящая своими призрачными корнями еще дальше, в сад, в лес… Волшебство струилось в земле, разливалось в воздухе, связывая все со всем, пронизывая пространства далекие и близкие, минувшее и грядущее. Любой узор волшебных линий в конкретной точке пространства-времени – лишь маленький незаметный узелок на бескрайнем полотне, частный случай в узоре невыразимо огромной и прекрасной картины Жизни, на фоне которой теряются даже звезды. Непрерывно изменяющейся картины, гобелена, который непрерывно ткет самого себя. Нифонту казалось, что он смутно чувствует, как приходят в движение незримые колоссальные нити, как готовятся они стянуться в узел вокруг единственной планеты, единственного дома… Все вокруг пульсировало в напряжении, словно в ожидании чего-то необычайно важного.
Еще никогда сыворотка не позволяла заглянуть настолько далеко. Неужели это тунгланди так повлияло? Не важно. С необычными предчувствиями и нюансами изменившегося восприятия можно будет разобраться и позже. Кроме драгоценной паутины и незримых нитей судьбы, движущихся в отдалении подобно безжалостным щупальцам некоего галактического спрута, он ощущал и нечто другое. Ауры. Ауры всех находящихся в особняке. Яркие звезды, движущиеся по этажам. На миг они показались Нифонту светлячками, а себя он увидел пауком в центре магической паутины – паутины, в которой запутались все светляки, и теперь дрожь сети сообщала ловцу о каждом движении жертв.
О каждом движении… Только теперь чародей осознал, что видел тянущийся за каждой аурой след, похожий на неяркий хвост кометы, позволяющий отследить, где она находилась в недавнем прошлом. А сосредоточившись, может даже понять, где она окажется в ближайшем будущем. Он читал время, словно открытую книгу, хотя и был пока лишен возможности перевернуть страницу и любовался центральным разворотом.
«Пространство и время – лишь функции разума», – напомнил себе Нифонт. Когда он много лет назад записывал в дневник эту фразу, то и думать не мог, что сыворотка однажды сможет пробудить в нем редчайший талант ясновидения. Да что там, тогда он не думал даже о сыворотке – диссертация, предопределившая дальнейший путь чародея, в ту пору лишь маячила на горизонте в виде смутных, обрывочных идей.
Что ж, прекрасно. Все как на ладони – и союзники, и противники. Ого, надо же – эти детективы ухитрились вывести из комы обоих пленников! Досадно, но поправимо. Возможно даже, вскоре их число пополнится – Ирруалх уже изрядно истощился, ему следует дать передышку, а этот рыжеволосый сыскарь выглядит вполне перспективной заменой… В конце концов, что он сможет противопоставить блокировке магии?
Да, стационарный пульт на четвертом этаже. Но пространство – тоже функция разума. А дом вокруг – порождение разума Нифонта, выстроенный по его чертежам, пронизанный его чарами, обжитый им. Оплетающая дом серая паутина помешает играть в шутки с топологией кому-то иному – но для творца и хозяина всегда найдется лазейка. Мановением руки вычеркнув кейс из трехмерного континуума, убрав его обратно в пространственный карман, чародей устремил свои мысли вперед и вверх. Шаг, начавшийся в центральном зале второго этажа, закончился на четвертом.
Можно было выйти сразу к пульту, но магическая блокировка – последний козырь, выкладывать который на стол слишком рано. Вместо этого чародей вынырнул за спинами объединивших усилия врагов – обостренное чутье показывало их передвижения яснее ясного.
Насилие – грязный и неприятный аргумент. Но в старом мире, на смену которому еще не пришел новый, без него не всегда получается обойтись.
Синохари обернулся. Спецназовцы валялись на полу, выгибаясь в мучительных корчах. Морок плыл, обнажая гротескную анатомию Звездного народа: туманные человеческие фигуры тут и там вспучивались дополнительными конечностями, клешнями, диковинными отростками… Йаэрна выглядели странными обитателями глубин, выброшенными на берег и оставленными задыхаться.
За конвульсиями эльфов наблюдал Нифонт – спокойный, почти расслабленный, но излучающий уверенность и силу. Прямая осанка, прищур горящих глаз, едва заметная улыбка, играющая на губах, – все ясно давало понять, что чародей чувствует себя хозяином положения. Его не смущали ни нацеленные орудия Зиктейра, ни пылающие взгляды Эльринна с Семеном. Безволосую голову окружало золотистое сияние, похожее на нимб, – бескрайняя сила, переполнявшая человеческую оболочку, рвалась в материальный мир. Александр невольно прищурился: аура чудотворца полыхала алым, и второе зрение слепил непереносимый свет.
– Здравствуйте, господа, – поприветствовал «Теней» Нифонт, не двигаясь с места. – Я бы спросил, уж не собрались ли вы ответить согласием на мое предложение, но компания недружелюбных эльфов показывает, что это не так. Видимо, вы все-таки пришли воевать. Жаль.
– Если точнее, не воевать, а арестовывать, – хмыкнул Синохари, обходя одного из страдающих йаэрна. – Вот как раз еще один пункт обвинения добавился – кажется, это вполне может сойти за превышение необходимой самообороны… Чем это вы их приложили, кстати?
– Чары «Железного Шока», – пояснил чародей, – только что успешно прошли полевые испытания.
– На них же после темпорина железо не действует? – не понял Александр.
– Ага. Тут другой принцип – внушение. Я просто вытащил из их памяти последние воспоминания о контакте с железом и передал на нервную систему. Сработало как по нотам. Думаю, на фронте скоро тоже догадаются – там все же есть весьма способные люди…
– Ловко, – не мог не оценить Синохари.
– Да ладно, вы со своими моральными принципами играете куда как ловчее, – хмыкнул Нифонт. – Обвиняли меня во всех смертных грехах, а сами меж тем ворвались в дом, учинили разгром, сговорились с компанией эльфийских головорезов… У Костуара с ними война, между прочим, – вас как патриота империи совесть не мучает?
– Это самопровозглашенный гражданин мира спрашивает? – хмыкнул баггейн. – Который государственных границ не понимает?..
– А, кстати, – обратил на него внимание хозяин дома. – Едва не забыл спросить – зачем вам эта скверная подделка под меня? Думали, у меня рука на своего двойника не поднимется? Так мы вроде бы не в кино…
– Да что вам всем моя внешность покоя не дает?! – вызверился Эльринн, ощерив клыки резко удлинившейся пасти. – Какое вам всем дело?!
– Да, это уже ближе к настроению наших переговоров, – задумчиво согласился Нифонт. – Человек человеку волк и все такое… Я бы, конечно, предпочел «человек нелюдю брат», но…
– Может, хватит упражняться в словоблудии? – перебил Александр. – Ваш талант в этой области нам известен, спасибо. Вы арестованы, Нифонт. Будете оказывать сопротивление при задержании?
