— Я бы хотела, чтобы Холли была здесь во время интервью, — настойчиво сказала Бенсон. — Она хочет стать журналисткой. Она считает, что сможет чему-нибудь научиться.
На секунду неловкая улыбка промелькнула на лице репортера.
— Сомневаюсь, что она многому сможет научиться, наблюдая за мной, — заметил он. И снова улыбнулся в полную силу. — Но, конечно, милости просим. В конце концов, мне нечего скрывать.
Репортер сел на стул рядом с Бенсон. Он поднял микрофон и включил магнитофон.
Даже такому новичку в журналистике, как Холли, было ясно, что Эйнсли Джеймс знает свое дело. Каждый вопрос легко и естественно вытекал из предыдущего, и репортер казался искренним, когда интересовался ответами. Он также умел растормошить собеседника, так что к концу интервью П. Дж. Бенсон с удовольствием говорила о своей работе.
— Это было захватывающе, — говорил репортер, укладывая свой магнитофон. — Совершенно захватывающе. Надеюсь, наша беседа вас не утомила?
— Как ни удивительно, совсем нет, — ответила Бенсон.
Она взглянула на Холли:
— Не могли бы вы, Холли, передать мне вон ту книгу на тумбочке, пожалуйста?
Холли взяла книгу и протянула ее через кровать.
— Мне действительно было очень интересно, — сказал Эйнсли Джеймс, вешая магнитофон на плечо. — Но для меня это не было удивительным. Мне говорили, что вы за словом в карман не полезете.
Бенсон, которая просматривала надпись на первой странице, вдруг подняла на него глаза.
— Говорили? — повторила она. — Кто вам это говорил?
— Одна женщина, у которой я брал интервью несколько месяцев назад, — ответил Джеймс. — По-моему, ее звали Дженис Маклин. Она сказала, что была знакома с вами несколько лет тому назад.
Бенсон вдруг повернулась и подошла к трюмо. Она стояла спиной к Холли и репортеру, но со своего места Холли было видно лицо женщины в зеркале. Писательница была напряжена и нервничала.
— Должно быть, вы ошиблись, — тихо сказала она. — Я не знаю никакой Дженис Маклин.
— В самом деле? — искренне удивился репортер.
— Возможно, я перепутал имя. У меня плохая память на имена. Она вроде говорила, что она приятельница вашего брата. У вас ведь есть брат, не так ли? Или я опять что-то перепутал?
Возникла неловкая пауза. Казалось, Бенсон вся ушла в размышления.
Репортер нарушил молчание:
— Извините, это ведь вопрос о личной жизни, так? А мы договорились, что не будет никаких личных вопросов.
Он повернулся к Холли.
— Видите, Холли, — он улыбнулся, — вы все-таки чему-то у меня научились. Даже если это только как не надо делать.
Он протянул ей руку:
— Мне все равно пора. Не стану дальше испытывать ваше терпение, милые дамы.
Холли пожала руку.
Репортер снова переключил свое внимание на писательницу:
— Если только, конечно, вы не захотите продолжить наш разговор в баре. Я уверен, мы бы могли о многом поговорить.
— Боюсь, не получится, — ответила Бенсон. — У меня много дел.
— Хорошо, я предлагаю так. Я пробуду там где-то полчаса или около того, если вы передумаете, — сказал Эйнсли Джеймс.
Бенсон быстро повернулась и посмотрела на него. Ее улыбка была натянутой и неубедительной.
— Я подумаю, — ответила она.
Репортер широко улыбнулся.
— Замечательно! — просиял он. — Тогда до свидания, Холли. И успехов тебе с репортажами!
Как только дверь за журналистом закрылась, Бенсон стала быстро собирать свои вещи. Книга, которую она подписала Эйнсли Джеймсу, сейчас лежала на туалетном столике.
Холли подошла и взяла ее.
— Бенсон, — обратилась она, — вы забыли про книгу. Может быть, мне догнать мистера Джеймса и отдать ее ему?
— Что? — казалось, Бенсон удивилась, увидев, что Холли еще в номере.
— Эта книга. Вы собирались подарить ее мистеру Джеймсу.
— Не глупите, — Бенсон выхватила книгу из рук Холли, — я и не собиралась дарить ему книгу. Почему вы так подумали?
Писательница напрочь утратила все свое дружелюбие. Какое-то мгновение она сердито смотрела на Холли. Потом ее взгляд смягчился.
— Мне очень жаль, — сказала она, — но мне надо идти. Было приятно с вами познакомиться.
Бенсон исчезла в ванной, а Холли смотрела ей вслед.
Холли смутилась. Вероятно, она сказала или сделала что-то, что расстроило писательницу. Но она не могла понять, что это было.
Бенсон вышла из ванной без очков и парика, с маленькой дорожной сумкой в руке. Она быстро оглядела комнату. Убедившись, что ничего не забыла, писательница направилась к двери.
Холли нервно откашлялась.
Бенсон остановилась.
— В чем дело?
— Ничего. Просто вы говорили, что подвезете меня.
— Подвезу?
Холли кивнула.
— Или вы остаетесь, чтобы побеседовать с мистером Джеймсом?
— О нет. Конечно, нет. Ну, если я говорила, что подвезу вас, я не нарушу обещания.
— Вы уверены?
— Конечно. Но поторопитесь. Я очень спешу.
Писательница уже направлялась к двери. В коридоре она не пошла по главной лестнице, а направилась к пожарному выходу.
— Мы пойдем здесь, — показала она, — так быстрее. А счет я уже оплатила.
Пожарный выход вывел из здания на маленькую автомобильную стоянку позади гостиницы. В углу стоянки притулилась серебристо-серая «Тойота».
Бенсон отключила противоугонное устройство.
— Залезайте, — пригласила она Холли.
Холли еще пристегивала ремень, когда Бенсон на скорости выехала со стоянки.
Движение перед «Головой королевы» было односторонним. Бенсон, не останавливаясь, влилась в поток машин. Белый фургон резко затормозил и начал сигналить, но писательница, казалось, ничего не слышала.
Холли подумала, что ей было бы лучше подождать следующего автобуса.
Бенсон прилаживала зеркальце водителя, глядя на двигающуюся за ними машину. Холли оглянулась. За ними быстро ехал темный автомобиль с закрытым кузовом.
— Лучше повернуть налево вон там, в конце, — сказала Холли.
Бенсон начала подавать сигнал поворота. Она посмотрела в зеркало. Едущая за ней машина тоже показывала, что поворачивает налево. Бенсон подъезжала в левом ряду к Т-образному перекрестку. Но в последний момент она развернулась поперек дороги и повернула направо, едва не врезавшись в бетонный столб.
