В конце Первой мировой войны в Германии правили страх и ненависть. Перестрелки, убийства, бунты, побоища и гражданские волнения делали невозможной стабильность, в которой смогла бы расцвести демократия. И все же кто-то должен был принять бразды правления после отречения кайзера от престола и краха рейха, созданного Бисмарком. Социал-демократы переживали раскол. В рабочем движении в смутное время начала ноября 1918 г. выделилась группа лидеров, которая образовала революционный Совет народных делегатов. Совет работал под руководством Фридриха Эберта, давнего партийного функционера социал-демократической партии, и по крайней мере на короткое время объединил два крыла движения социал-демократов: большинство, поддерживавшее войну, и независимые социал-демократы, осуждавшие ее. Эберт родился в 1871 г. в семье портного, стал шорником и вошел в политику благодаря своему положению в профсоюзе. Он работал в редакции социал-демократической газеты в Бремене, потом в 1893 г. открыл пивную, где, как и во множестве других подобных заведений, проводились собрания местных рабочих организаций. В 1900 г. он активно участвовал в муниципальной политике Бремена и в роли лидера местных социал-демократов сделал многое для повышения эффективности работы партии. В 1905 г. он был избран секретарем Центрального национального комитета партии в Берлине, а в 1912 г. был избран в рейхстаг.
Эберт завоевал уважение в своей партии не как великий оратор или харизматический лидер, а как спокойный, терпеливый и искусный переговорщик, которому, казалось, всегда удавалось привести разные фракции рабочего движения к единому мнению. Он был типичным прагматиком второго поколения лидеров социал-демократов, принимавшим марксистскую идеологию партии, но концентрировавшим свои усилия на постепенном улучшении жизни рабочего класса за счет своего опыта в таких областях, как трудовое законодательство и социальное страхование. Именно благодаря его упорной работе изменилась структура партии и повысилась эффективность партийного управления и избирательного механизма до войны, ему же принадлежат огромные заслуги в знаменитой победе партии на выборах в рейхстаг в 1911 г. После смерти давнего лидера партии Августа Бебеля в 1913 г. Эберт был избран единым лидером вместе с более радикальным Гуго Гаазе. Как и многие организаторы из числа социал-демократов, Эберт ставил верность партии выше всего остального, и его негодование из-за отказа Гаазе и других противников войны выполнять решения, принятые большинством членов партии, стало основной причиной, побудившей его поднять вопрос об их исключении. Эти диссиденты под руководством Гаазе основали Независимую социал-демократическую партию Германии в 1917 г. и развернули работу во многих направлениях, чтобы положить конец войне. Эберт верил в дисциплину и порядок, компромиссы и реформы и старался активно сотрудничать с центристской партией и левыми либералами во время войны, чтобы заставить администрацию кайзера учредить парламентскую форму правления. Его главная цель в 1918–19 гг. была обычной для рассудительного управляющего: обеспечить работу основных служб, не допустить краха экономики и восстановить закон и порядок. Он стал придерживаться мнения, что кайзер должен отречься от престола, только осознав, что в противном случае неизбежна социальная революция. Как-то в разговоре с последним канцлером кайзера, принцем Максом Баденским, он говорил: «Я этого не хочу, я считаю это настоящим грехом»
[199].
Вместо революции Эбер хотел парламентской демократии. При сотрудничестве с центристской партией и левыми либералами, теперь переименованными в демократов, Эберт со своими сторонниками в Совете народных делегатов организовал национальные выборы в Учредительное собрание в начале 1919 г., несмотря на оппозицию более радикальных сил, которые хотели, чтобы основу нового порядка составили рабочие и солдатские советы. Многие рядовые избиратели в Германии, независимо от своих политических взглядов, считали, что голосование за три демократические партии является лучшим способом не допустить создания Советской Германии и отвести угрозу большевистской революции. Поэтому неудивительно, что социал-демократы, леволиберальные демократы и центристская партия получили общее большинство на выборах в Учредительное собрание. Оно собралось в начале 1919 г. в немецком городе Веймаре, который давно ассоциировался с жизнью и творчеством немецкого поэта, писателя и драматурга XVIII — начала XIX века Иоганна Вольфганга фон Гёте
[200]. Конституция, принятая Собранием 31 июля 1919 г., в целом представляла собой переработанную версию конституции, учрежденной Бисмарком для его нового рейха почти полвека назад
[201]. Вместо кайзера появился рейхспрезидент, избираемый народным голосованием, как президент в США. Это не только давало ему право принимать законодательные решения, но и предоставляло широкие чрезвычайные полномочия, определенные в статье 48. В сложные периоды он мог править на основе чрезвычайных полномочий и использовать армию для восстановления порядка в любой области, входящей в федерацию, если считал, что ей угрожала опасность.
Предполагалось, что право действовать на основе чрезвычайных полномочий должно использоваться только в исключительных обстоятельствах. Однако Эберт в роли первого президента республики использовал это право очень вольно и применял его не меньше чем в 136 отдельных случаях. Он отправил в отставку законно избранные правительства в Саксонии и Тюрингии, когда их деятельность, по его мнению, начала провоцировать беспорядки. Еще более опасным было то, что во время гражданской войны в Руре в 1920 г. он задним числом издал декрет, определявший смертную казнь за нарушения общественного порядка, узаконив таким образом множество казней членов Красной армии, уже проведенных отрядами добровольческих корпусов и регулярной армией
[202]. Важно было, что в обоих случаях данные права использовались для устранения угрозы со стороны левых и практически не применялись против правых, которые, по мнению многих, представляли собой гораздо большую угрозу. Фактически не существовало надежных механизмов, препятствовавших злоупотреблению статьей 48, поскольку президент мог угрожать своим правом, закрепленным за ним в статье 25, распустить рейхстаг, если тот отклонит его решение. Более того, вынесение очередного постановления можно было представить как свершившийся факт. Можно было создать ситуацию, в которой рейхстагу ничего не оставалось, кроме как одобрить эти постановления (например, хотя таких попыток и не предпринималось, их можно было использовать для запугивания и подавления оппозиции правящей партии). В некоторых обстоятельствах, разумеется, практически не было альтернатив чрезвычайному управлению. Однако статья 48 не включала положений, определяющих окончательное восстановление власти законодательных органов в таких случаях, и Эберт использовал ее не только в чрезвычайных ситуациях, но и тогда, когда проведение определенных законов через рейхстаг было бы слишком затруднительным. В конечном счете чрезмерное, а порой необоснованное использование этой статьи Эбертом расширило ее действие до такой степени, что она представляла угрозу демократическим институтам
[203].
