Глава ордена вначале старался привлечь к своему делу такие круги, которые, воспитавшись под духовным воздействием иезуитов, не находили его предписаний столь несправедливыми, как люди, не знавшие иезуитского влияния. В более зрелом возрасте, набравшись жизненного опыта, Вейсгаупт существенно изменил свои воззрения.
10 марта 1778 г. Вейсгаупт писал Цваку, своему сотоварищу: «Моя цель — сделать производительным разум».
«Второстепенной целью я считаю оказание защиты, обеспечение против несчастных случаев и облегчение средств для достижения познания и усвоения наук.
Я стремлюсь более всего к распространению тех наук, которые могут иметь значение для благоденствия ордена и всего человечества, и стараюсь воспрепятствовать развитию других».
Ввиду этого ученикам лишь постепенно сообщались мысли и стремления ордена. Это сопровождалось несоразмерным количеством грубо чувственных приемов, представлявших собой удивительную смесь иезуитства и масонства, непостижимые таинственные движения человеческой души. Навсегда останется неразрешенной загадкой, каким образом серьезные и образованные люди могли увлекаться детской игрой.
Предложенные в члены «приличные люди» в течение некоторого времени подвергались заботливому наблюдению с точки зрения их пригодности для ордена.
Они назывались инсинуатами. Если инсинуат приводил в доказательство своей пригодности какую‑либо научную работу и заявлял о своей готовности вступить в орден, он становился послушником. Обязавшись подпиской строго соблюдать тайну, он должен был завести Diarim, в который он записывал все, «что ему сообщалось в ордене и что он о нем думал». По требованию главы ордена, он должен был показывать ему дневник. Послушник должен был также заполнять вопросные листки, из которых, кроме сведений о его личности, заносились подробности относительно его переписки, научных занятий, способов, какими он намеревался служить ордену. Далее он должен был делать заметки относительно «характера, деятельности, мировоззрения ученых и почитаемых деятелей старого и нового времени, об их мыслях, изречениях, чувствах». В конце месяца новичок должен был представить запечатанный пакет с надписью Quibus licet. В пакете заключался отчет о всех делах, связывавших его с орденом. Эта обязанность, нечто вроде исповеди, возлагалась на членов всех степеней. Никто не мог уклониться от нее, под угрозой денежного взыскивания. Если кандидат желал высказать какое‑нибудь свое тайное желание, то он прилагал к Quibus licet записку с надписью Soli. Если он желал довести свою просьбу до сведения высших должностных лиц, то вместо Soli он делал надпись Primo.
В зависимости от усердия и способностей кандидат проходил испытательный курс в один — два или три года. По истечении этого периода кандидаты в большинстве случаев оказывались настолько подготовленными, что не только отвечали утвердительно на вопрос, желают ли они быть принятыми, но едва могли дождаться часа, когда наконец пред ними откроется дверь таинственного союза.
Введение в класс минервалов, учеников мудрости, происходило или днем в каком‑нибудь уединенном мрачном месте, или ночною порой, когда луна всходила на небо, в отдаленной комнате, куда не достигал внешний шум. Торжественным актом руководил начальник как Initians, секретарь и член, принимавший кандидата, как воспреемники. Последний вводил кандидата в темную комнату и предоставлял его здесь его собственным мыслям. По прошествии четверти часа, если тот настаивал на своем намерении сделаться членом ордена, его переводили в «комнату посвящения», погруженную в мистический полумрак. На столе, за которым сидел начальник ордена с шляпой на голове, лежали шпага и раскрытая Библия. Кандидат становился в некотором отдалении от него, и между ним и председателем ордена завязывался разговор о задачах ордена и о стремлении кандидата вступить в него, об обязанностях, которые он собирался взять на себя, о его надеждах и том наказании, которое его постигнет в случае измены. При этом к груди кандидата приставлялось острие шпаги. Если он с помощью своего восприемника удовлетворительно отвечал на все вопросы, то ему предлагали принести орденскую присягу. С этой целью он опускался на колени, держа правую руку плашмя над головой и символически изображая этим, что он склоняет голову к ногам главы ордена, и произносил формулу присяги. При словах: «Да поможет мне Бог», посвящаемый снимал руку с головы и клал указательный палец на Библию.
После этого кандидату сообщались отличительный знак, жест и пароль, менявшиеся по разрядам. Отличительный знак минервала состоял в том, что он Держал руку горизонтально над глазами; жест в том, что он мизинцем три раза слегка пожимал правую руку брата. «Пароль», изменявшийся два раза в год, заключал название местности и имя какого‑нибудь лица.
Затем сообщалось древнеперсидское летосчисление и география ордена, а также шифр переписки с орденом.
Летосчисление начинается с 632 г. по Р. X., следовательно, учреждение Ордена иллюминатов (1776) приходится на 1144 г. Год иллюминатов — современный Орден иллюминатов также придерживается этих и других установлений — начинается с 21 марта. В первом месяце (фаравадин) считался 41 день. Он включал и весь апрель. Затем следовал адарпахашт (май), чарбад (июнь), тирмех (июль), мездермех (август), шахаримех (сентябрь), мехармех (октябрь), абенмех (ноябрь), адармех (декабрь), димех (январь), бенмех (февраль), асфандер (март 22 дня) — Бавария называлась Грецией или Ахайей, Франкен — Иллирией, Гесен — Лидией, Швабия — Паннонией, Тироль — Пелопоннесом, Австрия — Египтом, Мюнхен получил название Афины, Аугсбург — Никомидия, Фрейзинг — Фивы, Регенсбург — Коринф, Эйбштедт — Эрзерум, Бамберг — Антиохия, Франкфурт — на — Майне — Одесса, Инсбрук — Самос, Вена — Рим, Ингольштадт вполне основательно был назван Элевсисом. Ведь в Древней Греции Элевсис был прославленным местом знаменитых мистерий. Подобно ему, Ингольштадт должен был стать новым средоточием культа и источником новой жизни.
Наконец, кандидат получал орденское имя, заимстованное большей частью из римской или греческой древности. Генералиссимус Вейсгаупт называл себя Спартаком — имя, выбранное неслучайно. Подобно тому как некогда храбрый фракиец Спартак победоносно повел бунтовавший пролетариат Италии против всемогущего Рима (73–71 до Р. X.), так Вейсгаупт хотел поднять закрепощенный дух человеческий против того же Рима и произвести радикальный переворот в обществе. Книгге назывался Филоном, Массенгаузен — Аяксом, Цвак — Катоном, барон Шрекенштейн из Эйхштадта — Магометом, барон Экер из Амберга — Периклом, граф Паппенгейм из Ингольштадта — Александром, профессор Креннер — Арминием, герцог Фердинанд Брауншвейгский — Аароном, Николай из Берлина — Лукианом, профессор Мальдешауер в Киле — Годоскальком, герцог Эрнест Датский — Тимолеоном и т. д.
Само собою понятно, что все это имело целью возможно лучше оградить тайну общества от любопытства непосвященных. Тогда наконец новичок становился полноправным членом разряда минервалов. Тем не менее вступление его в рабочую ложу этого разряда сопровождалось еще некоторыми церемониями. Здесь видная роль принадлежала цензору.
