Ах, милый господин моего сердца! Если бы не [Теософское] Общество и Учителя, которым я каждодневно приношу в жертву свою кровь и честь, если бы те немногие, похожие на Вас англичане, которых я научилась любить как свою собственную плоть и кровь (метафорически, ибо свою плоть и кровь я ненавижу), – если бы не всё это, с какой колоссальной силой я ненавидела бы вас, англичан! В самом деле, поведение и политика вашего нынешнего кабинета министров бесчестны, презренны, достойны Иуды и в то же самое время восхитительно глупы! Один Черчилль ведёт себя как разумный человек и удивляет меня. Я вижу, что он вовсе не глуп и у него неплохое чутьё. То, что он бросил вашего Солсбери на произвол судьбы, возможно, спасло Англию от внезапного налёта России на вас да ещё и с союзниками, дорогой мой, – такими союзниками, о которых ваши дипломаты никогда и не помышляли, – и даже не с вашей поганой Турцией”.
Когда Россия вступила в войну с Турцией, Блаватская писала в американские газеты… публично выступая не только против турков, но и против таких серьёзных духовных и всемирных противников России, как иезуиты. Она делает великолепный перевод на английский язык тургеневского стихотворения “Виндзорский крокет”, и его публикуют сразу в нескольких газетах. Ей не дают покоя нью-йоркские поляки своими антироссийскими выходками…
Даже на страницах своих монументальных трудов, написанных для англоязычных читателей, Блаватская продолжает защищать Россию. В “Разоблачённой Изиде” она пишет:
“Верная своей политике быть чем угодно и для кого угодно, лишь бы в пользу своих интересов, Римская церковь, пока мы пишем эти строчки (1876 г.), благожелательно взирает на зверства в Болгарии и Сербии и, вероятно, маневрирует с Турцией против России… Ватикан рад ухватиться за любой союз, который обещает если и не восстановления его власти, то хоть ослабления своего противника (России)”.
Она пребывала в постоянном беспокойстве за исход войны, за воевавших дядю, двоюродного брата и племянника. Несказанно радовали Елену Петровну победы русского оружия, за которыми она пристально следила. Она ещё долго продолжала, как и во всё время войны, присылать деньги на русских раненых, и даже первые выручки, полученные за “Изиду”, пошли на ту же цель. Всё, что получала она в то время за статьи в русских газетах, всё шло целиком на Красный Крест и на бараки кавказских раненых.
Революционерка по своим духовным устремлениям и в ориентации на сакральный Восток, она парадоксальным образом была близка к охранительным позициям, в чём-то перекликающимися с воззрениями Константина Леонтьева. Поддерживая право народа на восстание в случае его иноземного угнетения, как в Индии, она совсем иначе смотрела на поднимавших голову нигилистов и народовольцев с их террором и насилием (курсив мой. – И. Ш. ), которого органически не переносила.
Блаватская посвятила интереснейшую статью роману Тургенева “Отцы и дети”, в которой пророчески утверждала, что созданный писательской силой мысли образ разрушителя Базарова способен в будущем принести России неисчислимые бедствия. Она сотрудничала как автор с известным русским публицистом Катковым… Книги Блаватской “Из пещер и дебрей Индостана”, “На голубых горах. Племена гор” можно было встретить в личных библиотеках Льва Толстого и даже Ленина (!), на неё ссылались Владимир Соловьёв (больше критически) и Николай Лесков (весьма позитивно).
Воспринимая царя как помазанника Божия, Блаватская не принимала республиканских форм правления и видела в самой фигуре самодержца персональное претворение Божественной Воли.
Один из биографов Блаватской, миссис Джонстон, сообщает: “Несмотря на отсутствие учтивости со стороны русских газет по отношению к Е. П. Б., она всегда подписывалась на многие русские журналы и газеты и, не имея возможности прочесть их за день, отрывала время от пяти-шестичасового ночного отдыха, желая знать, что происходило в её родной стране”. Сколько могла, со страниц теософских журналов, имеющих влияние на западную интеллигенцию, она защищала Россию от клеветы и наветов. Русский дух, русская правда, русская справедливость, по большому слову – Православие, столь ярко отображённые великой русской культурой, воплощали и воплощают идею мирового Универсума. На алтарь служению этому Идеалу отдала свою жизнь наша соотечественница Елена Петровна Блаватская. И кто может сказать, где бoльшая служба вершится для России: в её пределах и в битвах с внутренними врагами, или же за её пределами, с врагами внешними?
К сожалению, в России, на родине Блаватской, распространялась и распространяется клевета о её антиправославии. Но необходимо подчеркнуть, что во всех её работах, большинство из которых написано на английском языке, в критике “церкви” подразумевалась именно Западная церковь, господство и иезуитство папистов. Блаватская никогда не критиковала искреннюю, православную веру в Христа.
Неверные сведения, печатавшиеся о ней тогда в России, сильно огорчали Блаватскую:
“Ну что это они всё врут?.. Откуда они взяли, что я собираюсь упразднять христианство и проповедовать буддизм? Если б читали в России, что мы пишем, так и знали бы, что мы проповедуем чистую христоподобную теософию – познание Бога и жизненной морали, как её понимал сам Христос… Уж если репортёры их городят пустяки, так имели бы мужество печатать возражения. Уж, кажется, я нимало необидное, самое добродушное письмо написала, а у N и его поместить добросовестности не хватило?.. Ну, Бог с ними, милые соотечественники!..”
Блаватскую иногда обвиняли в масонстве. Но ни в какое масонство она не вступала, если только не причислить к таковым самых великих духовных учителей Индии – гималайских Махатм…
Потому, когда за свой двухтомник “Разоблачённая Изида” она получила послание от неизвестного ей масонского общества, где говорилось, что она в благодарность за глубокие исследования принята в него, то этот факт по свидетельству современников вызвал у неё приступ неудержимого хохота.
Блаватская обладала особыми, как их называют сегодня, “паронормальными” способностями, за которые одних в прочие века сжигали, а других возводили в ранг пророков и святых. Желиховская, сестра Блаватской, описывает православное благословение, данное молодой Елене Петровне одним из будущих иерархов Православной церкви, узнавшим об этих её способностях:
“По дороге, именно в Задонске, у обедни её узнал преосвященный Исидор, бывший экзарх Грузии, который впоследствии стал митрополитом Киевским, а затем Новгородским, Санкт-Петербургским и Финляндским… Он знал её ещё в Тифлисе и прислал служку звать её к себе. Преосвященный расспрашивал её ласково, где и как она странствовала, куда едет и пр. Заметив вскоре окружавшие её феномены, владыка обратил на них внимание. С большим интересом расспрашивал, задавал вопросы мысленно и, получив на них толковые ответы, был ещё более изумлён…
На прощание он благословил:
“Нет силы не от Бога! Смущаться ею вам нечем, если вы не злоупотребляете особым даром, данным вам… Мало ли неизведанных сил в природе? Всех их не дано знать человеку, но узнавать их ему не воспрещено, как не воспрещено и пользоваться ими. Он преодолеет и, со временем, может употребить их на пользу всего человечества… Бог да благословит вас на всё хорошее и доброе”…”
