НО… Ох уж эта наша великолепная, само-свободная, но и… нетехнологичная свобода! И относительно каждодневности, равномерно-аккуратного поддержания политического механизма обеспечения свободы выбора – в этом русские точно уступят европейцам.
После подобного признания мне так и видится примерно следующий допрос.
– Это ведь, получается, у русских и европейцев противоречащие понимания свободы?
– Да!!! – ответим.
– А может, это ещё и антагонистическое противоречие? – продолжат у нас выпытывать Гегель и все гегельянцы, младогегельянцы, включая Карла Маркса, все коммунисты, все сторонники диалектики, развития и прогресса.
…И вот тут уже можно вместо ответа смело посылать этих, пытающихся «расставить точки “i”», на все знакомые буквы.
Ведь сегодня, как мы прекрасно уже видим, исторические противоречия не разрешаются, не снимаются по-Гегелевски, а просто… заслоняются другими противоречиями.
Просто вообще – забываются.
Две армии, советская и американская, полвека стояли, нацеленные друг на друга, стояли, переминаясь с ноги на ногу, ожидая приказа: разрешить, наконец, их противоречие, воспринимавшееся как Главное Противоречие Эпохи, как диалектический источник развития всего мира. И вот вылезли откуда-то сбоку какие-то эти… БинЛадены да Басаевы, и то самое Главное Противоречие почти испарилось… Просто стало как-то не до него.
А противоречие католицизм – православие? Девятьсот пятьдесят лет, от Анафем и Контр-Анафем, войн, Крестовых походов – к печатным и теле– и радиоспорам, диспутам. И все столетия соблюдалась строгая граница между «каноническими территориями» и царило твёрдое понимание, что прибыль одного – это убыль другого, вспомните кровавую историю униатства!.. И вот теперь, в наши дни, на обоих «строго соблюдаемых канонических территориях» пролезли, словно черви, всевозможные секты, расползающиеся по законам сетевого маркетинга. И я с огромнейшим сожалением и болью читаю статьи о жутком продвижении сектантства, например, в Бразилии, оплоте католичества.
Словно два профессора, готовившихся к историческому диспуту, оттачивавших контраргументы, представлявших реакцию зала, репетировавших жесты и наконец приехавших в назначенный Исторический День, увидели на дверях корявое объявление: «Диспут отменён по технич. причинам. В аудитории протравка тараканов».
– Позвольте, а как же ждавшая нас публика? И, кстати, где она?
– Эвона, публика! Да сегодня ж в полвосьмого по второй программе семнадцатая серия! Бягите, сердешные, может, ещё и поспеете.
Наше с Западом противоречие в понимании свободы и так-то хромало на обе смысловые ноги. Вспомните. Главными критериями, а по сути, приманками (!) были объявлены: экономическое соревнование, уровень производства, потребительские стандарты, достижения.
Я прекрасно помню, как 4 июля 1982 года президент США Рональд Рейган и 45 000 официальных гостей и полмиллиона туристов наблюдали посадку первого космического шаттла на базе ВВС Эдварс. Миллиардная телеаудитория и сама дата этой космической победы – всё было подогнано как раз к главному празднику – Дню независимости, Дню рождения США. И едва дождавшись этой благополучной посадки, президент Рейган объявил: «Мы сделали это, потому что мы были… (далее шла шикарная пауза, голливудских киноковбоев, наверное, тоже учили системе Станиславского)… потому что мы были… СВОБОДНЫМИ!» Намёк на СССР был кристально ясен. Весь мир (кроме, понятно, СССР) транслировал тогда эту рейгановскую фразу. А потом и наши перестроечные публицисты, производя свои прикидки уровня своей аудитории, помните, часто повторяли: «Да-да. Учтите, граждане. Без свободы – не бывает и колбасы!»
И вот уже вырос целый сонм стран без «западных свобод», но с «западными достижениями». (Приглядитесь хоть к Сингапуру, мировому экономическому лидеру, страшилками из абсолютно несвободной, 100 % регламентированной жизни которого пугают друг друга «в Интернетах».)
Да и ту жёсткую рейгановскую «философскую» привязку свободы к первому же удачно приземлившемуся шаттлу… Ну как её вывернуть на другой шаттл, взорвавшийся на второй минуте полёта? Или на следующий шаттл, сверзнувшийся огненной кометой? «Это потому, что мы – что?..» Но обнявшиеся господа Рейган и Альцгеймер уже не ответят на этот контрвопрос. Проехали.
А то, что сейчас на Международную космическую станцию американцы предпочитают летать на российских «Союзах», это как «обфилософить» ? Опять принять фатоватую рейгановскую позу и объявить: «Мы делаем это, потому что мы… СВОБОДНЫЕ!!! Но и осторожные тоже…».
В одной из своих книг я говорил о важнейшем измерении в эпоху Холодной войны – гонке потребления и её весьма своеобразных последствиях, вырастающих в полный рост только сейчас… Здесь же, не повторяясь, я позволю себе небольшой иронический экскурс к истокам гонки, прогресса вообще. Ведь за свободой , которую сейчас мы обсуждали, тянется, согласно Гегелю, прогресс . Выражаясь точнее, свобода и прогресс увязаны в одной гегелевской формуле.
Прогресс и Пруссия
Как известно, идею непрерывного мирового прогресса дал нам Гегель: «Прогресс – это развитие абсолютного духа, познающего свою свободу!» И гениально выявив законы диалектики, «переходы количества в качество», «отрицание отрицания», впервые разобрав все источники мирового развития (те самые противоречия), наш Георг не споткнулся даже на самом главном вопросе, коварном вопросе, выраставшем по мере расписывания всех законов и обстоятельств развития. На вопросе «Куда?» . Если весь мир существует только в развитии, движении, то ведь интересно же: в движении – куда?
«Ну так это ж самое простое! – отвечал Гегель. – Исторический прогресс, как я вам говорил, есть развитие абсолютного духа , познающего свою свободу! И тот мировой абсолютный дух упорно развивал свою свободу все три мировых исторических периода, каковые я выделил: Восточный, Античный и Германский. И достиг высшей цели своего прогресса, а именно: “ создания конституционного Прусского королевства”».
Именно так – проверьте. Брокгауз: «“Философия истории” в школе Гегеля превратилась в теорию прогресса». И советские философы, да и вообще все марксисты это (гегелевский прогресс) единодушно признавали. Соглашались, получается, и с тем, что у Гегеля после Античного периода был только Германский , то есть: славяне с прочей негерманской мелочью – вне прогресса. И что вершина мирового прогресса, по Гегелю, – конституционное королевство Пруссия…
А ведь, знаете… такое приведу сравнение. Каждый раз, щёлкая кнопкой электрочайника, мы очередной раз признаём – закон Ома. Вспоминаем или нет – не важно. Главное, нельзя, отвергая принципиально закон Ома, одновременно ждать и нагревания электрочайника. Но ведь точно так же дела обстоят и с прогрессом/Пруссией. Пользуясь разработанным понятием «прогресс», нельзя забывать (и не только по причинам авторского права), что (чуть спрямляя здесь все гегелевские силлогизмы): «Прогресс» – это то, что ведёт к Пруссии.
