Геополитический джаз
В главе «Пиарщик у врат зари» я рискнул привести, как воспоминание об очаровательном, промежуточном, межеумочном периоде резанных открыток (билеты на первые подпольные концерты) и шершавых ротапринтных, гектографических листках (первый самиздат) стихотворный диалог — «1982 год». На остающихся страницах я поставлю еще несколько таких вешек-воспоминаний о недавних уже событиях. Геополитика в рифмах и афоризмах…
Лето 2008-го донесло до Москвы всемирно-модный одежно-обувной тренд: мягкие восточные, прямо-таки гаремные туфли с загнутыми носами, шальвары на бедрах, открытые пупки, монисты. Весь этот тысячеоднаночный колорит, всероссийский танец живота — невольно дополнял общемировую картину вспыхнувшего ориенталистского интереса. НАТОвско-американские походы в Ирак, Афганистан.
Операции: «Нефть в обмен на унижение», «Принуждение к гостеприимству»…потребовали промежуточных авиабаз и как следствие, еще и первого настоящего знакомства янки с нашими Узбекистаном, Таджикистаном, Киргизией…
Геополитический джаз
Радостный Янки вытер лоб.
За окном минареты и бывший обком…
Ничего полезного в городе нет,
Непонятный жизненный план.
Здесь валял дурака сто лет
русский Иван…
Дети тут… чуть покажись — облепят машины,
Клянчат жвачку, и прокатить до школы…
В наманганском чеканном кувшине
шипит и булькает кока-кола…
Движок генератора? — В норме!
Глушит гомон базара, вопли мулл и ослиное ржание.
О, эти глаза напротив! Миндалевидные — по форме,
и лукавые — по содержанию.
А в метрополии сейчас праздник…
с песнями Бритни Спирс, речами Буша
и радостным лаем.
Лишь один чуть-чуть побрюзжит Бжезинский,
геополитически покумекав.
И вот, однажды… заголовок… читаем…
«Нью-Йорк тайме»…
— «Головокружение от узбеков».
«Добро пожаловать в XXI!» Наше вхождение в новый век было преимущественно связано не с лихорадочной работой, как у американцев, а, скорее с оцепенелым (теле)смотрением. Нашим аналогом сентябрьских манхэттенских башен — стали два рухнувших телевизионных столпа: Березовскийи Гусинский(арестованный как раз в годовщину сожжения Яна Гуса). И даже судебный процесс со сбитым Доренкой пешеходом — это все о том же, о нашем оцепенелом смотрении: загляделись…
Телеклассицизмы
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспаривать налоги…
…иная, лучшая потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа —
Не все ли нам равно?
A.C. Пушкин
Глядеться в «Зеркалах», мычать в «Итогах»,
Иль мотоциклом на ночных дорогах
Тупую чернь давить….
Не все ли — нам равно?
Титанам духа, примостившимся к Мост-Банку,
Которым и весь мир — покорный микрофон!
Избранникам Галины Бланка,
Счастливцам праздным голубых окон…
На лацканах висят останкинские розы,
И тянет проводок… Приз в студии давно.
Зависеть от Гуся, зависеть от Березы —
Не хрен ли нам один?
Пардон, не все ль равно?
Пытались сбежать с этого сеанса многолетнего оцепенелого смотрения. Не читать газет! Но о новых горячих точках страны узнавали в электричках, от новых пестрых собирателей подаяний, с их распевным зачином: «Мы сами не местные, беженцы, мы приехали…»— напрягаясь: откуда? Где еще?
Унесенные сквозняком
Загадки милицейских хроник,
где: «А и Б сидели в БМВ…»
И где теперь тот «А»?
А может «Б» кто вспомнит?
Иль Абдуллу-Заде с дирою в галаве?
А БМВ сожгли. Поджегшего — убили.
И дэвушкуего не видно из травы.
По поводу братвы решили: «Или-или…»
А Гиви не с дырой — савсэм бэз галавы.
Религий пять иль шесть. Двенадцать диалектов.
Таблицы их грехов — не сводятся в одну.
А фоторобот сдох. Ушей и глаз комплекты
прикинулись людьми,
наполнили страну (…)
Их всех найдет лесник.
Нет — мусорщик.
(Иль дворник?)
И вызовет 02.
03
05
07
Приметы совпадут.
В июне, нет — во вторник.
Закроются дела Надолго. На —
совсем.
В главе «Пиарщик у врат зари» я кратко упомянул кроме стихотворческого, еще и о бизнес-периоде своей жизни. В вышедшем в 2006 году романе «Горящая соль» есть дальние отголоски полученного опыта. Герой — командир подмосковного военного гарнизона, выживающий «в наши дни», набивший свой городок всякими немыслимыми арендаторами, отдавший свой полигон для съемок военных фильмов, свои душу и время — для всяких немыслимых проектов друзей-отставников. Притом честный и очень усталый человек, в финале он видит свой городок неким «Ноевым ковчегом», набитым всевозможными спасающимися «тварями», парными и непарными, «чистыми» и не очень… Нижеследующие два стихостолбика — не были вложены прямо в его уста, но соответствовали горестным его мыслям. Некий вздох.
Первые поминки на Земле
Жалко, что ни говори
Мир — пустивший пузыри.
Ну, приехали. Ой-вэй! Жизнь — невыносимый дар.
Симчик, выпусти зверей. Вздох. Дыханье. Перегар…
«Всякий дышащий» погиб, Хама — все равно, что нет.
кроме них… китов и рыб. На конфетку, Иафет.
Ужас этот как снести? Сима и тебя — люблю.
Досчитай до десяти, Хаму ж — рабство. Хлопок. Блюз.
И любуйся, рад — не рад: Брошен я, как смятый лист —
Радуга и виноград. «…Алкоголик и расист».
Память — как морской песок… И политкорректный век
Виноградный бродит сок. Ненавидит мой ковчег.
Как известно, неудавшийся эдинбургский студент-богослов Чарлз Дарвин метался по свету на корабле «Бигль» («Ищейка» — англ.), в поисках «научного материала» для опровержения Книги Бытия. Ведь его теория эволюции, покушавшаяся именно на эту, первую книгу Библии, страдала, как известно — отсутствием подтверждений, «промежуточных эволюционных форм».(Это и сегодня — самый критикуемый пункт дарвиновской книги «Происхождение видов»).
