В условиях разорения страны войной и «военным коммунизмом» картина электрифицированного производства казалась фантастической. Встречавшийся с Лениным в это время выдающийся английский писатель-фантаст Герберт Уэллс назвал его великим мечтателем. Англичанин не понимал, где Ленин найдёт средства на строительство десятков электростанций. Но Ленин и партия большевиков считали, что они могут мобилизовать массы рабочих и крестьян на строительство новых предприятий так же, как до этого на войну. Средства на строительство должно было снова дать разорённое войной и поборами крестьянство. Характерно, что на съезде советов Ленин признал, что большевики чувствуют себя должниками перед крестьянами, но долг вернут не сейчас, а когда восстановят промышленность. Но по плану большевиков восстановление и модернизация промышленности должны были происходить одновременно с ликвидацией крестьянства как класса, превращения его в слой сельских рабочих, управляемых государством. Это напоминало обещание вернуть долг кредитору, которого собираешься убить.
Но сразу же после разгрома Врангеля этот стройный план стал давать сбои. Если в середине и даже осенью 1920 г. поставки продовольствия в города шли бодро, то в декабре они стали стремительно падать, и перед столицами встала угроза голода. Крестьяне таким образом напомнили коммунистическим правителям, что деревня оказалась перед угрозой голодной смерти, и не видит оснований далее снабжать «Коммунию». А раз коммунисты изымают хлеб насильственно, то селяне стали активнее поддерживать повстанчество. После поражения белых оно разлилось ещё сильнее, чем в 1919 г.
И среди рабочих росло недовольство политикой большевиков, которые довели города страны до голодного состояния. В этих условиях в партии большевиков обострились внутренние разногласия по поводу путей дальнейшего развития страны, которые приняли форму дискуссии о профсоюзах.
Лидеры большевиков полагали, что грандиозные задачи строительства коммунизма требуют ещё жёстче организовать рабочий класс. Основной организацией рабочих были профсоюзы, и поэтому именно профсоюзы оказались в центре дискуссии в партии большевиков после гражданской войны.
Дискуссия началась с того, что Троцкий предложил «перетряхнуть» профсоюзное руководство, после чего сделать профсоюзные структуры государственными органами. Это вызвало протесты профсоюзных лидеров во главе с Михаилом Томским.
Если Троцкий выступал за усиление диктаторских механизмов, за превращение профсоюзов в рычаг управления рабочими, то рабочая оппозиция во главе с Александром Шляпниковым и Александрой Коллонтай в соответствии с программой партии предлагали передать власть съездам производителей (фактически — профсоюзам), отказавшись от диктата Совнаркома, ЦК и карательных органов. Управление предприятиями предлагалось передать рабочим комитетам. В этом «рабочая оппозиция» предвосхищала эксперименты производственной демократии в Испании в 1936–1939 гг. и в Югославии второй половины XX в. Идея передачи значительной власти профсоюзам и советам выдвигалась и группой «Демократического социализма» («децистами») во главе с Тимофеем Сапроновым. Однако между децистами и рабочей оппозицией существовали разногласия. Децисты считали вопрос о профсоюзах более частным, и предлагали формировать органы хозяйственного управления на паритетных началах советскими и профсоюзными органами
[801].
«Рабочая оппозиция» считала необходимым ускорить провозглашённое большевиками «отмирание» государства и передать управление экономикой профсоюзам и производственному самоуправлению. Неудивительно, что Ленин обвинил их в анархо-синдикалистском «уклоне» от общей партийной линии. Но эта линия ещё не была выработана. Теоретик партии Николай Бухарин предложил компромиссную позицию между предложениями Троцкого, «рабочей оппозиции» и «децистов». Бухарин обратил внимание на то, что все фракции партии выступают за включение рабочих организаций в структуру государства, которое после этого на деле может стать рабочим государством. Управление предприятиями в этих условиях должно было перейти в руки демократизированных профсоюзных организаций, по существу — самоуправляющихся рабочих коллективов. Это тоже был существенный шаг к синдикалистским идеям. Но для этого необходимо восстановить демократию в профсоюзах (а значит и в «опрофсоюзенном» государстве). Троцкий согласился с аргументами Бухарина и признал, что рабочие путём перевыборов могут «перетряхнуть» профсоюзное руководство, очистив его от бюрократии. Таким образом, ведущие теоретики партии готовы были предложить создание новой социально-политической системы, основанной на демократии снизу доверху, от самоуправления на предприятиях до государства в целом. Но эта демократия должна была касаться только рабочего класса, и пока обходила стороной «мелкую буржуазию», то есть крестьянство.
Против этих взглядов резко выступили Ленин и Зиновьев. Они считали, что такие резкие перемены могут разрушить аппарат управления, что особенно опасно в условиях разраставшегося в стране социально-политического кризиса. Ленин полагал, что нельзя доверять власть массам рабочих, тесно связанным с крестьянством, которое Ленин считал частью буржуазии (мелкой буржуазией). Строительство мощной промышленности, планировавшееся коммунистами, должно было управляться из единого центра партийно-правительственной бюрократией, а не рабочими коллективами. Поэтому Ленин настаивал на том, что существующая авторитарная система власти должна быть сохранена, профсоюзы должны существовать отдельно от государства, но полностью подчиняться партии, быть её «приводным ремнём» к рабочим массам, фракции в партии должны быть запрещены, единство партии восстановлено. В то же время Ленин был готов пойти на уступки крестьянству, которое почти прекратило поставки продовольствия.
Разрешить противоречия в партии должен был X съезд РКП(б). Этот же съезд должен был определить политику в отношении крестьянства. И крестьянство активно «давило» на партию. Восстания ширились.
Почти вся Тамбовская губерния, кроме городов, контролировалась повстанцами. В феврале 1921 г. восстание распространилось на часть Пензенской, Воронежской и Саратовской губерний, где антоновцы контактировали с другими повстанческими движениями. В январе 1921 г. были образованы две повстанческие армии (во главе с Антоновым и Токмаковым). В партизанской армии были введены знаки различия. На красных знамёнах повстанческих полков был написан эсеровский лозунг «В борьбе обретёшь ты право своё!» Численность повстанцев в марте составляла более 17 тыс. бойцов с 25 пулемётами и 5 орудиями. Им противостояли красные войска Тамбовской губернии, которые с января возглавлял А. Павлов, а с мая — М. Тухачевский. В марте они составляли 40,5 тыс. бойцов при 463 пулемётах, 63 орудиях, 8 самолётах, 4 бронепоездах, 7 бронелетучках и 6 броневиках. С учётом вспомогательных сил численность повстанцев оценивается в 40–50 тыс., а силы Красной армии в регионе — в 120 тыс. Организационно-политическую работу при подавлении восстания вела комиссия ВЦИК по ликвидации бандитизма в Тамбовской губернии во главе с А. Антоновым-Овсеенко. Ему пригодился опыт взаимодействия с Махно — нужно было действовать не только вооружённой силой, но и уступками. 5 февраля 1921 г. в губернии была отменена продразвёрстка, что стало «первой ласточкой» приближающегося НЭПа.
