* * *
Реальная власть в Арагоне принадлежала Арагонскому совету — территориальному органу, образовавшемуся в 1936 г. и контролировавшемуся анархистами. Арагонский совет опирался на коллективы и профсоюзы. Его статус как территориального органа самоуправления де-факто был признан правительством. Летом 1937 г. были предприняты попытки легализации Совета де-юре, но они натолкнулись на правительственное требование принять губернатора из центра
[1262]. В июле 1937 г. правительственные карабинеры стали конфисковывать грузовики коллективов, дезорганизуя производство. В начале августа арагонцы обнаружили опасную концентрацию правительственных военных сил вблизи границ региона. В Барбастро был создан марионеточный «Совет Арагона», который призвал правительство установить «федеральное правление» Арагоном
[1263]. Сюда был назначен губернатор, не признававший прежних прав Арагонского совета. Тогда же стало известно об исключении анархо-синдикалистов из Астурийского совета
[1264].
Национальный пленум НКТ обсуждал 7 августа опасное положение, сложившееся вокруг Арагона. Дискутировалась возможность оказания вооруженного сопротивления в случае нападения на Арагон. Арагонская делегация «заявила, что существуют две позиции: защищаться с ловкостью и дипломатией или прибегнуть к насилию; в любом случае Арагонский совет готов действовать так, как укажет пленум»
[1265]. Лидер Совета Аскасо также спрашивал, следует ли ему сдаваться властям, если будет выписан ордер на его арест
[1266]. Мнения разделились. Представители Каталонии и ФАИ настаивали, что пассивное сопротивление наступлению коммунистов будет недостаточным. Организация Центрального региона считала вооруженное сопротивление недопустимым и выступала за активизацию переговоров с правительством по этому поводу. Эту позицию поддержало большинство. «Необходимо выяснить военные возможности, потому что существует возможность крушения — фашизм ликвидирует нас за восемь дней, а если он этого не сделает, то это сделают коммунисты»
[1267], — говорилось на пленуме.
Трагическая ситуация, в которой любое столкновение в тылу могло привести к крушению фронта, заставила анархо-синдикалистов воздержаться от военного сопротивления. Как показали дальнейшие события, коммунисты не были столь же щепетильны. Они не опасались, что действия их военных подразделений в тылу вызовут обвинения в разжигании братоубийственной войны — у правящей группировки сохранялся перевес в средствах массовой информации. Предлагалось также активизировать давление на коммунистов через государственные структуры. Скованная условиями гражданской войны, предполагавшей непривычную для анархистов лояльность Республике, НКТ просто не могла эффективно действовать в оппозиции.
Оставалось использовать противоречия в лагере майских победителей, прежде всего между Прието и коммунистами. Заигрывания коммунистов с НКТ можно было рассматривать как подготовку к новому столкновению в борьбе за власть. Президент М. Асанья склонялся к поддержке Прието. Национальный комитет НКТ предложил делегатам встретиться с президентом, чтобы доказать ему необходимость «срочного включения нашего организма во власть… Люди правительства и Асаньи начали чувствовать заметный страх не только по нашему поводу, но и по поводу своих вчерашних друзей, располагающих властью»
[1268]. Было решено создать комиссию для переговоров с президентом. Однако эта идея была неудачной — ведь президент был давним и жестким противником анархо-синдикализма. Коммунистам с их умеренной тактической линией было гораздо легче найти ключи к сердцу президента, чем сторонникам широкомасштабных социальных преобразований. Эти политические маневры НКТ были вызваны безысходностью. Анархо-синдикалисты не хотели становиться сателлитами коммунистов, понимая, куда это их приведет. Но и союзников против коммунистов НКТ не нашла.
Анархо-синдикалистам не удалось найти выход из положения, сложившегося к моменту наступления коммунистов на Арагон. Пленум НКТ предоставил возможность Арагонской организации действовать по своему усмотрению
[1269].
11 августа силы 11-й дивизии под командованием коммуниста Э. Листера напали на Каспе и разогнали Арагонский совет, арестовав его лидеров и несколько сот анархо-синдикалистов. Акция не встретила значительного сопротивления, так как анархо-синдикалисты не стали использовать даже небольшое количество оружия, имевшееся у них на складах в тылу, и не сняли войск с фронта. Листер утверждал, что операция была согласована с И. Прието, руководством КПИ и советскими представителями
[1270]. А вот Антонов-Овсеенко считал, что от этой акции выиграл Прието: «Характерно, что Приэто использовал для этой задачи дивизию Листера с тем, чтобы направить против коммунистической партии все недовольство анархистов»
[1271]. Действительно, игры коммунистов в блок с анархистами против Прието после разгона Арагонского совета пришлось отложить.
Обосновывая новый удар по либертарному движению, Х. Негрин говорил: «Моральные и материальные нужды войны неминуемо требуют концентрации всей власти в руках государства»
[1272]. Офицер дивизии Листера Т. Руис утверждал, что «крестьяне встречали нас как освободителей», но тут же добавляет, что частью операции было разоружение крестьян
[1273]. Сам факт наличия у крестьян оружия показывает, что коллективизация большинства из них не могла быть насильственной. Коммунистическая пресса так комментировала разоружение анархо-синдикалистов: «Любое оружие, которое прячут в тылу, не оправдывает своего назначения, оно способствует предателю Франко и интервентам в нашей стране… Оружие должно служить фронтам. В тылу нужны трудолюбивые руки…»
[1274]. Характерно, что именно отсутствие в тылу значительных вооруженных формирований, подконтрольных Арагонскому совету, и обеспечило успех операции Э. Листера. Зато майский режим позаботился о том, чтобы в тылу действовали преданные ему воинские части. Даже коммунист А. Росель признает, что после разгона Арагонского совета «мы перешли от анархистской диктатуры к коммунистической»
[1275]. Новый губернатор Арагона Х. Мантекон, левый республиканец и бывший член Арагонского совета, рассказывал Асанье, что Листер собирался расстрелять захваченных членов Совета, но Монтекон отговорил его
[1276].
