Нечто подобное существовало и на других фронтах, но для анархистов милиционная самоорганизация вытекала из их принципов и воспринималась как неотъемлемая составляющая революции. Соответственно, делом принципа был и вопрос о боевых качествах милиции. Насколько боеспособна милиция и эффективны коллективизированные предприятия — настолько верны принципы анархо-синдикализма и самоуправленческого, левого социализма (и, следовательно, — ошибочны идеи коммунистов и социал-либералов). Не удивительно, что милиция Арагонского фронта оказалась в центре идеологических дискуссий.
Профессиональный военный полковник Х. де ла Бераса так оценивал анархо-синдикалистскую милицию: «С военной точки зрения — это хаос, но это хаос, который работает»
[324]. Боеспособность милиции поддерживало также осознание справедливости существовавших в ней отношений. Д. Оруэлл писал о своих впечатлениях от службы в милиции: «Для испанских милиционеров, пока они существовали, существовал и некий микрокосм бесклассового общества. В этом сообществе не было никого, кто действовал бы из-под палки. Когда был недостаток всего, но не было привилегий и чинопочитания, каждый получал, возможно, грубый прообраз того, как будут выглядеть начальные стадии социализма»
[325].
Коммунисты и их союзники упрекали анархистов и «троцкистов» в том, что те не могут решить «легкую» задачу наступления в Арагоне. Пытаясь доказать тезис о низкой боеспособности анархо-синдикалистских формирований, один из лидеров коммунистов Д. Ибаррури писала: «Арагонский фронт оставался неподвижным на протяжении многих месяцев»
[326]. Мы увидим, что пассивность Арагонского фронта — миф. Но даже если так — пока другие фронты отступали, анархо-синдикалисты, не имея авиации и советских танков, по крайней мере смогли обеспечить устойчивость этого фронта, а вот их оппоненты позднее допустили его прорыв франкистами в 1938 г. Арагонский фронт прикрывал промышленную Каталонию и аграрный Арагон. И уже это было принципиально важно для победы.
* * *
Первоначально милиция была добровольческой. Однако уже в начале августа развернулась борьба за мобилизацию в Каталонии. Причем за нее выступили как раз анархистские лидеры Дуррути и Гарсиа Оливер, хотя для мобилизуемых не хватало оружия
[327]. Но у них были иные мотивы — они опасались, что ОСПК произведет в тылу ползучий переворот. Гарсиа возмущался, кричал на Эренбурга: «В тылу укрываются коммунисты и социалисты, они выживают из городов и деревень ФАИ»
[328]. С одной стороны, все силы нужно было отдавать фронту. С другой, тыловые формирования гарантировали прочность политических позиций партии или профсоюза.
ОСПК выдвинула лозунг: «Разоружение тыла». Но даже Антонов-Овсеенко считал, что этот лозунг был выдвинут «по-дурацки». Нужно было бороться за «перераспределение и оформление вооруженных сил». Ведь какие-то вооруженные силы нужно держать в тылу. Компанис тоже выступил против этого лозунга, полагая, что тыл и так уже был в достаточной степени разоружен
[329]. Но каждая партия хотела быть уверенной, что пока ее бойцы сражаются на фронте, силовые структуры не помогут оппонентам переделить власть.
В тылу было около 20000 человек, ожидавших оружия (через несколько месяцев их число выросло до 40000)
[330]. А его пока не было. Пришлось формировать из них три безоружные дивизии.
Большой проблемой стали «неконтролируемые»
[331], действовавшие под флагом анархизма, но не подчинявшиеся НКТ и ФАИ. В октябре с фронта снялась анархистская «Железная колонна», которая отправилась в Валенсию, оправдывая свои действия тем, что в тылу у сторонников партий много вооруженных формирований, и нужно отправить их на фронт. В Валенсии погиб боец «Железной колонны», а похоронная процессия была обстреляна. Колонна ворвалась в Валенсию, разоружила республиканскую милицию и подвергла ее бойцов издевательствам
[332]. Руководство НКТ взяло улаживание конфликта на себя и с большим трудом добилось преобразования «колонны» в бригаду. В итоге колонну удалось вернуть на фронт.
До поездки в Каталонию советский военный советник «Сид» был на собрании «Железной колонны», которая произвела на него впечатление «форменной банды». Он был наслышан, что и в Арагоне творится то же самое. Но слухи об арагонских анархистах не подтвердились (это полезно помнить и современным авторам, которые судят о них по слухам, распространявшимся за пределами Каталонии и Арагона). «И вот, анархистские части Каталонии сильно отличаются от этой „колонны“… — это все же воинские части, примерно, типа мадридских (с учетом их необстрелянности, элементов демократизации от сидения в окопах и т. д.)… бойцы анархистских частей вполне годны для военных действий. Самое главное, что у них еще не утрачены наступательные настроения. Бойцы хотят воевать»
[333].
