Какой поднялся шум!.. Паника за секунды охватила конкурсанток, некоторых особо впечатлительных леди ввергнув в неподдельное отчаяние.
— Надежда есть, молитесь за своего монарха…
С необычайно серьезного принца я перевела взгляд на принцессу — она спрятала лицо в ладонях, плечи ее мелко подрагивали. Гордо прятала слезы… или хитро — их отсутствие?
Я циничная особа, раз не поверила в ее горе?.. После подслушанного разговора сложно верить в дочернюю любовь той, которая мечтает о власти.
Далее дали слово главе службы безопасности, настал черед Джареда.
— Ответственность за теракт взяли на себя повстанцы, объявив, что нынешнюю власть не считают легитимной и благословленной богами. Часть кромешников, которые охраняли университет во время отбора, переброшена во дворец. Два дня КУМ будет закрыт: ни покинуть, ни войти в него не удастся. В остальном все остается по-прежнему.
Не знаю, что участниц испугало сильнее: сообщение о безумных действиях «Покрова Латории» или то, что в некотором роде наша защита ослабла? У меня был Джаред, и я переживала о здоровье короля. Не хочу, чтобы Фиона взошла на престол — не такую правительницу я желала бы своей родине. Может, повзрослев, она изменится, а сейчас из нее получится страшная королева — эгоистичная и мстительная.
Девушки в сопровождении своих кавалеров постепенно расходились.
Джаред подошел одновременно с лордом Харном, который вел под руку задумчивую Мадлен. Она вновь надела очки, из опасной и прекрасной метательницы став странноватым зельеваром.
— Настоятельно прошу вас не покидать комнату в одиночку, — сразу с серьезного указания начал разговор Джаред. — Мы уверены, в стенах КУМа затаился агент покровцев, и, но всей видимости, не один.
По спине прокатилась волна страха. Воплотившийся в теле ректора Голод меня не так пугал, как соотечественники, вообразившие себя вершителями судьбы страны.
— Джаред, я хочу взглянуть на картину Кристы. Ее еще не забрали?
— Вашей сестре сейчас не до картин, — ответил лорд Харн, — она купается в комплиментах ценителей прекрасного.
Последнее слово он произнес с иронией.
Не спрашивая, что за блажь на меня нашла, кромешник сопроводил на сцену, которую сейчас закрывал тяжелый красный занавес. Этим обстоятельством и воспользовался изувер.
Кисти, краски, уголь разбросаны и повреждены, рисунки испорчены…
Больше всего досталось портрету короля — понять, что изображено на изрезанном полотне, теперь невозможно. Вторая картина удостоилась трех ударов, но Криста не зафиксировала ее специальным амулетом, и уголь в некоторых места смазался и осыпался.
— Подожди, — остановил меня Джаред, когда я принялась разглаживать пострадавшее полотно. — Попробую поймать след нашего злоумышленника.
Тьма стекла по правой руке кромешника черной шелковой лентой. Упав на пол, она размножилась на сотни змеек, которые расползлись во все стороны. Воздух пошел рябью, замерцал. Над сценой возникла туманная фигура, несомненно, девушки. Подбежав к портрету короля, она с яростью искромсала его кинжалом. Когда принялась за второй рисунок, кто-то вспугнул ее: злодейка застыла в испуге на пару мгновений, затем бросилась прочь.
Видение рассеялось.
— Жаль, девушка использовала маскирующий артефакт, увидеть ее лицо не получится. Все, Элея, с местом преступления я закончил. Как ты поняла, что картины уничтожат?
Преодолев ступор, я принялась аккуратно «латать» прорехи на полотне деликатным заклинанием — и желтая дымка окутала мольберт почти целиком.
Оставалось ждать, и я объяснила, почему рвалась сюда:
— Я не знала, что картины порежут. Хотела взглянуть на то, что прикрыла заклинанием, — иногда Криста впадает в транс и рисует смерть знакомых.
— Она предвещает ее? Или показывает постфактум? — уловил суть Джаред.
А я вдруг засмотрелась на него. Каким разным бывает мой кромешник. Сейчас сдержанный, собранный, взгляд синих глаз цепкий. Сложно поверить: этот холодный блондин умеет страстно целовать, знает, что такое нежность, а не только долг и служба.
И мне остро захотелось прижаться к плотно стиснутым губам, вернуть глазам азартный блеск, ласково разгладить морщинку на переносице…
Наваждение… Как же меня тянет к нему… Я не узнаю себя, и, странное дело, это не пугает, наоборот, нравится.
— По-разному, иногда показывает прошлое, иногда — будущее. Но предупредить жертв мы ни разу не успели.
— Не успели? Или не успела ты? — уточнил кромешник, впиваясь в меня пытливым взглядом.
— Ладно, только я пыталась несколько раз предупредить жертв — и не успевала или мне не верили.
— А что родители?
— Папа весь в работе, а мама плакала, когда у Кристы случались своеобразные приступы.
— Ясно. — Джаред помрачнел. — Предположения, кто порезал картины, есть?
Настал момент рассказать о подслушанном разговоре принцессы с телохранительницей.
— Есть. И я уверена, что именно эта девушка осмелилась осквернить портрет нашего монарха. Меньше часа назад я спряталась в уборной от Кристы и…
Джаред сосредоточенно слушал, не перебивая.
— Интересные сведения, спасибо, Элея. Но тот, кто резал картины, делал это из ненависти к твоей сестре, принцесса ограничилась бы одним портретом отца, срывая на нем злость за желание отыскать потерянного сына.
— Но ее высочество травит мою сестру! — возразила я.
Кромешник со мной не согласился:
— Издеваться приказывает другим. Лично, своими руками она ничего не сделала Кристе, тогда как картины порезали, изливая ярость. Нет, это не Фиона, она не настолько сильно ненавидит бывшую подругу.
— Ошибаетесь!
Звонкий возглас Кристы меня испугал, Джаред же остался невозмутим. Знал, что она подслушивала? А может, своими возражениями специально и подстегнул мою сестрицу к откровениям.
— Раз Флориан жив, я стану следующей королевой! Не Фиона, а я! — радостно объявила Криста, едва не хлопая в ладоши. — Десять лет назад принц воровал для меня цветы из королевской оранжереи, я уверена, встретившись сейчас, он предложит руку и сердце!
Ее убежденность, незамутненная сомнениями, передалась и мне. И в самом деле, юный принц оказывая сестре знаки внимания, я помню это, пускай и смутно.
— Выходит, мотив у принцессы есть. — Задумчивый Джаред оживился. — Элея, заклинание завершило работу.
Желтая дымка рассеялась. Втроем мы сгрудились возле картины.
— Фу! — первой отреагировала на свою работу Криста. — Какая гадость!
— Огненный парноус, — произнес кромешник, — обладает мощными челюстями, тонкими, но покрытыми едкой слизью лапами. Быстрый и прожорливый.
