— Так, сейчас я отдам тебе часть своего резерва, затем подлатаю экспресс-заклинанием, — сообщила быстро о планируемых действиях.
Он покачал головой.
— Ничего не нужно, Элея. Тьма сама исцелит.
— Тьма?..
Я набралась смелости и посмотрела на проникающее ранение. Его прикрывал сгусток тьмы. Действительно, она лечила…
— Ну вот, пришлось почти умереть, чтобы невеста перестала тебе выкать, — прохрипел Джаред чуть слышно, но я, разумеется, услышала.
Несвоевременно накатила тоска. Какая я ему невеста?.. Он не просил моей руки, да и вряд ли император Давелии позволит своему наследнику жениться на не самой родовитой аристократке, к тому же из Латории. Впрочем, это все пустяки, главное, что он жив.
Долго предаваться печали не вышло — я отметила, что серебро в глазах принца сменилось тьмой. Он ослаблен? Бой, а потом ранение, теперь исцеление — все тянет силы.
Вспомнив, как преподавательница предложила своему оборотню кровь после поединка, я протянула руку запястьем вверх. Джаред, как выяснилось, не оборотень, но кровь должна помочь все равно.
— Кровь… тебе нужна кровь, Джаред? Бери.
— Нет, Элея. — Слабо улыбнувшись, он покачал головой. Но какой же голодный у него был взгляд! — Мне не нужна твоя кровь. Мне нужна ты вся.
И, резко приподнявшись на одной руке, второй дернул меня к себе на грудь и поцелуем накрыл мои губы.
Горько-сладкий поцелуй, приправленный испугом, что едва не потеряла его, и счастьем, что он жив, кружил голову. Я таяла, плавилась под натиском искушающих губ. Растворялась в страсти, отдавшись всецело безумно прекрасному чувству.
Когда вынырнули из хмеля на двоих, глаза кромешника избавились от мрака, а рана на груди исчезла. Поразительно, но даже дыры и кровь пропали с одежды!
— Меня не так легко убить, Элея, — хрипло, прерывисто дыша, произнес Джаред и посерьезнел. — Сейчас у меня одно уязвимое место — и это ты, моя избранница, моя спутница. И одновременно ты — моя сила, Элея, свет моей души.
Подобные признания испугали. Слишком быстро и неожиданно! А поговорить по-человечески?
— Но…
Чтобы не возражала, Джаред поцеловал так, что я забыла, как меня зовут.
— Ред, я открываю портал! — Сквозь сладкий дурман долетел недовольный голос второго принца. — Нам пора спасать Латорию от Голода и безумной принцессы!
Глава 28
МОЙ ТЕМНЫЙ ПРИНЦ
Портал вывел нас в триумфальный зал. Как же здесь все поменялось за пару часов!..
Запах гари смешался с ароматами цветов и духов. Вокруг следы боевых заклинаний, пол потрескался в нескольких местах.
Испуганные участницы отбора жались к стенам, покрытым копотью, раненые давелийцы выстроены шеренгой. Вдоль нее деловито расхаживали покровцы, сдвинувшие черные платки с лиц на шею.
Угрюмая Криста разносила им на подносе вино, как простая подавальщица. Бабушкиных сапфиров на ней не было — теперь они сверкали на принцессе, горделиво стоящей на сцене и что-то вещавшей своим перепуганным подданным. В руках она держала кристаллы на цепочках, не подозревая, что находится в шаге от одержимости древним злом.
— Мы сбросим иго темных! Латория вновь будет свободной!
Рядом с Фионой на коленях стоял лже-Валиант, залитый кровью. Магистр приставил к его горлу кристалл алого цвета.
Хватило нескольких секунд, чтобы разглядеть весь этот беспредел, а дальше нас заметили — и началась бойня, теперь с участием Джареда и Харна.
Раненые давелийцы воспрянули духом и присоединились к своим принцам, напав на захватчиков даже в блокираторах магии и со скованными руками. Девушки визжали. Шум возрастал, сбивая с толку.
Мы с Мадлен держались позади принцев, атаковавших покровцев, среди которых оказались лучшие студенты боевого факультета — старшекурсники и выпускники.
Тип поставленных на нас щитов вскоре выяснился — шальные заклинания не раз гасились, не причиняя ни малейшего вреда. Отшвырнуло также и кем-то брошенное кресло.
— Абсолютная защита? — потрясенно пробормотала Мадлен. — Так не бывает.
— Для нас лучше, чтобы так бывало! — откликнулась я.
Когда рядом возник Грегерсон, я по-настоящему ему обрадовалась: еще один защитник нам не помешает.
— Простите, леди, — вдруг произнес он и, скользнув мне за спину, заломил руки.
— Грегерсон! — рявкнул магистр со сцены — и швырнул алый кристалл.
Предатель ловко поймал его и прижал к моей шее.
— Ай! — Кристалл неожиданно уколол.
Неужели он смог проникнуть сквозь щит?! Это удивило меня почти так же сильно, как предательство друга Джареда.
— Сдавайтесь, кромешники! — с триумфом крикнул Рутх. — Иначе девчонка умрет!
Невероятно… Бой остановился в тот же миг.
— Сдвинется кто с места — ей не жить! — пригрозил одержимый, срываясь на злобное шипение. — Кристаллы из кинжала Тьмы пробивают любую защиту.
Я впервые увидела, что Джаред растерян. Тень нерешительности промелькнула на его лице? Или мне показалось?..
Вампир держал у моей шеи острый кристалл, защита почему-то не действовала, но я не боялась. Я верила в Джареда.
— Прости, Ред, у него моя жена, — глухо произнес вампир, не глядя на друга. — Уже два года в плену…
Одержимый магистр обвел перепуганных заложников и своих пособников торжествующим взглядом.
— Ваше высочество, вы можете продолжить ритуал принятия силы, — обратился он к Фионе.
Принцесса кивнула и расстегнула замочек на цепочке с желтым кристаллом.
— Вас обманули! — вдруг крикнул лорд Харн. — Надев кулон, вы станете одержимой, как он!
Фиона агрессивно вскинулась:
— Я стану сильной магичкой, самой могущественной королевой в истории Латории!
— В кристалле заключена древняя душа, которая поработит вас, — быстро говорил лорд Харн. — Вы всего лишь тело, сосуд для новой души!
— Заткните друга, принц! Или ваша избранница умрет! — зло прошипел магистр Рутх, глядя на Джареда.
— Я не сосуд! — Принцесса, не до конца одурманенная обещаниями одержимого, испугалась. — Я буду править Латорией, а затем и Давелией!
— Нет, править будет ваш брат, которому Голод уготовил роль добровольной марионетки.
— Что?! — Принцесса, болезненно воспринимавшая новости о брате и раньше, недоверчиво смотрела на очкастого кромешника.
— Грегерсон, убей Элеяру Кимстар! — злобно приказал магистр.
Я сжалась в ожидании боли.
Но ее не последовало!
— Последнее желание ты использовал впустую, Рутх! — Грегерсон отвел кристалл от моей шеи. — Элея принята в мой род, я не могу поднять руку на свою дочь!
