Снаружи донесся топот копыт – сперва еле слышный, затем подобный раскатам грома. Подкатившись к самому порогу дворца, грохот внезапно стих.
Ледяной Песок взял меч, встал и вышел из зала. Он увидел, как Глубокая Вода поднимается по ступеням дворца, а следом Росинка и тетушка Дорода с зонтиком. На плацу тесными рядами выстроилась армия. Солдаты молча и недвижно ждали, не выказывая поддержки ни одной из сторон.
Когда Ледяной Песок увидел брата в первый раз, тот показался ему вдвое выше обычного человека, но, приближаясь, Глубокая Вода уменьшался в росте.
В мозгу новоявленного короля вспыхнули детские воспоминания более чем двадцатилетней давности. Уже тогда Ледяной Песок знал, что в водах, прилегающих к Могильному острову, завелась рыба-обжора, и тем не менее он хитростью заставил брата отправиться туда. В то время их отец-король заболел, и Ледяной Песок сказал, что около острова водится некая рыба, жир которой способен вылечить его. Глубокая Вода, обычно весьма осторожный, поверил братишке, отправился на остров и не вернулся обратно – как и задумывал Ледяной Песок. Последний очень гордился, считая эту уловку самой удачной в своей жизни. Никто в королевстве не ведал правды.
Мысли Ледяного Песка вернулись к настоящему. Глубокая Вода уже стоял на верхней площадке лестницы, у самых дворцовых дверей. Ростом он был с обычного человека.
– Брат мой, – проговорил Ледяной Песок. – Я рад видеть тебя и Росинку. Но вы, конечно же, понимаете, что это мое королевство. Я в нем король. Ваш долг – немедленно принести мне присягу.
Глубокая Вода положил ладонь на рукоять своего ржавого меча, а другую руку обвиняюще простер в сторону Ледяного Песка.
– Ты совершил тяжкие преступления!
Тот усмехнулся:
– Остроглаз, может, и не способен тебя нарисовать, братец, зато мне не составит труда проткнуть тебя насквозь! – и обнажил клинок.
Оба соперника одинаково хорошо владели искусством фехтования, но поскольку Глубокая Вода не подчинялся законам перспективы, Ледяному Песку было трудно точно оценить расстояние до противника. Поединок длился недолго. Меч Глубокой Воды пронзил грудь брата-узурпатора. Ледяной Песок покатился вниз по каменным ступеням, оставляя на них кровавую дорожку.
Солдаты разразились ликующими возгласами и поклялись в верности принцу Глубокой Воде и принцессе Росинке.
Пока братья бились, капитан Далекий Парус повсюду разыскивал Остроглаза. Кто-то сказал ему, что живописец закрылся в своей мастерской, в глухом закоулке дворца.
У двери стоял только один стражник, служивший раньше под началом капитана Далекого Паруса.
– Он вошел туда час назад, – доложил стражник, – и с тех пор не выходил.
Капитан вышиб дверь и ворвался внутрь.
В мастерской не было окон. Свечи в двух серебряных подсвечниках почти догорели, и помещение наполнял сумрак, отчего оно походило на подземелье. В комнате никого не было. Если не считать…
На мольберте стояла только что оконченная картина – краска даже еще не высохла. Автопортрет Остроглаза. Настоящий шедевр. Картина напоминала окно в иной мир, из которого Остроглаз взирал на этот. Хотя чуть задравшийся уголок белоснежной бумаги показывал, что это всего лишь живопись, капитан предпочел не смотреть в пронзительные глаза нарисованного человека.
Далекий Парус огляделся и увидел на стене другие портреты: короля, королевы и их верных министров. Тут же висел и портрет принцессы Росинки. Казалось, будто красота девушки на картине озаряет темную мастерскую небесным светом. Взгляд нарисованной принцессы, проникнув в самую душу капитана, опьянил его. Но в конце концов Далекий Парус пришел в себя, снял портрет со стены, вырвал из рамы и, скатав, поджег еще не догоревшей свечой.
Пламя принялось пожирать картину, и в это время в мастерскую вошла настоящая принцесса. Одета она была во все то же простое платье и крутила над головой зонтик.
– А где тетушка Дорода? – спросил капитан.
– Я велела ей оставаться снаружи. Я хочу кое-что сказать тебе… тебе одному.
– Вашего портрета больше нет. – Далекий Парус указал на дымящуюся горстку пепла на полу. – Зонтик больше не нужен.
Принцесса стала вращать зонтик медленнее, и тот начал издавать соловьиные трели. По мере того как купол опадал, трели становились громче и противнее, пока не превратились в воронье карканье – последнее предупреждение перед приходом Смерти. А потом зонтик закрылся, и каменные шарики резко стукнулись друг о друга.
С принцессой ничего не случилось.
Капитан, смотревший на нее во все глаза, испустил глубокий вздох облегчения. Переведя взгляд на кучку пепла, он сказал:
– Как жаль… Портрет был прекрасен! Мне бы хотелось, чтобы вы увидели его. Но медлить было нельзя… Да, он был очень, очень хорош.
– Лучше меня самой?
– Это и были вы сами!
Принцесса достала два кусочка мыла из Хе’ершингенмосикена. Она выпустила их из пальцев, и невесомое, как перышко, белое мыло поплыло в воздухе.
– Я покидаю королевство, – сказала Росинка. – Хочу плавать по морям. Пойдешь со мной?
– Как покидаете?.. Но ведь принц Глубокая Вода уже объявил, что завтра состоится ваша коронация! Он от всего сердца поклялся помогать вам…
Принцесса покачала головой.
– Мой брат будет гораздо лучшим правителем, чем я. К тому же если бы не заточение на Могильном острове, то законным наследником престола назначили бы его. Когда брат станет королем, он будет всходить на башню дворца, и оттуда его сможет видеть все королевство. А я не хочу становиться королевой. Мне гораздо больше нравится на открытом воздухе, чем во дворце. Не хочу прожить остаток жизни в Бессказочном королевстве. Хочу туда, где есть сказки.
– Такая жизнь полна трудов и опасностей.
– Я не боюсь. – Свечи словно разгорелись с новой силой – так засверкали глаза Росинки. Далекому Парусу показалось, что все вокруг снова озарилось ярким светом.
– Я тоже не боюсь. Принцесса, я последую за вами на край света и за край моря.
– Тогда мы будем последними людьми, покинувшими королевство. – Принцесса протянула руку за плавающими в воздухе кусочками мыла.
– Мы поплывем на парусной лодке…
– Да, под белоснежными парусами!
На следующее утро люди, вышедшие на берег, увидели в море белый парус. За ним облаком стелился длинный пенный шлейф. Лодка, освещаемая лучами восходящего солнца, направлялась прочь от берегов королевства.
Никто так и не узнал, что потом сталось с принцессой Росинкой и капитаном Далеким Парусом. Собственно говоря, королевство больше никогда не получало вестей из окружающего мира. Принцесса забрала с собой два последних куска хе’ершингенмосикенского мыла, а без него невозможно прорваться сквозь барьер рыб-обжор. Впрочем, никто не жаловался. Народ привык жить без забот. После этого случая в Бессказочном королевстве больше не происходило ничего, о чем стоило бы слагать легенды.
