Гравитационные волны, испускаемые «бумажкой», продолжали слабеть, свечение ее тоже постепенно меркло.
白 Айс заперся в лаборатории «Омеги». Вокруг него мерцало десятка полтора информационных окон, держащих связь с корабельным квантовым компьютером, в настоящий момент занятым сложнейшими вычислениями. В окружении всех этих уравнений, графиков и матриц 白 Айс, обуреваемый страхом и раздражением, чувствовал себя как зверь в клетке.
Через пятьдесят часов после ухода «Омеги» гравитационные волны затихли окончательно. Белый огонек мигнул пару раз и тоже померк. «Бумажка» исчезла.
– Она испарилась? – спросил Василенко.
– Вряд ли. Просто мы больше не можем ее видеть. – 白 Айс устало покачал головой и одно за другим закрыл инфоокна.
Прошел еще час, в течение которого «бумажка» никак себя не проявляла, и Василенко скомандовал катеру возвращаться на корабль. Но его экипаж словно не слышал приказа. Радио доносило на «Омегу» лихорадочные выкрики:
– Смотри, смотри – там внизу! Что это?!
– Оно поднимается!
– Не трогай его! Уходим!
– Моя нога! А-а-а!..
Наблюдательный терминал «Омеги» показал одного из двух наблюдателей: тот удирал от катера, включив двигатели скафандра. Наблюдатели на космолете увидели яркий свет; его источником служило днище суденышка. Оно плавилось! Катер походил на шарик мороженого, угодивший на разогретое стекло: днище таяло, растекаясь во все стороны. «Стекло» было невидимым, и существование плоскости выявлялось только благодаря растекавшейся по нему луже, в которую превращался тающий катер. Лужа, неимоверно тонкая, играла колдовскими разноцветными огнями, словно фейерверк, рассыпающийся по стеклу.
Пытаясь спастись, астронавт отлетел на некоторое расстояние, но, похоже, неведомая сила притянула его обратно к плоскости, обозначенной расплавившимся катером. Его ноги коснулись плоскости и сразу же растеклись в тончайшую лужицу. Затем начало расплющиваться и все остальное тело. У бедняги хватило времени лишь на вопль, который тут же оборвался.
– Все в противоперегрузочные кресла! Полный вперед!
Василенко отдал этот приказ, едва завидев, как ноги беглеца коснулись невидимой плоскости. «Омега» не относилась к звездному классу, поэтому когда она включала полную тягу, экипажу не нужно было принимать состояние погружения. Но все равно ускорение вдавило всех глубоко в кресла. Поскольку приказ был отдан очень поспешно, кое-кто не успел добраться до своего сиденья; бедняг отбросило к корме, и они основательно побились. Потоки плазмы длиной в несколько километров, исторгнутые из сопел «Омеги», пронзили темную ночь космоса. Вдали, там, где все еще плавился катер, играло призрачное свечение, подобное блуждающим болотным огням.
Наблюдательный терминал показал катер крупным планом. От него оставалась только верхушка, да и та быстро переходила в сверкающую плоскость. Тело погибшего разведчика впечаталось в ту же плоскость в виде огромного человекообразного силуэта. Астронавт превратился в кусок пленки без толщины, громадный по площади, но не имеющий совсем никакого объема.
– Мы не движемся! – сообщил пилот «Омеги». Из-за перегрузки он говорил с трудом. – Корабль не ускоряется!
– Что ты лопочешь?! – взревел Василенко, но перегрузка превратила его рык в сип.
Пилот явно ошибался. Все испытывали дикую перегрузку, из чего следовало, что космолет разгоняется с предельным ускорением. Визуально невозможно было определить, движется он или нет, потому что небесные тела, которые могли бы послужить ориентирами, находились слишком далеко, параллакс за такой короткий промежуток времени не различить.
Однако корабельная навигационная система легко измеряла самую малую скорость и самое незначительное ускорение. Она-то ошибаться не могла!
«Омега» испытывала перегрузку, но при этом не ускорялась. Неведомая сила словно пригвоздила корабль к одной точке пространства.
– Ускорение есть, – слабым голосом проговорил 白 Айс. – Но пространство в этом регионе течет в обратном направлении и уравновешивает наше движение вперед.
– Пространство течет? Куда?!
– Туда, куда же еще.
白 Айс не мог поднять руку, чтобы указать, – она была слишком тяжела. Но все поняли, что́ он имел в виду. На «Омеге» воцарилась мертвая тишина. Обычно перегрузка давала людям ощущение безопасности, потому что означала уход от угрозы в объятиях некоей спасительной силы. Но сейчас эти объятия казались смертельной удавкой.
– Установите связь с командованием, – сказал 白 Айс. – Пусть слышат. Времени не остается, так что будем считать это нашим официальным рапортом.
– Связь установлена.
– Адмирал, помните, вы сказали: «Она просто ничто. Внутри ничего нет»? Вы были правы. Эта «бумажка» и в самом деле ничто и ничего не содержит. Она – само пространство, такое же, как то, что окружает нас, – оно ведь тоже ничто и не содержит ничего. Но между ними существенная разница: то, другое пространство – двумерное. Это не кубик, а ломтик. Ломтик без толщины.
– А разве эта штука не испарилась?
– Испарилось защитное поле вокруг нее. Оно выступало в качестве упаковки, отделяющей двумерное пространство от трехмерного. Но сейчас оба вошли в соприкосновение. Вы помните, что видели «Синий космос» и «Гравитация»?
Никто не ответил, но все помнили: четырехмерное пространство падало в три измерения, словно водопад с обрыва.
– Как четырехмерное пространство схлопывается в три измерения, так и трехмерное пространство может схлопнуться в два; одно измерение свернется и уйдет в квантовый мир. Площадь этого фрагмента двумерного пространства – он имеет только площадь, без объема – будет быстро увеличиваться, захватывая все больше и больше трехмерного пространства… Участок космоса, в котором мы сейчас находимся, падает в два измерения. За ним последует и вся Солнечная система. Иными словами, Солнечная система превратится в картину без толщины.
– Мы сможем убежать?
– Бежать от этого – все равно что пытаться на гребной лодке спастись от водопада. Если не грести достаточно быстро, лодку непременно перенесет через край. Это как с камешком на Земле: как высоко его ни подбрасывай, он обязательно упадет обратно. Вся Солнечная система находится в зоне коллапса, и если кто-то намерен вырваться из нее, он должен достичь скорости убегания.
– И какова эта скорость?
– Я вычислял несколько часов. Уверен, что получил правильный результат.
– Да говорите же!
Экипажи «Омеги» и «Аляски», на данный момент полномочные представители всего человечества, затаив дыхание ждали последнего откровения.
白 Айс спокойным тоном вынес приговор:
– Скорость света.
Навигационная система доложила, что «Омега» движется сейчас в направлении, противоположном тому, куда стремилась. Корабль полз назад к двумерному участку космоса – сначала медленно, затем постепенно ускоряясь. Двигатели «Омеги» все так же давали «полный вперед». Это чуть притормозит падение корабля и отсрочит неизбежное, но очень ненадолго.
