– Здравствуй, Чэн Синь! – сказал он. В глазах его светилась неподдельная радость – радость, с какой работающий в поле деревенский юноша приветствует девушку-односельчанку, вернувшуюся из города. И не имело значения, что прошло три века, как не имело значения, что встретившихся разделяло несколько световых лет. Они были вместе всегда. Такого Чэн Синь даже вообразить себе не могла. Взгляд Тяньмина ласкал ее, словно пара нежных ладоней. Напряжение, владевшее ею, чуть отпустило.
Над иллюминатором зажегся зеленый огонек.
– Привет! – откликнулась Чэн Синь. Волна чувств, набиравшая силу триста лет, вдруг поднялась из глубины ее души, словно магма в вулкане перед извержением. Но Чэн Синь решительно преградила эмоциям все пути наружу и мысленно приказала себе: «Запоминай, впитывай, ничего не пропусти!»
– Ты видишь меня? – спросила она.
– Да, – с улыбкой кивнул Тяньмин и бросил в рот еще одно зернышко.
– Что ты делаешь?
Тяньмина, похоже, вопрос озадачил. Он обвел рукой поле:
– Занимаюсь сельским хозяйством.
– Для себя?
– Конечно. Иначе что я буду есть?
Чэн Синь помнила Тяньмина другим. Во время проекта «Лестница» это был истощенный, слабый, смертельно больной человек; до проекта – одинокий, замкнутый студент. Но хотя Тяньмин прошлого запечатал свое сердце для окружающего мира, его жизненная история не составляла тайны; достаточно было лишь взглянуть на него, и в общих чертах все становилось ясно. Тяньмин настоящего демонстрировал миру только свою зрелость. Сейчас никто не смог бы прочесть его историю – а она у него была, вернее, их было много, и неожиданных поворотов сюжета, странных событий и незабываемых картин в них хватило бы на десять «Одиссей». Триста лет злоключений: сначала одинокий полет в безбрежном космосе, затем не поддающаяся воображению жизнь среди инопланетян, бесчисленные испытания для духа и тела – ничто из этого не оставило следа на его внешности. Все, что открывалось постороннему глазу, – это зрелость, налитая солнцем зрелость. Он сам был как золотая пшеница, колосящаяся за его спиной.
Из всех передряг Тяньмин вышел победителем.
– Спасибо за семена, что ты послала вместе со мной, – сказал он с подкупающей искренностью. – Я посадил их все. Они всходят поколение за поколением, и все идет как надо. Вот только с огурцами не получилось, но огурцы вообще трудная штука.
Чэн Синь тщательно обдумывала слова Тяньмина. «Откуда он знает, что это я послала с ним семена? Или они ему сказали? Или…»
– Я думала, что ты будешь выращивать их на аэро– или гидропонике. И в голову не могло прийти, что на космическом корабле найдется почва.
Тяньмин наклонился, набрал в горсть черной земли и просеял ее между пальцами. Падая, земля поблескивала.
– Выработана из метеорных тел. Такая почва…
Зеленый огонек погас, и загорелся желтый.
Должно быть, Тяньмин тоже видел предупреждение. Он замолчал, улыбнулся и поднял ладонь. Мимика и жест явно предназначались невидимым слушателям. Желтый выключился, снова загорелся зеленый.
– И как долго это продолжается? – спросила Чэн Синь. Она намеренно задала такой многозначный вопрос. Его можно было истолковать как угодно: долго ли он занимается выращиванием собственной пищи, или как давно его мозг пересадили в клонированное тело, или как давно был перехвачен зонд проекта «Лестница» – да мало ли что еще… Чэн Синь хотелось дать Тяньмину больше простора для передачи информации.
– Долго.
Ответ Тяньмина был не менее многозначен, чем вопрос. На вид ее собеседник сохранял спокойствие, но, похоже, желтый огонек сильно напугал его. Он не хотел, чтобы Чэн Синь пострадала.
– Поначалу я совсем ничего не соображал в земледелии, – продолжил Тяньмин. – Хотел научиться, наблюдая за другими. Но, как ты знаешь, настоящих фермеров больше нет. Вот мне и пришлось до всего доходить самому. Учился я медленно. Хорошо, что ем мало!
Итак, одна догадка подтвердилась. Истинный смысл его слов был таким: если бы на Земле оставались настоящие фермеры, он смог бы понаблюдать за ними. Иными словами, он имел доступ к информации, собираемой на Земле софонами! Значит, Тяньмин и правда занимал в обществе трисоляриан не последнее место.
– Пшеница выглядит прекрасно. Время собирать урожай?
– Да. Хороший выдался год!
– Хороший год?
– Ну да. Когда двигатели работают на полную мощность, у меня хороший год, а когда…
Включился желтый.
Подтвердилась еще одна догадка. Путаница труб на потолке и в самом деле служила охладительной системой для двигателей, работающих на антивеществе.
– Ладно, поговорим о чем-нибудь другом, – улыбнулась Чэн Синь. – Хочешь расскажу, что случилось со мной за эти годы? После твоего отбытия…
– Я все знаю. Я всегда был с тобой.
Тяньмин проговорил это твердым и спокойным голосом, но у Чэн Синь ёкнуло сердце. Да, он всегда был с ней, наблюдал за ее жизнью через софоны. Наверное, он видел, как она стала Держателем Меча, как в последние минуты Эры Устрашения отшвырнула в сторону «красную кнопку», как потеряла зрение после всего пережитого в Австралии и как наконец вынула из пузырька маленькую капсулу… Он прошел через эти испытания вместе с ней. Следя за ее мучениями с расстояния в несколько световых лет, он, должно быть, страдал еще больше, чем она. Знай Чэн Синь раньше, что за ее жизнью наблюдает любящий взгляд, ей было бы легче. Но она думала, что Тяньмин навечно потерян в безбрежном космосе. Более того, она не верила, что он еще существует.
– Если бы я только знала… – прошептала девушка, словно обращаясь к самой себе.
– Откуда же тебе было знать, – покачал головой собеседник.
Прилив эмоций, которые Чэн Синь загнала было в глубь души, поднялся вновь. Она едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.
– Тогда… А как насчет тебя? Что пережил ты? Можешь рассказать мне хоть что-нибудь? – Чэн Синь пошла в открытую. Что еще ей оставалось?
– М-м, дай-ка подумаю… – протянул Тяньмин.
Зажегся желтый огонек, а ведь он даже еще ничего не сказал. Серьезное предупреждение.
Тяньмин решительно помотал головой.
– Не могу я ничего тебе рассказать! Совсем ничего.
Чэн Синь молчала. Все, что могла, она сделала. Оставалось лишь ждать, что предпримет Тяньмин.
– Нет, мы не должны об этом разговаривать, – произнес он и вздохнул. А затем, одними глазами, добавил: ради тебя.
Да, слишком опасно. Желтый огонек загорался уже три раза.
Чэн Синь тоже вздохнула в душе. Тяньмин сдался. Миссия останется невыполненной. Но иного выбора не было. Она понимала это.
Они махнули рукой на главную задачу. И тогда объявшее Тяньмина и Чэн Синь пространство, все эти протянувшиеся между ними световые годы стали их тайным миром. И правда, эти двое не нуждались в языке, они говорили друг другу все одними глазами. Сейчас, когда мысли не отвлекались на выполнение задания, Чэн Синь могла читать во взгляде собеседника еще лучше, чем прежде. Она вспомнила колледж – тогда Тяньмин часто смотрел на нее так. Он старался делать это незаметно, но девичьи инстинкты подсказывали ей, что на нее смотрят. Теперь его взгляд лучился зрелостью, и эти лучи пересекали световые годы, чтобы согреть Чэн Синь теплом и счастьем.
