– Как красиво! – вздохнула принцесса. – Словно мы и в самом деле на картине!
– Да уж, – проворчала тетушка Дорода, крутя зонтик. – Но на этой картине ты живая. А на той, другой – совсем наоборот.
Слова кормилицы напомнили принцессе об ушедших родителях, но она запретила себе плакать. Росинка больше не маленькая девочка – она теперь королева и должна вести себя по-королевски.
Они заговорили о принце Глубокой Воде.
– Почему его сослали на Могильный остров? – спросила принцесса.
– Говорят, что он чудовище, – сказал капитан.
– Никакое он не чудовище! – отрезала тетушка Дорода.
– Говорят, будто он великан.
– Да какой там великан! Я держала его на руках, когда он был младенцем. Уж кому и знать, как не мне!
– Вот приедем на берег – убедишься. Его многие видели – он великан!
– Даже если и великан, – возразила Росинка, – он все равно принц. Почему его сослали на остров?
– Никто его не ссылал. Мальцом он отправился туда на лодке рыбу ловить. И тут в море завелась рыба-обжора. Принц не смог возвратиться обратно. С тех пор так и живет на острове.
* * *
День разгорался, и на дороге появлялось все больше пешеходов и повозок. Поскольку нога принцессы редко ступала за пределы дворца, народ ее не узнавал; к тому же на ней была вуаль, оставляющая на виду только глаза. И даже при этом кто бы ни увидел Росинку, ахал от восхищения. Людям также очень нравился молодой красавец-кучер. А мамаша-то, мамаша – вот потеха! Что за странная манера держать зонтик?! День был ясный, поэтому все думали, что мать прячет свою хорошенькую дочку от солнца.
Настал полдень. Капитан подстрелил из лука пару зайцев. Путники поели на полянке у дороги, в тени деревьев. Принцесса гладила ладонью мягкую траву, вдыхала аромат цветов, любовалась солнечными зайчиками и слушала пенье лесных птиц. Где-то вдали наигрывал на свирели пастушок. Новый мир удивлял и восхищал Росинку.
А тетушка Дорода вздохнула:
– Ох бедная моя принцесса, как же тебе несладко вдали от дворца!
– Мне кажется, здесь, на природе, гораздо приятнее, чем во дворце.
– Глупышка, скажешь тоже – приятнее, чем во дворце! Ты еще не знаешь, каково оно здесь. Сейчас-то ничего, весна, а вот в другое время… Зимой тут холод, летом жара. А еще бывают бури и грозы! И всякие паскудники шастают…
– Я ничего раньше не знала про окружающий мир. Во дворце меня учили музыке, живописи, поэзии, математике и двум языкам, на которых больше никто не говорит. И ни слова про мир за стенами дворца! Как же я буду управлять этой страной?!
– А министры на что?
– Так ведь все те министры, что могли бы помогать мне, стали картинами… Нет, кормилица, что ни говори, а здесь, снаружи, лучше.
* * *
Между дворцом и побережьем лежал день пути. Но маленькая компания избегала больших дорог и городов, поэтому прибыла к морю около полуночи.
Росинка никогда еще не видела такого огромного, усеянного звездами неба и впервые узнала, что такое истинный мрак и настоящая тишина ночи. Свет факела на повозке очерчивал лишь маленький кружок, а дальше все было словно затянуто черным бархатом. Стук лошадиных копыт казался таким громким, что удивительно, как звезды не сыпались с неба. Принцесса потянула капитана за рукав и попросила остановиться.
– Слушайте! Что это? Как будто дышит кто-то огромный!
– Это море, принцесса.
Они проехали немного дальше, и по сторонам дороги Росинка стала различать какие-то неясные тени, напоминающие… огромные бананы?
– Что это такое?
Капитан остановился, спрыгнул с повозки, взял факел и подошел к одной из непонятных штуковин.
– Принцесса, вы разве не узнаете?
– Неужели лодки?
– Они самые.
– Но почему… почему они на земле?!
– Потому что в море рыба-обжора.
Факел осветил брошенную лодку. Песок засыпал ее до половины, а то, что оставалось на виду, скорее напоминало скелет неведомого животного.
– Взгляните! – Росинка указала вперед. – Какая огромная белая змея!
– Не пугайтесь, принцесса. Это не змея, это прибой. Мы на берегу.
Росинка с тетушкой Дородой, по-прежнему державшей зонтик над своей подопечной, слезли с повозки. Принцесса до сей поры видела море только на картинах, а на них оно изображалось синим под голубым небом. Сейчас же перед глазами Росинки предстал черный океан в темной ночи, исполненный величия и таинственного звездного света, словно еще одно небо, только текучее и колышущееся. Принцесса двинулась к воде, как будто ее тянула неведомая сила. Капитан с кормилицей поспешили остановить ее.
– В воду заходить опасно! – предостерег капитан.
– Но тут же, кажется, совсем неглубоко. Я же не утону?
– Рыба-обжора разорвет тебя на части и сожрет! – застращала ее тетушка Дорода.
Капитан подобрал валявшуюся поблизости доску и, подойдя к воде, бросил ее в море. Деревяшка закачалась на волнах, но не прошло и нескольких мгновений, как на поверхности показалась черная тень и устремилась к доске. Определить размеры существа было трудно, ведь бо́льшая его часть скрывалась под водой, и лишь чешуя поблескивала в свете факела. Затем возникли еще три или четыре тени и тоже поплыли к доске. Чудища вцепились в деревяшку, каждое тянуло добычу к себе. Яростно бурлила вода, зубы с хрустом вгрызались в доску. Через несколько секунд все было кончено. И деревяшка, и тени исчезли.
– Эти твари запросто расправились бы даже с большим кораблем, – произнес капитан.
– А где Могильный остров? – поинтересовалась тетушка Дорода.
– Вон там. – Капитан указал на горизонт. – Но сейчас его не видно. Надо подождать, пока рассветет.
Они расположились на берегу. Кормилица передала зонтик капитану и достала из повозки маленькую деревянную лохань.
– Дитятко, боюсь, не придется тебе сегодня искупаться. Но вот, хотя бы умойся.
Капитан отдал зонтик тетушке Дороде, взял лохань и пошел раздобыть пресной воды. Его фигура растворилась в ночи.
– Ну что за славный юноша! – сказала кормилица и зевнула.
Капитан вернулся с полной бадьей. Тетушка Дорода достала мыло и коснулась им воды. С легкими хлопками поверхность покрылась пышной пеной – немного даже выплеснулось через край.
Капитан недоуменно уставился на пену. Затем попросил кормилицу:
– Можно взглянуть на мыло?
Та бережно передала ему девственно-белый брусок.
– Держи крепко! Оно легче перышка. Упустишь – уплывет по воздуху, лови его потом…
Капитан взвесил мыло в руке – оно действительно ничего не весило, словно белая тень.
