– Оно и вправду из Хе’ершингенмосикена! Поразительно – у нас еще есть это мыло…
– Думается, только два бруска и осталось во всем дворце… нет, во всем королевстве. Я приберегла кусочек для принцессы много лет назад. Все вещи из Хе’ершингенмосикена – просто диво, но их становится все меньше и меньше. – Кормилица забрала мыло у капитана и спрятала.
Принцесса смотрела, как вскипает белая пена, и впервые за время бегства вспомнила свою жизнь во дворце. Каждый вечер она в своем изящном, богато украшенном купальном костюме опускалась в бассейн, покрытый такой же пеной. В свете многочисленных ламп пузыри иногда выглядели чисто-белыми, будто облачко, слетевшее с небес, а иногда играли разными красками, словно груда драгоценностей. Нежась среди воздушных пузырьков, она чувствовала, как ее тело становится мягким и легким, как будто само превращается в пену. Купальщице было так хорошо, что не хотелось шевелить ни рукой, ни ногой; и тогда служанки вынимали ее из бассейна, обтирали и уносили в постель. Чудесное ощущение не покидало принцессу до утра.
После того как Росинка умылась в бадейке с пеной, лицо ее стало гладким и упругим, зато тело оставалось все таким же утомленным и одеревенелым. Путники быстро поужинали, и принцесса прилегла на бережке – сначала на одеяле, но потом оказалось, что спать прямо на песке гораздо удобнее. Песок еще сохранял дневное тепло, и Росинке казалось, будто она лежит на чьей-то огромной теплой ладони. Прислушиваясь к ритмичной колыбельной набегающих на берег волн, девушка уснула.
Через какое-то время принцессу разбудил звон колокольчика. Это звенел черный зонтик, кружащийся над ее головой. Тетушка Дорода уснула рядышком, поэтому зонтик сейчас крутил капитан. Факелы не горели, ночь окутывала все вокруг черным бархатом. Фигура юноши четко выделялась на фоне звездного неба, медные пуговицы на кафтане блестели в свете звезд, волосы развевались на ветру. Зонтик размеренно вращался в его руке. Как ни мал был купол зонтика, для принцессы он все же закрывал полнеба. Росинка не различала глаз капитана, но чувствовала, что они смотрят на нее – так же как и несчетные мерцающие звезды.
– Простите, принцесса, – прошептал капитан. – Я начал крутить слишком быстро.
– Который час?
– За полночь.
– А почему мы теперь дальше от моря?
– Отлив, принцесса. Утром вода вернется.
– Вы с кормилицей крутите зонтик по очереди?
– Да. Тетушка Дорода делала это целый день. Пускай спит, а я покручу подольше.
– Но ты правил повозкой целый день. Дай мне зонтик. Тебе тоже нужно отдохнуть.
Принцесса удивилась собственным словам. Насколько ей помнилось, она впервые в жизни подумала о нуждах другого человека.
– Что вы, принцесса! Ваши ручки такие нежные и мягкие, натрете себе мозоли. Нет уж, я сам.
– Как тебя зовут?
Подумать только, они путешествовали вместе целый день, а она только сейчас сподобилась поинтересоваться его именем! Раньше ей это показалось бы в порядке вещей, но сейчас принцесса почувствовала себя немного виноватой.
– Меня зовут Далекий Парус.
– Парус? – Принцесса посмотрела по сторонам. Компания расположилась у большой лодки, прикрывающей их от ветра. В отличие от других брошенных на берегу суденышек, у этого еще сохранялась мачта – торчала, словно меч, угрожающий небесам. – Кажется, парус – это такой кусок ткани, который свисает с длинной палки?
– Точно. Это называется мачта. Парус поднимают на мачту, чтобы ветер нес лодку.
– Да, я видела на картинках. Белые-белые паруса в синем море… Очень красиво!
– Только на картинках. В жизни паруса не такие белые.
– Кажется, ты родом из Хе’ершингенмосикена?
– Верно. Мой отец был зодчим. Мы всей семьей переехали сюда, когда я был еще маленьким.
– Тебе разве не хочется вернуться домой – я имею в виду в Хе’ершингенмосикен?
– Не хочется. Мы ведь уехали оттуда очень давно, я мало что помню. А если бы и помнил, толку-то? Я все равно никогда не смогу покинуть Бессказочное королевство.
Невдалеке волны разбивались о берег и шептали, будто вторя словам Далекого Паруса: «Никогда не смогу… никогда не смогу…»
– Расскажи мне о мире вокруг. Я же совсем ничего о нем не знаю! – попросила принцесса. – Хотя бы сказку какую-нибудь…
– Вам сказки ни к чему. Вы принцесса Бессказочного королевства, поэтому вполне естественно, что сказки вам незнакомы. Собственно говоря, так не только во дворце – простой народ тоже не рассказывает детям сказок. Мои родители – другое дело. Они ведь родом из Хе’ершингенмосикена, и поэтому я услышал от них много интересного.
– Отец говорил, что когда-то очень давно в Бессказочном королевстве тоже ходили всякие истории…
– Это правда. Принцесса, знаете ли вы, что наша страна окружена морем? Дворец находится в самом центре. Так что куда ни пойди, в конце концов выйдешь на берег. Бессказочное королевство – большой остров.
– Конечно. Я это знаю.
– В прошлые времена море вокруг королевства не называлось морем Обжор. Тогда здесь еще не водились рыбы-обжоры, и корабли свободно рассекали волны. Каждый день огромное количество судов сновало между Хе’ершингенмосикеном и Бессказочным королевством – впрочем, тогда оно называлось Сказочным королевством, и жизнь здесь текла совсем по-другому…
– Вот как?
– Да, тогда было о чем порассказать – столько всего случалось нового и неожиданного! В королевстве было несколько больших кипучих городов, и дворец стоял не посреди лесов и полей, а в центре цветущей столицы. В городах не переводились ценные вещи и удивительные инструменты из Хе’ершингенмосикена. В свою очередь, товары Бессказочного… простите, Сказочного королевства нескончаемым потоком плыли за море, в Хе’ершингенмосикен. Жизнь была непредсказуема и походила на бешеную скачку по горам: вот ты на вершине, а в следующее мгновение падаешь в пропасть. В ней было все: и возможности, и опасности. Бедняк за одну ночь мог стать богачом, а богач – все потерять в один миг. Просыпаясь, никто не знал, что случится в течение дня: с кем он встретится, с кем расстанется. Жизнь, удивительная и деятельная, била ключом.
Но однажды торговый корабль из Хе’ершингенмосикена привез в чугунных бочонках партию редких рыбок всего в палец длиной, черненьких таких, ничем не примечательных на вид. Купец устраивал представления на ярмарках. Он совал в бочонок меч, раздавались пронзительные скрежещущие звуки, а когда купец вытаскивал меч, тот походил на пилу. Это и были рыбы-обжоры. В Хе’ершингенмосикене они обитали в глубоких пещерах, в пресной воде темных подземных озер.
Рыбы-обжоры очень хорошо продавались по всему королевству. Зубки у рыбок были маленькие, зато твердые, как алмаз, поэтому из них делали сверла. Из плавников, чрезвычайно острых, изготовляли наконечники для стрел или маленькие ножи. Потребность в рыбе росла, ее привозили все больше и больше. И однажды во время шторма корабль с этим грузом перевернулся невдалеке от побережья. Двадцать бочек с рыбой исчезли в морской пучине.
