Связывая этот вывод с изложенными наблюдениями о существовании уже в середине XIII в. особого государственного органа, состоявшего из «держащих волость» бояр, мы тем самым предполагаем существование в Новгороде конца XIII в. особого государственного совета пяти представителей городских концов, из числа которых – и только из их числа – ежегодно на общегородском вече избирался новый посадник. Отметим, что именно в это время западные источники начинают упоминать новгородский «Совет господ» (den Herren Rad), самое раннее свидетельство о котором относится к 1292 г.
[325] Обновление посадничества в этот период не было связано с регулярной очередностью, в силу которой высшая государственная должность переходила бы от представителя одного конца к представителю другого конца в определенном порядке.
Одновременное существование в таком представительстве двух братьев Климовичей, защищавших интересы Прусской улицы, является первым достоверным свидетельством организации Загородского конца как самостоятельной административной единицы, вызванной к жизни самим преобразованием правящего органа республики, которое существующими свидетельствами может быть датировано временем около 1291 г.
Если все эти наблюдения верны, то становится достаточно ясной причина тех политических столкновений, которыми наполнены 1280-е гг. Вступив в решительную фазу борьбы с князем за укрепление республиканских органов, боярство Новгорода приходит к серьезному сплочению и создает представительный государственный орган, в котором организованы условия защиты интересов разных боярских группировок. С другой стороны, сама форма этого органа могла быть выработана только в ходе внутрибоярской политической борьбы вокруг вопроса о характере и нормах представительства. Отсутствие обязательной очередности представителей концов в посадничестве само по себе чревато неизбежными столкновениями в будущем. Само посадничество всякий раз отражает общую расстановку сил во внутрибоярской борьбе. Поэтому схема организации посадничества в том виде, как она сложилась на рубеже XIII–XIV вв., на наш взгляд, не может отражать полной консолидации боярства. В частности, несомненные преимущества боярства Софийской стороны, представители которой на протяжении 1291–1305 гг. владели по крайней мере десятью годичными сроками из пятнадцати, по-видимому, являются результатом организованной Прусской улицей в 1286–1287 гг. решительной победы над славенским посадником Семеном Михайловичем и победы неревского боярства над прусским в 1291 г., которая, как это показывает дальнейшая судьба посадничества, привела к компромиссу между группировками Софийской стороны за счет Торговой стороны.
Новгородская архимандрития
16 апреля 1226 г. скончался Савватий, «архимандрит новгородский»
[326]. Закончился жизненный путь человека, чье настоятельство в Юрьевом монастыре (см. илл. 35 цв. вкл.) продолжалось 32 года: игуменом он был поставлен в 1194 г.
[327] На протяжении этой трети века Юрьев монастырь изменил свой статус. Основанный в 1119 г. как княжеский
[328], он, по-видимому, приобрел новое качество, став главным общегородским, вечевым монастырем уже в первые годы игуменства Савватия. Хотя в 1198 г. в нем хоронят детей тогдашнего новгородского князя Ярослава Владимировича
[329], что как будто свидетельствует о сохранении традиционного княжеского статуса, однако организатором погребальной церемонии, как это следует из берестяной грамоты № 601, был глава республиканской администрации Новгорода посадник Мирошка Несдинич
[330]. Сам Мирошка, приняв перед смертью в 1203 г. пострижение в Юрьевом монастыре
[331], был похоронен там же, а в 1207 г. рядом с ним хоронят его сына, посадника Дмитра
[332]. Уже после смерти Савватия, в 1230 г. в Юрьевом монастыре погребают посадника Семена Борисовича
[333]. Не противоречит этому статусу монастыря продолжающееся использование его и как усыпальницы членов княжеской семьи – княжича Федора Ярославича в 1233 г.
[334] и его матери в 1244 г.
[335]
Изменился при Савватии и статус самого юрьевского настоятеля. Если в 1194 г. он был поставлен в игумены, то умирает в 1226 г. с титулом архимандрита. Это изменение титула, на первый взгляд, следовало бы связать с обычным в церковной практике повышением ранга монастыря, если бы Савватий и все следующие за ним юрьевские настоятели назывались «юрьевскими архимандритами». Но их титул звучит иначе: «архимандрит новгородский», что нуждается в осмыслении и объяснении. Необходимость в специальном анализе этого титула диктуется и тем обстоятельством, что в летописные списки должностных лиц Новгородского государства включены только пять категорий высших сановников: князья, посадники, тысяцкие, епископы (архиепископы) и интересующие нас архимандриты
[336], что указывает на исключительную важность «новгородских архимандритов» в системе боярской государственности.
Наиболее существенным признаком, отличающим «новгородского архимандрита» от прежнего юрьевского игумена, является его избрание не монастырской братией, а «всем Новгородом», т. е. совокупностью светских и духовных властей Новгорода. Вот как излагает новгородская летопись обстоятельства избрания преемника Савватия в 1226 г. Перед своей кончиной Савватий призвал архиепископа Антония, посадника Иванка Дмитровича «и всех новгородцев» и сказал братии и всем новгородцам: «Изберете собе игумена». Они же сказали: «Кого ты благословиши». Он же назвал Саву Гречина, попа приходской новгородской церкви святых Константина и Елены, который и был поставлен игуменом 8 марта 1226 г.
[337], т. е. более чем за месяц до смерти Савватия. Преемник Савватия в этом контексте называется игуменом, но это никак не отменяет совершенно нетрадиционной процедуры его избрания. Такая же общегородская процедура лишила в 1230 г. должности Саву и привела на его место другого настоятеля. Во время городских волнений новгородцы вывели из Хутынского монастыря игумена Арсения, которому «князь Ярослав Всеволодович, владыка Спиридон и весь Новгород» дали игуменство в Юрьевом монастыре, а Саву этого игуменства лишили, после чего он разболелся и умер
[338]. И в этом случае титулование Арсения игуменом находится в некотором противоречии с процедурой получения им юрьевского настоятельства. Определенную ясность в эти титулатурные сложности вносит летописное сообщение 1270 г.: «Преставися Варламъ, игумен святого Георгия, архимандритъ новгородьскыи»
[339]. Из цитированного сообщения следует, что, принадлежа одному лицу, это все же были функционально различимые титулы, один из которых обозначал отношение настоятеля к пасомой им братии, а другой – его отношение к Новгороду как социальной и государственной структуре.
