Зная из заключительной формулы Наказа 1372 г. об утверждении акта представителями пяти концов, мы сталкиваемся, казалось бы, с неожиданным результатом. Пятью перечисленными боярами в посадническом представительстве заняты вакансии всех пяти концов: 1) от Неревского – Юрий Иванович, 2) от Плотницкого – Андреян Захарьинич, 3) от Славенского – Селивестр Лентеев, 4 и 5) от Загородского и Людина (т. е. от Прусской улицы) – Михаил Данилович и Яков Хотов. Остающийся нелокализованным Иван Семенович Муторица оказывается или третьим от Прусской улицы, или (если Яков Хотов представлял Плотницкий конец) от Плотницкого конца было два посадника.
И то и другое представляется нелогичным. Однако проблема решается просто. Если единовременных посадников было шесть, то пятеро из них осуществляли представительство от концов, а шестой представлял «Весь Новгород» и избирался на вече особым образом. В данном случае таким общегородским посадником был Михаил Данилович, что позволяет успешно разложить этот непростой пасьянс:
От Всего Новгорода – Михаил Данилович
От Неревского конца – Юрий Иванович
От Плотницкого конца – Андреян Захарьинич
От Славенского конца – Селивестр Лентеев
От Загородского и – Яков Хотов и
Людина концов – Иван Семенович Муторица
Если во второй половине XIV в. сосуществуют шесть посадников, и их число ограничено принятыми нормами представительства от концов, то имеется основание связывать возникновение такого порядка с реформой 1354 г. и предполагать, что после сложения посадничьей должности Онцифором Лукичем посадничество приобрело тот вид, который оно имело в начале 1370-х гг. – с шестью посадниками, один из которых представлял «Весь Новгород», а остальные были представителями концов. Проверим это предположение.
Спорная часть Списков А и Б завершается одними и теми же шестью именами: Иван Семенович Муторица, его брат Александр, Селивестр Лентеев, Иван Федорович Смятанка, Андреян Захарьинич, Юрий Иванович. Соответствуют ли эти имена выясненным выше нормам представительства? Ведь именно эти шесть посадников, если наши предположения верны, пришли одновременно на смену Онцифору Лукичу в 1354 г. Четыре посадника из перечисленных здесь шести были живы еще в 1372 г., и их принадлежность к концам уже выяснена. Остающиеся еще неопределенными Александр Муторицын и Иван Смятанка к 1372 г. умерли и были заменены прусскими боярами Яковом Хотовым и Михаилом Даниловичем. Следовательно, оба умерших боярина представляли Прусскую улицу, и, коль скоро прусских представителей в 1354 г. насчитывается уже трое (Иван Муторица, его брат Александр и Иван Смятанка), надо полагать, что один из этих шести представлял «Весь Новгород».
Эти сопоставления позволяют установить и еще один немаловажный факт. Показаниями обоих посадничьих списков Яков Хотов, с которым мы познакомились только в 1372 г., охарактеризован как посадник, пришедший к власти раньше шести остальных посадников, т. е. еще до 1354 г. Летописные показания подтверждают наличие активной государственной деятельности Якова в середине XIV в. В 1348 г. Яков Хотов руководил ратью, отбившей нападение на Ижору; тогда же, по взятии Орехова у шведов, он был посажен воеводой в этот город; в 1350 г. Яков Хотов возглавлял победоносный поход новгородцев под Выбор
[497]. Отыскивая возможную дату первого посадничества Якова Хотова, мы должны остановиться на промежутке от февраля 1352 г. до февраля 1353 г. В самом деле, в 1351 г. посадничество с февраля по июнь принадлежало Федору Даниловичу, с июня 1351 г. по февраль 1352 г. – Онцифору Лукичу; наконец, в 1353–1354 гг. – снова Онцифору Лукич, после ухода которого возникает коллективное посадничество шести бояр, среди которых уже нет Якова Хотова.
Если ход наших рассуждений правилен, то уход Онцифора Лукича с должности посадника в 1354 г. не был простым отказом одного боярина от политической деятельности. Одновременно с установлением новой формы посадничества и введением новых форм кончанского представительства полностью обновляется вся правящая верхушка Новгорода. Членами государственной элиты перестают быть и Онцифор Лукич, и Яков Хотов. Отметим также, что этой реформой активизируется Славенский конец, который в посадническом представительстве впервые в XIV в. обрел свои права.
В свете этих наблюдений становятся понятными и сомнения владельца Комиссионного списка: по имевшемуся в его распоряжении показанию Онцифор Лукич передал посадничество Александру Дворянинцеву брату. Это безусловно противоречивое свидетельство, поскольку Александр Дворянинцев принадлежал к числу дореформенных посадников, отошедших от власти в 1354 г. Руководствуясь своими сомнениями, владелец Комиссионного списка превратил Александра Дворянинцева в тысяцкого, а в качестве посадника вписал небывалого боярина Обакуна Твердиславича. Можно предположить, что имя Александра Дворянцева брата в оригинале Новгородской Первой летописи было трансформировано из имени Александра Муторицына брата. В этом предположении особенно укрепляет то обстоятельство, что имя Ивана Муторицы вовсе не известно летописцу; оно имеется лишь в Списке А.
Полное обновление состава правящей группы, предпринятое Онцифором Лукичем, наглядно демонстрирует его государственный талант. Преобразованием посадничества как бы начинается новая эпоха в развитии боярской государственности. Новая форма государственной организации вводится на специально расчищенном для нее месте; ее корни, уходящие в тучную почву вековой борьбы боярских группировок за власть, обрублены. Заведен новый государственный механизм, собранный из еще не бывших в работе деталей. Только будущее выявит его достоинства и недостатки.
Реформа 1354 г. не устранила всех организационных противоречий боярской государственности. Само собой очевидно, что полный ее успех мог быть обеспечен только четкой организацией очередности в занятии степенного посадничества посадниками – представителями концов.
Между тем именно это условие оказалось невыполненным. Славенский конец, который так долго не участвовал в организации власти, теперь испытывает явную неудовлетворенность новой формой управления. Вернемся к летописному рассказу 1360 г., настолько значительному, что он заслуживает полного воспроизведения: «Тои же весны, Богу попустившю грех ради наших, а диаволу деиствующу; и по совету лихых людии и бысть мятежь силен в Новегороде; отъяша посадничьство у Вондреяна Захарьиница не весь город, токмо Славеньскыи конець, и даша посадничьство Селивестру Лентиеву, и створися проторжь не мала на Ярославле дворе, и сеча бысть: занеже славляне в доспесе подселе бяху, и розгониша заричан, а они без доспеха были, и бояр многых побиле и полупили, а Ивана Борисова Лихинина до смерти убили. И доспеша тогда обе стороне противу себе: Софеиская сторона хоти мьстити бещестие братьи своеи, а Славеньская от живота и от голов; и стояша три дни межю себе, уже бо славляне и мост переметаша. И съиха владыка Моисеи из манастыря и Олексеи, поимя с собою анхимандрита и игумены, благослови я, рек: «дети, не доспеите поганым похвалы, а святым церквам и месту сему пустоты; не съступитеся битса». И прияша слово его, и разидошася; и взя села Селивестровы на щит, а иных сел славеньскых много взяша; много же и невиноватых людии погибло тогда; и даша посадничьство Миките Матфеевичю, и тако смиришася: не попусти Бог до конца диаволу порадоватися, нъ възвеличано крестияньство в род и род».
[498]
