До разделения волостей в 1263–1264 гг. с Бежецкого Верха ежегодно собиралась сумма в 21 гривну и 16 кун, т. е. 21,64 гривны (6 гривен 8 кун с Бежиц + 4,5 гривны с Городецка + 5 гривен с Узмени + 4 гривны 8 кун с Езьска + 1 гривна с Рыбаньска + 0,5 гривны с Изьска). Грамота № 718 оперирует суммой в 86 гривен (70 гривен князю + 16 гривен детским). Но эта сумма практически ровно в четыре раза превышает годовую норму податей, следующих с Бежецкого Верха по «Бежецкому ряду» (21,64 х 4 = 86,56). Следовательно, речь в грамоте идет о получении четырехлетней недоимки с единой территории Бежецкого Верха, а сама грамота, таким образом, не может быть датирована временем более поздним, нежели начало 60-х гг. XIII в.
Между тем само наличие этой четырехлетней недоимки является еще одним датирующим элементом грамоты, резко углубляющим ее дату. В зиму 1224/25 г. новгородцы вступили в жестокий конфликт со своим князем Всеволодом Юрьевичем (внуком Всеволода Большое Гнездо) и его отцом Юрием, которые захватили Торжок. Разрыв с Всеволодом Юрьевичем привел к перемене на новгородском столе, на который был приглашен черниговский князь Михаил Всеволодович, «и бысть льгъко по волости Новугороду». Добившись возвращения захваченных в Торжке товаров, Михаил, однако, заявил новгородцам: «не хочю у васъ княжити, иду Цьрнигову; гость ко мне пускаите, а яко земля ваша, тако земля моя». Новгородци же много уимаша и, молячеся, и не могоша его умолити, и тако проводиша и съ цьстью»
[828]. В результате новгородцы вынуждены были послать за князем в Переяславль и взять на стол Ярослава Всеволодовича, четырехлетнее правление которого вызвало в Новгороде недовольство, приведшее к тому, что в зиму 1228/29 г. князь Ярослав получил ультиматум: «забожницье отложи, судье по волости не слати; на всеи воли нашеи и на вьсехъ грамотахъ Ярославлихъ ты нашь князь; или ты собе, а мы собе»
[829]. Последовавший разрыв с Ярославом вернул на новгородский стол Михаила Всеволодовича, который к концу апреля 1229 г. пришел в Новгород «и целова крестъ на всеи воли новгородьстеи и на всехъ грамотахъ Ярославлихъ; и вда свободу смьрдомъ на 5 лет дании не платити, кто сбежал на чюжю землю, а сим повеле, къто сде живеть, како уставили переднии князи, тако платите дань»
[830]. Очевидно, что имеется в виду льгота тем смердам, которые бежали из Новгородской земли от князя Ярослава, т. е. четыре года тому назад, и решение о сборе четырехлетней недоимки за тот же срок с податных новгородских территорий. К 1229 г., таким образом, логично относить и комментируемую берестяную грамоту, фиксирующую сбор четырехлетней недоимки с одной из таких территорий. Но, если это так, значит «Бежецкий ряд» с фиксированными в нем нормами существовал уже к 1225 г.
Имея в виду этот вывод, я решительно расхожусь с А. В. Кузой, предположившим, что «Бежецкий ряд» был заключен в декабре 1230 г., когда Ярослав Всеволодович «целова святую Богородицю на всехъ грамотахъ Ярославлих и на всеи воле новгородчкои»
[831]. А. В. Куза отметил, что упоминание именно об этом крестоцеловании как о первом прецеденте вошло в формуляр всех докончаний Новгорода с Ярославом Ярославичем: «На семь ти, княже, крест целовати, на цемь то целовалъ хрьстъ отець твои Ярослав»
[832]. Но ведь крестоцелование 1230 г. отнюдь не было прецедентным. Выше цитировалось сообщение о таком же крестоцеловании «на всех грамотах Ярославлих и на всей воле новгородской» князя Михаила Всеволодовича в апреле 1229 г., а также сообщение о требовании новгородцами клятвы по той же формуле для Ярослава в 1228 г.
Изложенные наблюдения позволяют пока называть лишь очень широкий отрезок времени, внутри которого произошел отказ от установлений 1137 г. и был принят новый порядок, отраженный Обонежским и Бежецким договорами, а именно – после 1137 г., но раньше 1225 г.
Уместен, правда, вопрос: а не восходит ли деление территории-Новгородского государства к древнейшей поре? Может быть, возникновение Обонежского и Бежецкого договоров отражает лишь частный акт изменения статуса Заволочья, на которое сначала была распространена погостская система, а затем ее сменил традиционный для внешнего пояса сбор дани вооруженными отрядами «данников»?
Существуют, однако, новые материалы, свидетельствующие о сравнительно позднем формировании Бежецкого Верха как особой податной единицы. До ее формирования той границы, которая позднее отделяла Бежецкий Верх от районов, примыкавших к нему с запада, не существовало.
К 80-м – 90-м гг. XI в. относится берестяная грамота № 789, найденная в 1997 г. на Федоровском раскопе (Торговая сторона): «Шидовицихъ на Негосеме на Рьжькове зяти гривна. Шидовицихъ у Домана у Тоудорова изгоя 10 коунъ. Городьцьске Вълъцине на Рокыши 6 коунъ въ Ламе»
[833]. Здесь, в списке недоимок, фигурируют Шидовичи
[834] (совр. Шитовичи) – село в Вышневолоцком районе Тверской обл., в 23 км к югу от Вышнего Волочка на р. Шегре (при раскопках этого селища были, в частности, найдены две новгородские княжеские печати XII в.
[835]), а также р. Волчина, берущая исток неподалеку от Вышнего Волочка, текущая на восток и впадающая в Мологу. Эти пункты расположены на территории «внутренней зоны» (будущих Деревской и Бежецкой пятин). Но в том же списке назван и Городецк в Бежецком Верху, т. е. на территории «внешней зоны». Упоминаемая в грамоте «Лама» скорее всего идентифицируется с с. Ломы у правого берега Мологи напротив впадения в нее Волчины, т. е. в том же Бежецком Верху. Заметим, что приведенный текст относится к довотчинному времени и, следовательно, содержит сведения либо о недоимках фиска, либо о ростовщических недоимках сборщиков государственных податей.
Еще более значительной в рассматриваемой связи оказывается найденная в 1999 г. в слоях рубежа XI/XII вв. Троицкого раскопа (Софийская сторона) берестяная грамота № 902: «От Домагости кх Хотеноу. Езьске роздроубили полъ пята десяте гривьнъ. Да язъ ти тоу сежоу, а Вълъчиноу си посъли моужь инъ». Должность Хотена, бывшего сборщиком государственных податей, зафиксирована двумя «цилиндрами» с его именем, найденными в том же комплексе. Такими «цилиндрами» опечатывались мешки с собранными сборщиками и их «отроками» ценностями
[836]. В приведенном тексте «отрок» Хотена Домагость сообщает, что, разверстав между плательщиками в Езьске обязанность уплатить 45 гривен, он застрял там (для сбора разверстанного). Поэтому на Волчину надо послать другого сборщика. Снова в одном податном округе фигурируют территории и «внешней» (Езьск в Бежецком Верху), и «внутренней» (Волчина) зон.
