Понятно, что поборники умозрительной исторической справедливости воспоминания В. Тараса будут трактовать как очередное доказательство бесчисленных кровавых злодеяний советского режима. Мы же попробуем взглянуть на них под иным углом зрения, предварительно сделав два отступления. Первое, менее существенное, состоит в том, что утверждение В. Тараса о сражавшихся в рядах Армии Крайовой четырехстах тысячах солдат представляется маловероятным, поскольку, несмотря на строгий учет и контроль своих сил, АК вряд ли могла мобилизовать столько даже к концу войны. В качестве второго, прямо перекликающегося с детскими впечатлениями В. Тараса, процитируем бойца Армии Крайовой, так описывающего свои военные будни на Волыни в том же 1944 г. «...отряд АК задержал двух украинцев, отца и сына. Оружия у них не было. Когда они увидели аковцев, то сами начали готовиться к смерти. Перед тем как их расстреляли, им приказали снять рубаху, штаны, а под конец и сапоги»
[128].
И какие же выводы отсюда напрашиваются? Помимо лежащих на поверхности и состоящих в том, что война приносит неисчислимые несчастья и оставляет рубцы в детских сердцах? А такие, например, что потрясение В. Тараса расстрелом поляков, совершенно естественное для ребенка, зиждется в том числе и на подспудном ощущении: «наши» не могут быть жестокими и несправедливыми, а иначе, какие же они «наши»! Собственно, это же самое глубинное чувство руководит сегодня и большинством из отечественных искателей чистой правды о войне, разумеется, за исключением тех, что специализируются на откровенном оплевывании собственной Родины. И все бы ничего, если б противоположная, в данном случае польская, сторона исходила из похожих убеждений, но, увы, там предпочитают «базироваться» на старом проверенном принципе: поляки всегда и во всем правы, как принято говорить, по определению.
По крайней мере именно в этом ключе рассуждают современные польские историки, те, что до глубины души возмущаются «бандитскими действиями партизан из НКВД» и не просто оправдывают, но и всячески обосновывают «гуманистические» рейды бойцов АК по Западной Украине и Белоруссии. Впрочем, не будем зацикливаться и привлечем к рассмотрению этой проблемы третью сторону, к тому же, как принято считать, также пострадавшую от Советов и НКВД и, по счастью, избавившуюся от коммунистического гнета. Речь идет о Литве, которая ныне в ЕС вместе с Польшей, в связи с чем и та и другая, казалось бы, должны наконец взглянуть на чувствительные вопросы из прошлого с высоты вожделенной исторической справедливости. Однако что же мы видим в действительности? Известный нам профессор Т. Стшембош по-прежнему считает, что, несмотря на все перипетии 1939-1944 гг., на территории Виленщины продолжало иметь место (чему, видимо, и репрессии НКВД не помешали) Польское подпольное государство как правопреемник 2-й Польской республики. Причем из этой чисто научной, на первый взгляд, точки зрения проистекает весьма практический вывод: все проживающие на данной территории (то есть Литвы), независимо от национальности, являлись гражданами упомянутой 2-й Польской республики, а следовательно, на них распространялись польские законы, в соответствии с которыми в период оккупации их можно было судить за коллаборационизм подпольными польскими судами и даже приговаривать к смерти. И вот тот же Т. Стшембош считает, что драматичность событий заключалась как раз в том, что виленские поляки были вынуждены вести борьбу не только с двумя оккупантами, но также и с согражданами, солидаризирующимися с этими оккупантами, в том числе и с литовцами и белорусами. Согласитесь, позиция более чем прозрачная, а о ее развитии мы еще поговорим.
Как и прежде, камень преткновения — сотрудничество литовцев с оккупантами. Ведь так называемая «Саугума» (Служба безопасности, организованная в Литве в период оккупации), действовавшая под руководством гестапо, поляков не жаловала за то, что они считали Вильно польским городом, или в лучшем случае, столицей Великого Княжества Литовского, но опять же в составе Польши. Кроме того, с партизанами, как советскими, так и польскими из АК, боролся, а вернее, пытался бороться, вспомогательный корпус генерала Повиласа Плехавичюса «Vietine Rinktine», специально сформированный оккупационными властями. Правда, формирование генерала Плехавичюса особенных успехов на этом поприще не сыскало и было практически разгромлено в 1944 г. отрядами АК в сражении под местечком Мурованая Ошмянка. Но тем не менее в пику полякам, сам факт существования этого подразделения, пусть и созданного оккупантами, воспринимается в нынешней Литве с воодушевлением. Как-никак, это было единственное формирование коллаборационистского толка, которым командовал не немец, а туземец! Неважно, что проку от него было мало, и в конце концов, ввиду отсутствия каких-либо результатов, немцы его расформировали, факт остается фактом. Да, все что удалось генералу, это разгромить пару-другую польских и белорусских деревенек, зато сегодня памятник ему стоит неподалеку от Понар (Панеряй) под Вильно. Там, где «герои» из добровольческого отряда понарских стрелков Ypatingas Burys, созданного на базе националистической организации Lietuvos Śiauliu Sajunga (Союз Литовских Стрелков) с июля 1941 г. по июль 1944 г. уничтожили около 100 тыс. бывших граждан Польши, в основном евреев, но также и поляков: ксендзов, ученых, профессоров, студентов, членов польского подполья. Кого среди жертв не было, так это членов АК, и, видимо, по этой причине «партизанты» понарских стрелков не донимали.
Так, может, все-таки война между двумя «цивилизационно близкими» европейскими народами велась как-то иначе, особенно в сравнении с варварскими действиями в тех же местах «азиатских орд» советских партизан. Увы, и тут ничего утешительного. Похоже, своего будущего членства в единой Европе исторические соседи не предчувствовали. Вот опять же и Делегатура эмигрантского польского правительства сообщает в отчетах в мае 1942 г.: «...Литовцы обманулись в своих надеждах на немцев и еще больше жаждут мести над поверженными поляками. Постоянно угрожают, что после уничтожения евреев придет очередь поляков». И в августе того же года: «...Виленщина и далее является местом самого тяжелого политического террора на территории восточных земель Польской Республики, в котором литовцы соревнуются с немцами». Уже после распада СССР попробовали бывшие солдаты АК (опять, получается, НКВД плохо работал, раз уж они там еще оставались!) основать свой клуб ветеранов, да министерство юстиции Литвы отказало. Под тем предлогом, что деятельность АК была направлена против литовского государства (ау, специалисты, найдите на карте 1941-1944 гг. литовское государство, а заодно и латвийское с эстонским! — Прим. авт.), а кроме того, существует достаточно много доказательств ее преступлений в Литве. А кончилось это все так называемым «общественным судом» над АК 8 октября 1993 г.
Естественно, историки из Польши не пропустили удара, стали дружно оспаривать наличие антилитовской позиции у АК. Она, мол, с немецкими и советскими оккупантами, а также их пособниками, сражалась, и вообще документально подтвержден только расстрел литовцами 38 поляков в июне 1944 г. в местечке Глинцишки (сейчас Глинтишкес в Литве) в отместку за то, что бойцы АК, в свою очередь, убили двух литовских полицейских. Возмездие не заставило себя ждать. «Легендарный» (этот эпитет уже навечно присвоен ему не только историками, но и искателями «истинных» героев новой Польши) командир Зыгмунт Шендзеляж — «Лупашко» двинул свой отряд на местечко Дубинки (в настоящее время Дубингяй), где вследствие этой акции погибло 50 литовцев (по некоторым данным, среди погибших были и поляки). Причем среди жертв с обеих сторон были и ни в чем не повинные жители, женщины и дети. А так как этот самый «Лупашко» (или «Лупашка») фигурирует сегодня в польской истории почти как национальный герой, боровшийся исключительно с коммуной и головорезами из НКВД, есть смысл привести свидетельства тех, кто еще жив и помнит реальные партизанские похождения этого «Робин Гуда». Несмотря на то, что происходило это уже на западном берегу Буга, а потому выходит за рамки данной книги. Речь пойдет об исчезнувшей белорусской деревне Сыпни Новые, которую «навещали» бойцы «Лупашки». Данные собрала и опубликовала белорусская исследовательница В. Лоевская. Вот краткие выдержки, к которым и комментариев-то никаких не требуется.
