Сейчас же предоставим слово немецкой стороне в лице одного из подчиненных генерала полиции Мюллера, сообщавшего в своем отчете о контактах с бандеровцами: «Один из лидеров бандеровской части ОУН на встрече 12 сентября 1943 г. проинформировал нас, что рейдовые отряды украинских националистов на Волыни в период 29-30 августа провели массовые акции по ликвидации поляков. Согласно его информации, подразделения УПА уничтожили более 15 тыс. поляков в районах волынского воеводства. Начальник полиции и СД Волыни и Подолии — Путц»
[162]. Не кажется ли вам, что подобное «информирование» уж очень сильно смахивает на рапорт начальству о проделанной работе? А если так, то гитлеровцы были напрямую заинтересованы в противостоянии поляков и украинцев, поскольку в условиях межнациональной вражды могли легко манипулировать обеими сторонами в своих интересах.
А теперь о провокациях «советских партизан», между прочим, из польского источника: «ОУН-УПА уничтожала польское население также под вывеской советских партизан, в одном из рапортов в сентябре 1943 г. командир УПА пишет: "Сотня "Негуса", маскируясь под Советов, ночью напала на головицкое государственное имение по той причине, что там было размещено около 200 ляхов... Ляхи приняли нас за красных и многие из них готовились идти вместе с нами выпускать скотину из хлевов... некоторая часть ляхов была на крышах. Результаты следующие: пустили красного петуха... забрали 129 голов скотины... один немец и до 15 ляхов убито, сколько их сгорело — неизвестно"»
[163]. Практически о том же в своем сообщении осенью 1943 г. свидетельствует и непосредственный участник событий на Волыни уже известный нам Р. Сатановский, докладывая, что немецкие оккупанты сознательно разжигают межнациональные конфликты, подталкивая польскую полицию на акты мести в отношении украинцев, при этом немецкая пропаганда преступления украинских националистов выдает за дело рук советских партизан.
Так что, сколько теперь не рассуждай на досуге или от нечего делать, кто раньше эту резню начал и у кого ножичек подлиннее был, ответственность за нее лежит в первую очередь на том, кто, овладев данной территорией, не смог или не захотел установить на ней хоть какой-то контроль, препятствующий подобным эксцессам. Однако гитлеровцам требовался лишь такой порядок, который позволял бы им получать с оккупированных земель, как говорится, «все для фронта, все для победы», и не более того. Стремление же ОУН и АК диктовать свои условия населению Волыни, Львовщины и Галиции выливалось в ту самую обсуждаемую нами с разных точек зрения резню, столь выгодную немцам. С той разницей, что гитлеровцы руководствовались при этом расовым подходом, а ОУН и УПА — националистическим, подразумевающим наличие нации господствующей и нации покоренной, в том числе и путем частичного уничтоженная. Никто не спорит, Советы были тоже не сахар, но уж чего за ними точно не водилось, так это сортировки на своих и чужих по расовому или национальному признаку. В этом смысле перед ними все были равны.
Чего не скажешь о современных польских специалистах по исторической справедливости, чуть ли не с упоением разрывающих старые могилы и въедливо классифицирующих лежащие в них косточки по степени голубизны. Вроде профессора М. Павловичовой, с предельной краткостью излагающей свою версию того, что творилось на оккупированной Волыни: «Во время советской оккупации против поляков бок о бок с Советами выступили евреи и украинцы. Во время немецкой оккупации немцы и украинцы уничтожили евреев, а затем поляков. Во время 2-й оккупации Советы и украинцы добивали остатки поляков. Кровь поляков легла позором на руки Советов и немцев, но и украинцы были везде там, где можно было полякам навредить»
[164]. Честно говоря, даже спорить с подобной «научной» точкой зрения скучно, уж больно она напоминает комплекс безмерно любящей мамочки, перезрелый сыночек которой все время от кого-нибудь да страдает: если не от плохой компании, так от змеи-невестки, подсиживающих сослуживцев или самодура-начальника.
Тем не менее наша пани отнюдь не одинока в своем стремлении представить поляков невинными жертвенными агнцами, а всех остальных участников тех трагических событий — жуткими монстрами в стиле звездных войн. При этом материал исследуется до таких мельчайших подробностей, что другой раз остается только благодарить польских исследователей за некоторые практические выводы. В частности, в своем рвении докопаться до истины, кто же все-таки первым пустил в ход нож, они то возвращаются к событиям XVII в. (!), то ностальгируют по «идиллическим» временам до 1939 г., когда поляки якобы жили с украинцами душа в душу, напрочь забывая о том, что при этом творила польская полиция. Но, пожалуй, наиболее оригинальные версии причин позорной «неевропейской» резни на Волыни выдвигает пан доктор А. Корман, который, очень даже не исключено, на долгие годы обеспечит работой не только себя, но и многочисленных коллег. Так вот, причины эти в его изложении самые разнообразные, но особенно выделяются следующие: а) религиозная: УПА действовала через униатскую церковь, которая в проповедях призывала убивать поляков, б) насильственная: запугивание и принуждение к участию в убийствах, в) литературная: посредством произведений Т. Шевченко возбуждалась ненависть к полякам. Не обошлось и без и медицинско-патологической, подающейся в трактовке пана Кормана в духе какого-нибудь «Молчания ягнят», так как он считает, что преступление против человечности, совершенное украинскими террористами, может быть предметом исследований не только историков, но и психиатров. Ибо, по его мнению, головорезы из ОУН-УПА убивали, так как ощущали потребность убивать, издеваться над своими жертвами, получать наслаждение от их мучений
[165].
Мало того, дело уже дошло до анализа методов и способов, какими боевики УПА убивали своих жертв, с самым тщательным их перечислением. И, что самое интересное, в подобных трудах можно встретить, к примеру, такие пассажи, где в качестве референтной величины используется зловещий НКВД, а в качестве эксперта — известный русский литератор Александр Солженицын. Вот он-то перечислил всего-то чуть более 50 видов пыток, которые использовались НКВД (перечислил по рассказам зэков — сам не испытал. — Прим. авт.). А бандеровцы в этом НКВД переплюнули, так как применяли более многочисленные и жестокие виды пыток по отношению к полякам. Прочитав такое, так и хочется воскликнуть: слава Богу, хоть тут злодеяния Советов и их демонического НКВД меркнут на фоне подвигов украинских националистов, тем более что сам пан Корман сначала дотошно подсчитал, что они убивали поляков аж 135 способами. Потом этот список вырос до 362
[166]. Однако, скоро выясняется, что радоваться рано, ибо сколь не оригинальны разработки пана Кормана и компании, выводы их оригинальностью как раз-таки не блещут, и во всем опять виноваты Советы: «Без сомнения, пример, какой дал сначала НКВД, а позже гитлеровцы, оказал влияние на использование кровавого террора как средства борьбы с противниками. Советские партизаны нигде и никогда не оказывали положительного воздействия на польско-украинские дела, а немцы постоянно использовали одних против других»
[167].
