В повести отражен процесс имущественной дифференциации деревни, наряду с нищенским большинством появляются богатеющие односельчане. Богатые спокойно, открыто и нагло обирают бедных, они ведут запрещенную торговлю вином, и вино это негодное, отвратительное на вкус. Жена старика Цыбукина, владельца лавки, сетовала: «…живем как купцы, только скучно у нас. Уж очень Народ обижаем… Лошадь ли меняем, покупаем ли что, работника ли нанимаем — на всем обман. Обман и обман. Постное масло в лавке горькое, тухлое, у людей деготь лучше. Да нешто, скажи на милость, нельзя хорошим маслом торговать?».
[490]
Но богатство приобретается не только обманом, но и преступлением. Аксинья, невестка Цыбукина, — женщина, похожая на змею, для которой чувства жалости, честности, человеколюбия просто не существовали, чтобы получить землю, обварила кипятком мальчика, которому старик ее завещал. Преступление проходит совершенно безнаказанно, никто не боится возмездия и не скрывает следов. По убитому служат панихиду, устраивают поминки. Аксинья, убившая ребенка, по случаю похорон пудрится и одевается во все новое. На этой земле Аксинья построила кирпичный завод, войдя в долю с местными фабрикантами Хрымиными. «Кирпичный завод работает хорошо, оттого что требуют кирпич на железную дорогу, цена его дошла до 24 руб. за тысячу; бабы и девки возят на станцию кирпич и нагружают вагоны и получают за это по четвертаку в день». «Аксинью боятся и дома, и в селе, и на заводе». «В селе говорят, что она забрала большую силу».
Наблюдая процесс «обуржуазивания» русской жизни, Чехов прежде всего выделял тему моральной значимости богатства. В его «купеческих», «индустриальных», «крестьянских» повестях («Три года», «Случай из практики», «Бабье царство», «Мужики», «В овраге») рассказывается о бессмыслице этой наживы, о губительной силе собственности. Причем нередко эта губительная сила обращается и против самих собственников — сошел с ума деревенский богатей старик Цыбукин, томительной жизнью живет наследница подмосковных заводов Ляликова, сын Цыбукина Анисим, стремясь разбогатеть, стал фальшивомонетчиком и кончил дни свои в тюрьме.
Бесчеловечность законов буржуазного мира, правительственная политика, открыто обратившаяся «вспять», весь строй русской жизни вызывали неприятие и осуждение со стороны прогрессивных современников.
Реалистически-обличительная тенденция в произведениях крупнейших мастеров достигала грозовой силы. Необычайно возросла популярность сатиры, и особенно произведений М. Е. Салтыкова-Щедрина. «В течение 80-х годов, — писал современник, — популярность Салтыкова достигла апогея. Его сатиры читались с упоением. Каждая книжка журнала с его новым „Письмом к тетеньке“ составляла своего рода событие… Именно в 80-е годы Салтыков, все расширяя диапазон своей сатиры, превратился из сатирика, отмечающего отдельные темные стороны текущей общественной жизни, в настоящего библейского пророка, силою гневного и властного вдохновения сдергивающего покров с самых глубоких язв современности. Люди моего поколения отлично помнят, конечно, какое громовое впечатление произвела в свое время та сатира Салтыкова, в которой он представил распространившееся в обществе глумление над передовыми идеалами освободительной эпохи в образе „торжествующей свиньи“, порешившей „сожрать солнце“… или предсмертный его очерк „Забытые слова“, в котором сатирик бросает в лицо своим современникам негодующее воспоминание о том, что кроме слов „нажива“ и „благополучие“ существуют в лексиконе человеческой речи еще и такие слова, как „Отечество“ и „Человечество“».
Так определяющей задачей передовой русской литературы в конце XIX века становится активная борьба за утрачиваемые нравственные ценности.
Это стремление определило и духовные поиски крупнейших писателей.
В 80–90-е годы русская литература, как и вся культурная жизнь России, развивались под знаком все возрастающего влияния Л. Н. Толстого. Гениальный писатель, открывший новую эпоху в национальном художественном творчестве, неустанно ищущий философ, создавший собственное учение и имевший последователей, он отличался необыкновенной жизненной активностью. Во время Крымской войны он становится ее участником, затем пишет севастопольские и кавказские рассказы. В конце 50-х — начале 60-х годов в период подъема общественного движения и возбуждения крестьянского вопроса он бросает литературу, открывает школу для крестьянских детей в Ясной Поляне, пишет «Азбуку», разрабатывает свои педагогические принципы и методику начального образования. Таким оставался он и до конца жизни.
С середины 70-х годов, еще во время работы над «Анной Карениной», Толстой, подобно герою этого романа Левину, начинает мучительно, «до головных болей», размышлять над философско-религиозными проблемами, пытается постичь смысл человеческого бытия.
Осенью 1879 года он пишет «Исповедь», в которой излагает, начиная с детства и до последнего времени, свое отношение к религии, раскрывает свои мучительные сомнения в истинности господствующей церковности, в которой обнаружил и ложное, и истинное начало. «Откуда взялась ложь и откуда взялась истина? И ложь, и истина переданы тем, что называется церковью». Эта мысль подтолкнула Толстого к пересмотру «священных преданий и писаний», к анализу всей богословской догматики православной церкви. С марта 1880 года он работал над обширным трудом «Соединение, перевод и исследование четырех евангелий». Исследование этих текстов привело писателя к мысли о том, что во вселенной господствует высшая воля, и цель человеческого существования должна состоять в том, чтобы согласовать с ней свои помыслы и действия. «Я вернулся к вере в ту волю, — писал Толстой в „Исповеди“, — которая произвела меня; я вернулся к тому, что главная и единственная цель моей жизни есть то, чтобы быть лучше, то есть жить согласно с этой волей».
[491]
«Исповедь» подвела итоги исканий и формирования мировоззрения писателя. Поиск истинной веры привел его к решительному отторжению существующей церкви. Толстой пришел к заключению, что церковь создана не Богом, она — «сама себя учредившая иерархия, и в противность всем другим считающая себя святою и непогрешимою». И далее: «Церковь, все это слово, есть название обмана, посредством которого одни люди хотят властвовать над другими». Современная церковь исказила учение Христа, изъяв из него нравственные заповеди.
Признавая учение Христа на словах, церковь в то же время санкционирует общественное неравенство, поддерживает государственную власть, основанную на насилии, войнах.
Еще в 50-х годах у Толстого возникло убеждение в необходимости новой религии. В 1855 году он записывал в дневнике: «Вчера разговор о Божественном и вере навел меня на великую и громадную мысль, осуществлению которой я чувствую себя способным посвятить жизнь. Мысль эта — основание новой религии, соответствующей развитию человечества, религии Христа». Это «соответствие» новой религии развитию человечества заключалось, по мысли Толстого, в том, что Божественная воля совпадает с законами природы, естественностью человеческой жизни, определяет ее нравственный смысл. На вопрос, как жить и как согласовать человеческое существование с высокими этическими канонами «новой» веры, писатель попытался ответить в большой работе, озаглавленной «О жизни». Этот огромный философский трактат (в 2237 листов текста) посвящен размышлениям о жизни и смерти. Эти вопросы всегда занимали писателя и особенно захватили его после тяжелой болезни, перенесенной в 1886 году. «Хочу жить для себя, — писал он, — и хочу быть разумным, а жить для себя неразумно». Идея нравственного усовершенствования человека принимается им как доминирующая в его этически-религиозном учении. Жить духовной, истинной жизнью значит отрекаться от праздного, исполненного «утех» существования, трудиться, смиряться, быть милосердным, верить в добро и делать добро. Учение о нравственном самоусовершенствовании основывается на пяти заповедях Христа из Нагорной проповеди (Евангелие от Матфея). Важнейшей для учения о самоусовершенствовании стала заповедь о непротивлении злу насилием.
