Другой замечательный пейзажист, И. И. Левитан, ученик Саврасова, писал в некрологе учителю: Саврасов в отличие от своих предшественников избирал «не исключительно красивые места сюжетом для своих картин, а наоборот, стараясь отыскать и в самом простом и обыкновенном те интимные, глубоко трогательные, часто печальные черты, которые так сильно чувствуются в нашем родном пейзаже и так неотразимо действуют на душу. С Саврасова появилась лирика в живописи пейзажа и безграничная любовь к своей родной земле».
Крупнейшим и наиболее типичным пейзажистом-передвижником был И. И. Шишкин (1832–1898) — подлинный певец русской природы, русского леса. «Если дороги нам картины природы нашей дорогой и милой родины Руси, — писал Шишкину В. М. Васнецов, — если мы хотим найти свои истинно народные пути к изображению и ясного, тихого и задушевного облика, то пути эти лежат и через ваши смолистые, полные поэзии леса».
[556] Действительно, величавость природы в картинах Шишкина подобна силе русского человека, трудом своим взрастившего ниву («Рожь») или воспевшего в песнях образ могучего дуба («Среди долины ровныя», «Дубовая роща», «Дождь в дубовом лесу»). Много полотен художника посвящено изображению могучего девственного леса («Утро в сосновом лесу», «Сосновый бор», «В лесу Мордвиновой», «Сосны, освещенные солнцем», «Корабельная роща»).
Что бы ни писал Шишкин — сосновый лес, ржаное поле или купы деревьев на фоне широкой равнины, природа, воспроизведенная его кистью, поражает своей красотой и монументальностью: густая рожь гнется под тяжестью колосьев, стройные сосны поднимаются до самого неба, величественные дубы стоят как исполины. Для художника природа прекрасна сама по себе. Свою задачу он видит в правдивом изображении характерных типических черт натуры. Подобно передвижникам-жанристам он стремится изобразить действительность так, как она есть, и так же как они, Шишкин обращается не к случайным, первым попавшимся пейзажам, а выбирает наиболее типичные, подчеркивая характерные черты. Художник выбирает объектами своего изображения такие мотивы, в которых можно показать или выявить всю полноту сил русской природы.
Одним из лучших произведений художника является «Дубовая роща» (1887). На этом полотне мощные дубы, широко и вольно раскинувшие свои ветви, в окружении солнечной поляны с яркой сочной травой как бы олицетворяли силу русской земли и ее народа.
Художник, влюбленный в среднерусскую природу, большой ее знаток и ценитель, здоровый и сильный человек, он исходил многие версты лесными тропами, имея при себе лишь этюдник и топорик.
В рецензии на одну из петербургских художественных выставок Д. Успенский писал: «Шишкин — великорусский талант по преимуществу, талант уравновешенный, спокойный и, так сказать, сознательный. Он не только чувствует, но и изучает. Вглядитесь в любое произведение Шишкина, и вы будете поражены изумительным знанием каждого дерева, каждой травки, каждой морщины коры, изгиба ветвей, сочетания стеблей и листьев в букетах трав. Но это не холодное изучение. Без искренней любви нельзя дойти до такого точного знания…».
[557]
Наряду с эпически спокойной, глубоко реалистической манерой Шишкина значительное развитие получило и романтическое направление в пейзажной живописи. Эмоциональное, поэтическое воспроизведение природы присуще работам талантливого, но рано умершего пейзажиста Ф. А. Васильева. Так, картина его «После дождя» передает ощущение свежести воздуха, трав и листвы, омытых дождем; полотно «Перед дождем» исполнено ожиданием надвигающейся грозы. На фоне свинцового неба, озаренные последним лучом солнца, ярко загораются кроны деревьев, красная рубашка мальчика, пестрые одежды женщин.
Романтическое начало определило творчество и другого мастера — крупнейшего русского художника-мариниста И. К. Айвазовского (1817–1900). Родившийся в Феодосии в бедной семье, он с детства был пленен морем и сохранил эту любовь в течение всей жизни. Уже в юности он получил широкую известность своими морскими пейзажами. Тогда же рецензент «Художественной газеты» отмечал его «драматическую живопись, сильную, исполненную мыслей, чувства».
В 1850 году Айвазовский представил на выставку свой знаменитый «Девятый вал», который произвел огромное впечатление на современников и впоследствии распространялся в многочисленных репродукциях. На картине изображено раннее утро, наступившее после бури. Море еще бушует, но уже первые лучи солнца освещают яростную стихию и жалкую кучку людей, из последних сил держащихся за мачту потонувшего корабля и с ужасом ожидающих приближение огромной волны — грозного «девятого вала». Несмотря на драматизм сюжета картина, полная света и морского простора, не производит гнетущего впечатления. Образ моря, столь популярный в поэзии первой половины XIX века и воспеваемый как символ свободы, так же воспринимается и в картине. «Свободная стихия» с ее «гордою красой» покоряет художника и зрителя так же, как некогда поэта.
Верный излюбленной теме, Айвазовский в 1864 году пишет «Море», тоже в яростном кипении волн после грозы; в 1873 году — снова изображение сильнейшего шторма и возникающую в облаках радугу — «Радуга». Наиболее значительными среди поздних работ художника являются «Черное море» (1881) и «Среди волн» (1892). Композиция последней картины очень проста. Огромный холст разделен на две части. В верху — узкая полоска темного грозового неба, по которой мчатся черные косматые тучи. Остальная часть картины заполнена волнами бушующего моря. Они наступают от горизонта и, приближаясь к переднему краю, разрастаются до огромных размеров. Картину по диагонали пересекает едва уловимый луч солнца. «Знаменательно, что изображая такой момент, Айвазовский не вызывает ощущения бессилия перед лицом вздымающихся волн, — пишет исследователь его творчества. — Луч солнечного света, озаряя картину, придает ее колориту мажорный цветовой строй, который в связи с живым ощущением движения волн и натиска ураганного ветра определяет жизнеутверждающее воплощение замысла, вызывает состояние приподнятости чувств».
[558]
Поэтическая приподнятость и черты романтизма в образе природы присущи живописи А. И. Куинджи (1842–1910). Его увлекали эффекты освещения, придававшие особую поэтичность и выразительность пейзажу. Природа в его картинах почти всегда спокойна, задумчива, широко раскинулись дали, спокойно течение Днепра.
Особую прелесть этим видам придает необычное впечатление: прекрасно переданный художником лунный свет («Ночь на Днепре») или последние лучи заходящего солнца («Закат») или яркое летнее солнце («Березовая роща»). При этом эффект лунного света в «Ночи на Днепре» настолько поразил современников, что, предполагая какой-то дополнительный источник света, многие зрители пытались заглянуть за картину. Действительно лунный диск как бы излучает таинственный свет, который озаряет края облаков и воды Днепра. Удивительный световой эффект помогает художнику передать поэтическое очарование украинской ночи: тихое, торжественное движение луны в высоком небе над простором полей, извивающейся лентой реки и маленькой темной деревушкой на берегу. Образ, созданный художником, близок романтическим описаниям Гоголя.
